– Поняла. – киваю я.
– Садись на этот пень и поешь, тебе нужны силы. Дождемся, когда дрон улетит, и я достану ключ. – он кивает на высокое хвойное дерево, растущее в пяти метрах от того места, где мы остановились.
Только сейчас я замечаю большой металлический предмет, похожий на ключ, закрепленный почти на макушке дерева.
– Постой! – прошу его, когда вижу, что он уже собирается надеть маску. – Как тебя зовут?
– У меня нет имени. – отрывисто говорит он. – Можешь звать меня Восемь Четыре Два Семь, или просто Жнец.
Потрясенно сажусь и молча наблюдаю, как мой спутник надевает и поправляет маску, ставит рюкзак на землю рядом со мной. Съедаю фрукт, который до этого так и продолжала нести в руках, делаю пару глотков воды и слышу знакомое жужжание. Смотрю на Жнеца, ровно стоящего в двух шагах от меня. Поднимаю голову и замечаю дрон, висящий над нашими головами. Салютую ему бутылкой и делаю еще парочку глотков. Когда крест наконец оставляет нас в покое и улетает, Жнец достает из кармана и протягивает мне свой электронный прямоугольник со списком участников Испытания, показывает один палец, идет к дереву и начинает взбираться на него, чтобы достать ключ. Завороженно слежу за каждым его ловким и расчетливым движением. Я должна делать это сама, но не могу не радоваться тому, что мне действительно повезло с напарником. Пусть он многого и не договаривает, но стоит радоваться и тому, что он вообще по-настоящему заговорил со мной. Это огромный шаг вперед. Наконец он срывает с ветки ключ и начинает спускаться на землю. Чтобы он не поймал меня на том, что я снова пялюсь, решаю все-таки взглянуть на список добровольцев. В прошлый раз оставалось тридцать семь участников, сейчас их всего тридцать. Из семи человек погибло еще три девушки. Прошли всего сутки с начала Испытания, а у меня уже минус шесть соперниц. И пусть это звучит ужасно, но я не испытываю никакого сожаления по этому поводу.
18. Неприятности
Все тело болит от бесконечной ходьбы по лесу, в котором нет и намека на дорогу или хотя бы узкую тропу. Когда сумерки медленно начинают сменяться ночью, до меня вдруг доходит, что мы шли целый день, останавливаясь всего пару раз на жалкие десять-пятнадцать минут, чего для моих ног оказывается крайне мало, но я не жалуюсь, а продолжаю молча шагать за Жнецом. Несколько раз желание заговорить с ним становится настолько велико, что я с силой сжимаю челюсти, чтобы не выдать какую-нибудь глупость. Толку что-то спрашивать нет, пока он снова не снимет маску. А делать это в ближайшее время он явно не собирается. За все время пути дрон пролетал над нами с периодичностью примерно раз в час. Больше мы не встретили ни одной живой души, ни людей, ни монстров, все как будто вымерло. Пока мы шли, Жнец несколько раз замедлялся, чтобы нарвать какой-то травы, растущей в тени деревьев, только потом я узнала в ней ландер – лекарственное растение, из которого делали ту чудо-мазь, вылечившую мне руку, после встречи с колючником во время прохождения первого задания в Полигоне. Так же была одна короткая остановка, во время которой Жнец влез на высокое дерево, а спустился оттуда с охапкой шишек. Так что теперь практически все время пути, я вскрываю скорлупки и ем сладкие орехи. То, что за все это время в поле нашего зрения ни разу не попадалась ни внутренняя, ни внешняя стена Спирали, дает повод думать, что мы находимся примерно посередине между ними. Но у меня нет ни одного предположения, сколько нам еще идти, чтобы дойти хотя бы до следующего этапа. Спираль такая большая, что добираться до ее центра придется минимум пару недель. Это в лучшем случае. Надо расспросить об этом Жнеца. Уже в который раз я пожалела о том, что у меня нет с собой карандаша и блокнота, в который я смогла бы записать тот миллион вопросов, то и дело возникающих в голове.
Наконец Жнец дает знак, что пора остановиться. Прислоняюсь спиной к ближайшему дереву и протягиваю руку за бутылкой с водой, которую мой спутник достал из рюкзака. Потом он вынимает оттуда же сетку, протягивает мне сумку и, после того, как я принимаю ее, лезет на дерево. Осмотревшись по сторонам, я не обнаруживаю ничего подозрительного, поэтому иду к ручью, вдоль которого мы так и продолжали идти, и который сейчас находится буквально в двадцати шагах от того места, где мы остановились. Ручей образовывает в этом месте крохотное озерцо. Вода оказалась прозрачной и прохладной, но мне было все равно, главное, что глубина примерно по пояс. Мы шли по этому лесу без остановки два дня, мне просто необходимы были хоть какие-то водные процедуры. Я дождалась, когда Жнец спустится с дерева, и отдала ему рюкзак.
– Я собираюсь быстро искупаться, поблизости есть какая-нибудь опасность, которая может мне помешать? – спрашиваю своего спутника.
