С облегчением вздыхаю.
– Отлично. Со мной тоже все хорошо.
Он кивает еще раз. Открывает мне дверь и пропускает в комнату. Не снимая одежды, падаю на кровать и смотрю в потолок. Чувствую, что дрянь, которая течет по моим венам вместе с кровью, не даст мне сегодня уснуть.
12. Необычно
Как я и ожидала, за всю ночь мне не удалось поспать ни минуты. И это странным образом меня ни капли не напрягает. Я вообще не ощущаю усталости. А вот бесконтрольные размышления и догадки об одном и том же весьма раздражают, но отгородиться от них никак не получается, поэтому приходится смириться, без конца прокручивая мысли в голове. А подумать есть о чем: Жнецы, зачистка, Спираль, Лаборатории, Стимул, Испытание, процедура изменения, столица, добровольцы, отец, и так до бесконечности по кругу. Мне постоянно кажется, что я упускаю что-то важное, находящееся на поверхности, но уловить это никак не получается. Возможно, чтобы ситуация прояснилась, нужно просто взглянуть на нее другими глазами. И скорее всего кто-то уже все понял, но ты до сих пор остаешься слеп, потому что упорно продолжаешь смотреть в одном направлении. Но как сменить угол обзора я не представляю, поэтому мучаю себя уже известными фактами и догадками. Несколько раз я даже хотела позвать в комнату Жнеца, чтобы выплеснуть на него поток своих мыслей и узнать, что он думает по этому поводу. Спросить, в правильном ли направлении я размышляю. Но так как я не знаю, как на подобное отреагируют остальные стражи, несущие караул в коридоре, то решаю не рисковать.
К утру я должна была бы уже вырубиться от усталости, но на удивление чувствую себя бодрой, как после холодного душа. Наконец раздается долгожданный стук в дверь. Я подскакиваю с кровати и спешу привести себя в порядок, а затем отправляюсь на завтрак, внезапно вспомнив, что пропустила вчерашний ужин. С удивлением отмечаю, что вообще не голодна. Что за дрянь мне вкололи? А я не сомневаюсь, что все это именно из-за нее. Может быть Жнецы тоже принимают этот Стимул, поэтому они никогда не спят и не едят? Все может быть. Но как же должно быть невыносимо жить в этом постоянном ощущении душевного подъема и ощущении того, что тебе все по плечу. Хотя нет, в этом случае Жнецы были бы веселыми душками, а не мрачными молчунами. Тут дело скорее всего в другом.
Остальные девушки смотрят на меня с нескрываемым любопытством. И мне даже немного жаль, что я не оправдала их ожиданий и пришла на завтрак бодрой и почти в веселом расположении духа, а не скоропостижно скончалась от полученных травм. Хотя, кого я обманываю? Мне совсем не жаль. Должно быть вчера я была в ужасном состоянии после задания, потому что некоторые сейчас даже не пытаются скрыть своего разочарования тем, что я спокойно захожу в столовую на своих двоих. Наверное, вчера моя нога выглядела ужасно, а сегодня она уже практически не болит, чему я бесконечно рада, ведь уже завтра начнется Испытание, которое принесет с собой много опасностей.
После завтрака за нами не приходит Лютер, что несколько непривычно. Жнецы сами ведут нас к лестнице, по которой мы поднимаемся на третий этаж, что оказывается довольно неожиданным. Зачем мы здесь? Открывается дверь, пропуская нас внутрь помещения. Теперь здесь обычная комната огромных размеров, разделенная множеством перегородок, с дверными проемами, расположенными в шахматном порядке, самих дверей нет. Так как дальнейших указаний, как поступить, не последовало, я подхожу к первому попавшемуся проему, за которым оказывается небольшая комната с высоким крутящимся креслом, кушеткой, столиком с сотней разных баночек и пузырьков, зеркалом в полный рост и большой ванной, почти наполовину заполненной водой, от которой поднимаются клубы ароматного пара. Комната оказывается не пуста, там находится темнокожая женщина среднего роста, с короткими волосами не длиннее пяти миллиметров, окрашенными в ярко-желтый цвет. Ногти у нее чересчур длинные, имеют острую форму и ядовито-оранжевый цвет, от которого у меня рябит в глазах. Ее глаза неестественного зеленого цвета заблестели при виде меня. Она коршуном налетает на меня, мертвой хваткой вцепляется в руку, стремительно затаскивает меня внутрь и заговаривает сладким голоском:
– Ева, дорогая, я так рада, что ты выбрала меня. Я займусь твоей внешностью, ведь сегодня вам предстоит встреча с главой республики Джакия. Кстати, меня зовут Паула. С тобой все в порядке? После того, что произошло вчера на экзамене, о тебе не было никаких новостей.
Я слегка опешила от столь энергично приема. Откуда она вообще меня знает и почему ей известно, что произошло вчера?
– Откуда вы обо мне знаете? – так и спрашиваю я.
– Ох, вы же еще не в курсе. Я расскажу тебе обо всем по порядку, но, чтобы не терять времени, сначала раздевайся и полезай в ванну.
Спорить я не стала, только обернулась в сторону двери, Жнец стоит слева от входа, спиной ко мне, больше я никого не увидела, быстро разделась и погрузилась в ароматную и очень горячую воду. Паула бесцеремонно и без всяких предисловий занялась издевательствами над моим телом. Сначала намочила волосы, а затем несколько раз наносила и смывала с них какие-то вкусно пахнущие средства, потом занялась моей кожей: терла, скребла, массировала. За это время она рассказала мне очень много новой информации.
