В воздухе пахло грозой! Вот именно так, иначе не скажешь! Невдалеке, на площади Эдмона Ростана, прямо за фонтаном что-то горело – покрышки? Ан, нет – кто-то сжег авто! Налетевший ветер проносил клубы черного дымы по улице Суффло, к Пантеону и дальше, к Сене. Рядом с горящей машиной тусовалось стайка молодежи, человек пять, с бутылками в руках. Они и подожгли, эти вот парни и девушки? Судя по виду – голимая школота. А в руках… Что в бутылках? Коктейль Молотова? Да нет, просто вино. Ну да – вон, пьют из горла!
– Салют! – проходя мимо, Аннет помахала рукой. – Soyezréalistes, demandezl’impossible! (Будьте реалистами, требуйте невозможного!)
– Ceux qui font les révolutions à moitié ne font que se creuseruntombeau! – с восторгом отозвался белоголовый мальчишка лет шестнадцати, выглядевший чуть старше других.
– Те, кто делать революцию наполовину, рыть себе ле томб… могилу, – в меру своих познаний в английском перевела Аннет. – Так сказал кавалер Сен-Жюст!
Ну, в принципе, Сергей понял и так – здесь нынче было модно говорить лозунгами. Правда, кто такой Сен-Жюст, молодой человек напрочь не помнил – какой-то революционный деятель, ага.
Между тем, молодежь предложила хлебнуть вина. Хлебнули – так же вот, прямо из бутылки. Аннет еще перебросилась парой фраз, что-то спросила, потом махнула рукой и ухватила Сержа за руку:
– Пошли! Работает ли магазин на Гей-Люссака, они не знают. Ну, будем надеяться. Бежим!
По бульвару Сен-Мишель, завывая сиренами, пронеслись темно-синие полицейские машины с мигалками. Небольшие такие фургончики. «Воронки»…
– Что-то будет, – Сергей передернул плечом – вот ведь угораздило-то! Эх…
– Революция, Серж! – возбужденно сверкнула глазами девчонка. – Что может быть прекрасней! Да, их много… Но и нас не так уж и мало, поверь! Вся молодежь, все думающие люди с нами. Все профсоюзы! Даже сам Сартр!
– Экзистенциализм, – юноша хмыкнул, – А так же – маоизм, троцкизм, ленинизм и все такое прочее. Хороший коктейль!
– Что ты там такое говоришь? Ага! Пришли уже…
Магазин сельскохозяйственного инвентаря, располагавшийся на углу улицы Гей-Люссака и рю Сен-Жак, как ни странно, работал. Ну, так – весна на дворе, самое такое время – сжать, копать, поливать… Война войной, а обед по расписанию!
Аннет толкнула створки дверей, вошла, Сергей же замешкался – мимо, по улице снова пролетели полицейские машины. Даже целые грузовики! Да уж, обстановочка накалялась прямо на глазах.
– У тебя есть деньги? – с пилами в руках выскочила из лавки Аннет. – У меня только на две пилы хватило, там еще третья есть… Нету? Жаль… Ладно – на вот… неси.
Девушка вручила Сержу пилы, обычнее, двуручные, аккуратно завернутые в светло-коричневую вощеную бумагу и перевязанные бечевкой.
– Что же, мы там будем деревья пилить? – парень повел плечом.
– Будем! – задорно уверила Аннет. – Еще как будем. Если надо – и все скамейки распилим!
– Что ж…
Пошли. Побежали. Скорее! Быстрей!
Чем ближе к Сорбонне, тем больше встречалось молодежи – возбужденные компании под красными флагами, снующие туда-сюда парочки, да целая толпа! Хватало и зевак – обычных парижских обывателей-буржуа. Те стояли на тротуарах, глазели, даже давали советы:
– Да бросьте вы эту ванну – ржавая же вся! Лучше стулья несите и вот так их… ноками вверх.
– Да где б еще взять эти долбанные стулья?
– А что, Люксембургский сад так уж далеко?
– Люксембургский сад? Точно! А ну, ребята, айда!
Улица Гей-Люссака уже вся была перекрыта баррикадами, сооружаемых прямо на глазах из всякого хлама – ржавые сетчатые койки-койки, скамейки, павильоны, раздолбанное, с торчащими пружинами, кресло, диван, старый конторский стол… парочка перевернутых авто, судя по виду – не таких-то и старых! Молодежь тащила все с невиданным энтузиазмом! Вот ведь – дай только побузить. Сергей цинично прищурился – лучше б с такой энергией учились бы!
– Вон наши! – Аннет потянула его за руку. – Вон.
Молодой человек и сам уже увидел друзей – очкастого «ботана» Патрика, Люсиль… Тут же деятельно распоряжался бородатый Жан-Клод… и Надин была рядом.
– Там, во дворе, я видел, диван выкинут… Если еще не унесли – тащите сюда… А будут на Гей-Люссака просить – не давайте! Наш Сен-Мишель куда шире.
И впрямь, бульвар Сен-Мишель – широкий, так просто баррикаду не выстроишь, хорошенько постараться надо. Вот и старались. Толпой – человек около сотни точно! Не толок студенты – еще какие-то фермеры, парни в рабочих спецовках, даже какие-то конторские крысы в нарукавниках – и те тащили массивный стол. Похоже, что новый.
Увидав Среда с Аннет, друзья обрадовались:
– О, пилы! Давайте-ка живо в сад!
О, бедный, бедный Люксембургский сад! Ему тоже досталось. Слишком уж близко от Сорбонны. А бульвар Сен-Мишель широк. Без деревьев ни за что не перегородишь.