Он осматривается по сторонам, медленно качает головой, показывает пальцами, что у меня пять минут и отворачивается, но не двигается с места. Пожимаю плечами и принимаюсь молча раздеваться. Костюм оказался на удивление чистым, даже несмотря на то, что я два дня лазила по труднопроходимой местности и пару раз валялась на земле. Отложив костюм в сторону, я без промедления забираюсь в воду. Кожа тут же покрывается мурашками, все-таки я привыкла мыться в более теплой воде, но в данных условиях и такой источник можно считать райским. Первым делом опускаю под воду руку, к которой прикасался Жнец, жжение уже почти прошло, и прохладная вода успокаивает кожу. Вздыхая с облегчением, приступаю к водным процедурам. Быстро помывшись и постирав нижнее белье, отжала его как смогла, надела обратно, выбралась на берег и облачилась в свой костюм, все это время я бросала настороженные взгляды на своего напарника. Конечно, вряд ли он будет подглядывать, но все же.
– Готово. – сообщаю Жнецу.
Он кивает и указывает на дерево.
Без промедления забравшись наверх, я располагаюсь на сетке, любезно натянутой Жнецом, и наблюдаю за тем, как он устраивается поблизости, неустанно сканируя местность. А потом поворачивается в мою сторону, но я не отвожу взгляда.
– Ночью дроны тоже патрулируют местность?
Кивает в ответ.
– Последний мы видели минут двадцать назад, значит следующий не появится еще минимум полчаса.
Снова кивает. Но продолжает сидеть неподвижно.
Тяжело вздыхаю, а затем, приподняв брови, говорю:
– Ты же не думал, что все мои вопросы закончились. Сейчас нас никто не видит и не слышит, верно? Так почему бы тебе не снять свою маску хотя бы на несколько минут?
Плечи его высоко поднимаются и опускаются, показывая, как глубоко он вздыхает. Но тем не менее тянется к краю маски и медленно снимает ее. Некоторое время я просто молча разглядываю его лицо и татуировку. Мне нужно больше времени, чтобы привыкнуть к нему без маски.
– У тебя были какие-то вопросы? – первым вступает в диалог он.
– Да, около миллиона. Как раз пытаюсь решить, с чего начать. – немного помолчав, я продолжаю. – Где мы сейчас, почему не видно стен?
– Мы примерно посередине между ними. – подтверждает мою догадку он. – Я специально выбрал центр кольца, ведь здесь более безопасно, чем у внутренней стены. Конечно, если бы мы пошли вдоль внешней, было бы еще безопаснее, добровольцы практически не суются туда, так как времени такой маршрут отнимет довольно много.
Понимающе киваю и задаю следующий вопрос:
– Почему в первые сутки так много погибших? Такими темпами никто не дойдет до центра Спирали.
– Первые сутки всегда такие, насколько я знаю. Участники заходят в Спираль с небольшим интервалом, а затем совершают серьезную ошибку, они идут по одной и той же дороге – вдоль внутренней стены. Отсюда очень много стычек и смертей. Что же касается второго твоего замечания, организаторы не допустят, чтобы все погибли очень скоро, им важна зрелищность. К тому же, они могут контролировать тварей, запуская их в кольцо, или забирая из него, так что зачастую главным врагом участника становится он сам.
– Подожди, но к чему тогда мы сдавали экзамены и набирали баллы, если первые участники, ну те, которые набрали больше всего, скорее всего не дойдут до финала?
Он пожимает плечами.
– Зрелищность. – тихо повторяет и снова сканирует местность, давая мне возможность полюбоваться его профилем.
– Где мы сейчас? Я имею в виду, сколько еще идти до следующего круга?
Он выглядит слегка задумчиво:
– Если пойдем в том же темпе, то к завтрашнему вечеру дойдем до следующего этапа.
– Так скоро? – удивляюсь я. – Я думала, что придется идти не меньше недели.
– Мы взяли хороший темп. – говорит он, небрежно пожимая плечами. – К тому же, нам все это время несказанно везло, мы ни разу не столкнулись лицом к лицу ни с одной серьезной опасностью.
Я оставляю это замечание без комментариев, вспоминая удар током и встречу с огромным пауком, да, не стоит забывать о том, что он нас не заметил, но все же. Немного помолчав, решаю продолжить допрос, пока мой напарник в благодушном настроении.
– Каким будет следующий круг?
– Я этого не знаю. – он поворачивает голову и, не моргая, смотрит мне прямо в глаза.
– Как такое возможно? Ты ведь был здесь всего два года назад.
– В то время на этом самом месте была вода. – сообщает негромко, потирая свою татуировку. И я ставлю мысленную пометку для себя, спросить у него, что значит этот номер, а пока…
– Ты хочешь сказать, в прошлый раз здесь были Водные просторы?
– Именно это я только что и сказал. – невозмутимо повторяет он.
– Но зачем они поменяли расположение колец, если добровольцы никак не могли узнать, каким оно было два года назад? – а затем до меня доходит. – Дай угадаю! Зрелищность?!
Он кивает, на пару секунд слегка приподняв уголок губ. Меня словно током прошибает. Он только что улыбнулся? Мне вдруг хочется заставить его рассмеяться по-настоящему. Да что это со мной? Сейчас не время и не место. Да и ничего не выйдет, строго говоря.
– Я хотела еще спросить… – говорю спустя время, но он быстро перебивает меня.