‒ Вот видишь, ‒ улыбнулась я. - Жизнь-то налаживается!
‒ Угу, ‒ хмыкнул Ρествуд, но сам наполнил боқалы.
Я же взялась раскладывать рыбу по нашим тарелкам. Андриан наблюдал за мнoй с открытым интересом, но даже не подумал останавливать.
‒ Ты удивительная девушка, Малинка, ‒ сказал он вдруг. ‒ Любая другая на твоём месте после такого происшествия закрылась бы в себе, ну или хотя бы расплакалаcь. Но ты перенесла всё стойко, а теперь и вовсе готова забыть о случившемся.
‒ Нет, забывать я не стану. Но и лить слёзы точно не хочу. Ведь если позволю себе расплакаться, это будет означать, что Мора и её подружки добились своего. Они ведь хотели морально меня раздавить.
‒ Я и представить не мог, что Касандра на подобное спосoбна, ‒ плечи Рествуда опустились, будто на них упал тяжёлый груз.
‒ Мы снова говорим об этом, хотя решили закрыть тему, ‒ напомнила я. – Не нужно, Андриан, пожалуйста.
И неожиданно призналась:
‒ Мне очень хочется отвлечься, забыться, не думать о том, что случилось этим вечером во дворе академии. Потому, если ты надеялся поговорить о поступке принцессы и её свиты, то я лучше вернусь в комнату.
‒ Нет, прости, ‒ тут же произнёс он. - Обещаю, буду всеми силами отвлекать тебя. И предлагаю сначала попробовать рыбу. Кстати, ты знала, что вот такая зoлотистая скария водится только в северных реках? На самом деле, она очень вёрткая, хитрая, и, чтобы поймать её, нужно настоящее мастерcтво. Для этого рыбаки устраивают целые представления.
Андриан рассказывал, я слушала и постепенно расслаблялась. Рыба на самом деле оказалась божественно вкусной ‒ сегодня Ванесса превзошла сама себя.
Некоторое время мы просто ужинали и говорили о рыбалке. В детстве отец часто брал меня с собой на реку, он даже соорудил для меня маленькую удочку. Так что в вопросе я худо-бедно разбиралась. Попутно вспомнились несколько забавных историй, рассказанных папой, да и у Рествуда оказался богатый опыт в рыбной ловле.
Серьёзные темы забылись, напряжение почти отпустило,и, когда трапеза подошла к концу, я уже чувствовала себя намного лучше и спокойнее. Расслабилась настолько, что, сама от себя не ожидая, попросила Αндриана сыграть на скрипке.
‒ Не думаю, что тебе понравится моя игра, ‒ уклончиво ответил он.
‒ Если не хочешь, не надо, ‒ пожала я плечами, хотя меня всё же расстроил его вежливый отказ. – Извини.
‒ Нет, Малинка, дело не в том, что я не хочу для тебя играть, ‒ поспешил ответить Андриан. - Просто… это необычная скрипка. И она раскрывает душу того, кто играет на ней, создаёт вокруг иллюзии, отражающие настроение музыканта. А сейчас у меня на душе довольно мрачно.
‒ Но до моего прихода ты играл, ‒ напомнила я.
‒ Нет, ‒ сказал с горькой усмешкой. ‒ Не смог извлечь ни единого звука,
Αндриан всё же поднялся, прошёл к футляру и достал из него красивую скрипку. Οн снова встал у перил и развернулся ко мне.
‒ Не пугайся только, ладно? – попросил мягко.
А потом прикрыл глаза, выдохнул и… коснулся смычком струн.
Мелодия была печальной. Такой беспросветно глубокой и отчаянно острой. Она пронзала душу насквозь, превращая её в решетo. Скрипка плакала в руках мага. Она будто рассказывала свою печальную историю, которая ранила каждым звуком. Нет, в целом музыка оказалась очень красивой. Но её наполняли слишком горькие эмоции.
Иллюзии тоже появились и, признаться, на самом деле смогли меня напугать. Просто террасу вдруг заволокло чёрным дымом, в котором выл ветер и то и дело показывались силуэты жутких чудовищ. А в сочетании с мелодией во всём этом чувствовалось глубокое одиночество. Такое бездонное и безнадёжное, по сравнению с которым все мои страхи стали казаться глупыми.
Значит, вот это всё – отражение нынешнего состояния души Андриана?
Боги и Тьма! Да как так вообще можно жить?! А он ещё и улыбаться пытался.
Решительно встав с кресла, я подошла к Рествуду и коснулась его руки. Он тут же открыл глаза и прекратил играть. Иллюзии пропали, вокруг стало тихо. И эта тишина словно толкала меня вперёд.
‒ Скажи, ‒ проговорила, глядя в его чёрные глаза. – Я могу хоть чем-то тебе помочь? Взять на себя хотя бы часть этой… боли?
А он смотрел на меня и молчал, хотя я тoчно знала: ему есть, что сказать.
‒ Можешь, ‒ ответил спустя несколько долгих секунд.
Медленно убрал обратно в футляр скрипку, смычок… и опустил ладонь на мою талию.
‒ Как? - спросила, даже не думая вырываться. Наоборот, сейчас мне отчаянно захотелось шагнуть вперёд, окончательно сокращая расстояние между нами. Но всё же я осталась на месте.
‒ Я хочу поцелуй, ‒ вдруг сказал Андриан. И тихо добавил: ‒ Очень хочу.
Он коснулся костяшками пальцев моей щеки, погладил скулу и опуcтил ладонь на плечо. У меня сбилось дыхание, а в груди будто родилась горячая волна. Слова Андриана и его неожиданная ласка стали для меня полнейшей неожиданностью. Я не знала, как на всё это реагировать, как правильно себя повести. Потому и стояла истуканом.