Оказывается, за добровольцами следит вся столица. И пока мы проходили подготовку, каждый вечер жителям Нью-вара показывали короткий пятнадцатиминутный ролик лучших моментов с наших заданий. Так жители столицы могли определиться со своими фаворитами.
– Зачем это все? – недоуменно спрашиваю я женщину, когда она велит мне наклонить голову назад и поливает волосы горячей водой.
– О, это самое интересное. – с энтузиазмом сообщает она. – Любой желающий может выбрать себе только одного фаворита из женской половины добровольцев и одного из мужской, сделать на них ставки и ждать. Когда Испытание закончится, люди, угадавшие победителей получат денежный приз, но и это еще не все. Среди них выберут одного победителя, которому достанется некая привилегия от Канцлера.
– Что за привилегия?
– Этого не знает никто, кроме самого победителя и Канцлера, разумеется.
Разговор на некоторое время утихает, пока я выбираюсь из ванны и вытираюсь досуха мягким белым полотенцем. Затем Паула велит мне укладываться на кушетку и принимается мазать мои руки, ноги, спину какими-то кремами.
– У тебя потрясающая кожа, очень светлая, – неожиданно говорит женщина. – В последние пару лет в столице мода на бледность. Некоторые дамы гуляют только по ночам, когда солнце скрывается за горизонтом. Как тебе удалось добиться такого результата?
Я понимаю, что она это не со зла, но ее последние реплики все равно выводят меня из себя.
– Ничего особенного. – с трудом подавляя грубые нотки в голосе, говорю я. – Просто большую часть времени я проводила под землей, ворочая тяжелые камни и роясь в земле в поисках чего-то действительно дорогого.
Женщина надолго замолкает, видимо, не ожидала такого от меня. А что она думала, что я буду радоваться, как последняя дура? Даже изображать такое поведение не собираюсь. Спустя еще какое-то время моя кожа блестит и благоухает какими-то незнакомыми мне ароматами. От их смеси слегка кружится голова.
– На этом мы закончили, сейчас займемся руками, лицом и волосами. Пересядь, пожалуйста, в кресло. – женщина протягивает мне белоснежный мягкий халат.
Облачившись в предложенную одежду, молча сажусь в кресло. Паула спиливает и полирует мне ногти, мажет руки кремом, а затем переходит к лицу. Наносит на кожу какой-то гель, потом крем, еще что-то и еще, когда она берет четвертый флакон, я не выдерживаю.
– Что это?
О, лучше бы я не спрашивала! Потому что начинается щебетание о невероятных свойствах чудо-средств. Женщина обещает, что я не узнаю себя к концу процедуры. Надеюсь, от этого изобилия средств у меня не облезет кожа. После того как с лицом покончено, Паула принимается колдовать над волосами. Сначала сушит их, а потом несколько минут перебирает, вслух размышляя о том, как бы их заплести.
– Может оставить как есть? – без особой надежды спрашиваю у нее.
– Ни в коем случае! В присутствие Канцлера нельзя ходить с растрепанной прической, надо обязательно как-то собрать.
Просто киваю, ведь спорить бесполезно. Женщина, еще немного подумав, туго заплетает волосы с одной стороны, затем с другой, в итоге они встречаются и образуют единую длинную косу, которую Паула сворачивает и при помощи шпилек собирает в пучок на затылке.
– Готово. – довольным голосом объявляет она. – Теперь осталось одеться и взглянуть на мои труды в зеркало. Посиди пока, сейчас принесу одежду.
Женщина уходит за пределы комнаты, а я остаюсь на месте, разглядывая укороченные и отполированные ногти.
– Вот ты где, Ева! – слышу облегченный возглас от двери.
Поворачиваюсь в ту сторону и вижу мою вчерашнюю знакомую. Доктор Мартин собственной персоной.
– Что вы здесь делаете? – слегка растерянно спрашиваю я.
– Выполняю свое обещание проверить состояние твоего здоровья. Как твоя нога?
– Почти как новенькая. И уже совсем не болит. – говорю ей, ни капли не преувеличивая. Я до сих пор ощущаю действие Стимула: бодрость и ни капли усталости.
– Отлично. Но все равно позволь мне взглянуть. – она подходит ко мне с мягкой улыбкой, которая на удивление ей совсем не идет.
– Да, конечно. – поднимаюсь с кресла, ставлю на него ногу и чуть распахиваю полы халата, чтобы была видна нога.
Доктор наклоняется, быстро пробегается прохладными пальцами по вчерашним ранам.
– Все хорошо, завтра на этом же месте не останется никаких следов. – сообщает она. – Ну, я пойду. Увидимся вечером за ужином.
Доктор исчезает так же внезапно, как появилась. Я даже не успеваю ничего сказать на прощание. Что значит, увидимся? Она что тоже приглашена на встречу с Канцлером и победителями? Хотя, чему я удивляюсь? Вряд ли там будут только добровольцы, Жнецы, Канцлер и победители. Скорее всего, мероприятие будет более масштабным, чем я думала раньше. Ведь то, что рассказала мне Паула, многое меняет.