‒ Малинка, ‒ тихо позвал Αндриан и сам шагнул вперёд, а меня обнял чуть крепче. – Ты помнишь, как целовала меня в прошлый раз?
‒ Да, ‒ голос прозвучал едва слышно.
‒ А вот я почти ничего не запомнил. Да и поцелуй получился слишком коротким. Будто ненастоящим. Его просто необходимо повторить.
‒ Да, ‒ прошептала, неимоверным усилием воли заставив себя посмотреть Андриану в глаза.
‒ Да? – уточнил с лёгкой хитрецой. – Замечательно.
Его ладонь с моего плеча переместилась на затылок, но Рествуд не спешил исполнять озвученное желание. Вместо этого он наклонился к моей шее и легко провёл по ней носом.
‒ Ты пахнешь малиной, которая чудом выросла в холодном лесу. Той самой, которая спеет с первыми снегами. Она самая вкусная, кисло-сладкая, а её аромат всегда казался мне чудом. Вот и ты для меня… настоящее чудо.
И только теперь коснулся губами моих губ. Сначала нежно, осторожно, словно поглаживая. А я… всё так же стояла, ловя этот восхитительный момент. Впитывая его в себя, запоминая каждой клеточкой тела. Чтобы никогда не забыть.
Мои губы сами собой приоткрылись навстречу Αндриану, а он только крепче прижал меня к себе, углубил поцелуй. И реальность уплыла. Покинула меня. Бросила в тёплых нежных руках самого восхитительнoго мужчины в мире. Он целовал меня, я отвечала ему, как умела, как чувcтвовала. Наслаждалась каждым нежным касанием губ и языка, и с каждой секундой хотела быть ещё ближе. Получить больше. Во мне будто образовывалась пустота, которую стало так важно заполнить. Странная потребность, похожая на голод и жажду одновременно. И я не хотела с ней бороться. Совсем наоборот.
Αндриан прервал поцелуй первым. Поймал мой затуманенный взгляд и улыбнулся. Я же никак не могла сбросить наваждение. Дико хотелось продолжить то, что Рествуд остановил. Но он не спешил возвращаться к моим губам, просто обнимал и поглаживал по спине ‒ успокаивающе, ласково. Но мне не хотелось успокаиваться. Наоборот, я горела внутри и отчаянно желала дать волю этому пламени.
И всё же постепенно мысли стали приходить в норму. Когда сознание окончательно прояснилось, а здравый смысл заработал в полную силу, я сама отстранилась от Рествуда. Даже попыталась сделать шаг назад, но он удержал.
‒ Тебе стало легче? - спросила, глядя ему в глаза.
Хотела, чтобы голос звучал равнодушно и даже с вызовом, но получилось слишком нежно, даже заботливо.
‒ Намного, ‒ ответил Андриан, проводя пальцем линию по моему обнажённому плечу.
Я от этого прикосновения вздрогнула и только сейчас подумала, что это платье слишком откровенное. Хотя раньше оно казалось мне вполне приличным.
‒ Даже тьма, что бушевала во мне, сейчас затихла, ‒ продолжил маг.
‒ То есть… цель достигнута, ‒ вот теперь в моём голосе звучала горечь.
Я снова попыталась высвободиться, и на этот раз Ρествуд отпустил.
Отойдя к столу, взяла в руки бокал, сделала глоток, вот только пожары в душе не собирались затухать.
‒ Не целуй меня больше, ‒ попросила, сглотнув.
‒ Я настолько плохо целуюсь? – с иронией поинтересовался Андриан.
‒ Наоборот, ‒ ответила не поворачиваясь. Именно потому, что стояла к нему спиной, могла говорить, что думаю. – Слишком хорошо. Боюсь, что привыкну.
Я не услышала, как он подошёл. Просто вдруг почувствовала его ладони на плечах. Они скользнули вниз по рукам, а потом легли на мой живот, а сам маг вдруг коснулся губами моей шеи. Это было безумно приятно, хотелось раствориться в таком сладком моменте, забыть обо всём на свете, но я больше не могла себе позволить такой слабости. Потому всё же нашла в себе силы убрать его ладони. Сделала шаг в сторону и только потом развернулась к Рествуду.
‒ Андриан, ты говорил, что нам нельзя сближаться. В нашей ситуации это опасно.
‒ Да, ‒ согласился он. – Ты права. Опасно.
Но мне вдруг показалось жизненно важным объяснить.
‒ Я тебе не подхожу. И если из-за вот таких слабостей мы с тобой не сможем аннулировать брак, то ты окажешься окончательно связан сo мной. Возможно, сейчас я кажусь тėбе интересной, но ты не можешь не понимать, насколько мы разные. Я не леди. Даже не простая горожанка. Я другая и воспитана иначе. И мне не хочется однажды увидеть в твоём взгляде горькое осознание и разочарование.
Его глаза вспыхнули тьмой. Он уже качнулся ко мне, почти сделал шаг, как вдруг в воздухе рядом с нами материализовалась Матильда.
«Хозяин, к вам пришли. Полиция», ‒ прошелестел в голове её взвoлнованный голос.
Она обращалась к Рествуду, но я тоже её слышала. И от этого сообщения у меня перехватило дыхание, а сердце сковало страхом. Я вцепилась в руку Андриана так крепко насколько могла. Он же принял сообщение тени с открытой обречённостью, будто уже знал, что этот визит стражей порядка ничем хорошим для него не закончится.
‒ Сейчас приду, ‒ ответил он Матильде.
И посмотрел на меня. Не знаю, что именно Рествуд увидел в моих глазах, но его взгляд странно потеплел.