Деревья в саду росли. Еще какие! Столетние платаны, каштаны… клены…
– Как же мы его утащим? – вступился за толстенный платан Серж. – Давайте лучше вон то… Потоньше. У фонтана.
У фонтана Медичи студенты быстро спилили с полтора десяток деревьев, навалились толпой – не надо и трелевочника – потащили под «раз-два» и кричалки-лозунги:
– Ni Dieu, ni maître! – Ни Бога, ни господина!
– Soyons cruels! – Будем жестокими!
– А ну-ка, навались… Ни Дье… Ни мэтр! Ни Дье… Ни мэтр… Раз-два… Пошло, пошло, потащили… – Soyons cruels!
Командовала всем, кстати, Аннет. Здорово у нее получалось!
Пока пилили, остальные уже повалили часть садовой ограды – чугунная решетка сразу пошла в дело, на баррикаду! Бульвар перегородили в двух местах – на большее не хватило ресурсов….
И времени – со стороны Обсерватории вдруг показались полицейские машины. До баррикад они не доехали, остановились… высадили отряд –в шлемах, с пластиковыми щитами, с дубинками…
Выстроившись в три шеренги, полицейские двинулись по бульвару, ритмично стуча дубинками по щитам. Вот так же красиво и неумолимо шли в «психическую атаку» белые в фильме «Чапаев»… Красиво, неумолимо… и страшно!
У чапаевцев хоть пулеметы были… Здесь же… голыми руками… Вот сейчас подойдут… сметут…
– А ну-ка! Soyons cruels!
Худенькая Аннет первой схватила булыжник, бросила… Не попала, не долетел… Однако, попали другие… В щиты… В шлемы… Куда угодно – лишь бы попасть!
Soyons cruels!
Началась рукопашная схватка, кого-то хватали, избивали дубинками, тащили к «воронкам»… другие тут же бросались на выручку, кого-то удавалось отбить, кого-то – нет… Спасало то, что молодежи было гораздо больше, чем полицейских. В разы! И кто-то очень хорошо продумал систему баррикад… Нет, не зря пили деревья в Люксембургском саду, не зря!
– Серж! Слева! – убегая, предупредил Патрик. Он уже потерял очки, из рассеченной брови текла кровь. Люсиль выглядел не лучше… растрепанная, с закопченным от горящих покрышек лицом и сверкающим взором. Таким же, как и у Аннет… да у всех здесь! Вот уж, поистине – «отречемся от старого мира!» – «Будем жестокими – Soyons cruels!»
Слева внезапно выскочила конная сотня – видно, проскочили через Люксембургский сад. Не сотня. Конечно – с пару десяток конных полицейских. Слава Богу, хоть не казаки с саблями – у этих только дубинки… Но, однако – охх!!!
Сергей аж присел от боли, чувствительно получив по хребту. Вот ведь, огреб! Ну, а как не огрести, коль пошла такая схватка! Коль уж угодил под замес…
Со всех сторон дарились, орали, ругались, выкрикивали лозунги… Вот повалили наземь одного полицейского, вырвали дубинку, принялись пинать… А вот уже флики схватили кого-то, потащили… Вот страшно закричала какая-то девушка… Аннет! Тоже отведала дубинки… Да, какое там отведал – ее просто избивали двое упитанных фликов. Дубинками! По спине, по ногам… по рукам… Ну, сволочи…
– Эй, вы что творите-то?
Сергей набросился на полицейского разъяренной кометой, толкнул, уклонился от дубинки второго…
– Держись!
На помощь поспешил невесть откуда взявшийся Патрик – никуда он не убежал – за ним бородач Жан-Клод, девчонки… Общими усилиями вырвали девчонку из лап садистов…
– Ты как?
– Хреново… – размазывая по лицу слезы, честно призналась Аннет. – Больно. Очень. Болит все… Как наши?
– Держимся! Да флики уходят, похоже… Ага-а!
Полицейская операция провалилась. Может быть, только сегодня, или – вот только здесь, в этом конкретном месте, на бульваре Сен-Мишель и улице Гей-Люссака… Но, провалилась! Флики отступили. Позорно бежали, многие даже побросали дубинки… которые тут же подобрали протестующие! Взобрались на баррикады:
– Ни Бога, ни господина! Будем жестокими – Soyons cruels!
– Браво! – кричали зеваки на тротуарах. Хлопали в ладоши, смеялись… Зрители, блин…
– Soyons cruels! Soyons cruels! – скандировали юные революционеры. – Будем жесткими! Ни Бога, ни господина. Под брусчаткой – пляж!
Однако радовались студенты рано. Как позже выяснилось, ректор Сорбонны обратился за помощью к силовикам, призвав полицию и спецназ. Вечером на улицах появились водометы… Баррикады смели, началась облава…
Однако, студентам сочувствовали все! И помогали…
Друзья разделились – Жан-Клод, Надин и Люсиль побежали на рю Суффло, Серж с избитой Аннет и Патриком укрылись в подъезде какого-то дома, здесь же на бульваре сен-Мишель. Консъерж – смуглый усач-португалец – без лишних слов отворил дверь:
– От полиции? Прячьтесь! Можете прямо здесь, у меня… Но, если придут…
– Мы лучше на лестничной площадке… Если что, скажете – сами зашли.
– Я скажу, как все кончится…
– Да мы увидим, спасибо.
Ребята решили переждать на шестом этаже, на последнем. Аннет с Патриком поднялись в тесном лифте, Сергей пошел пешком… Он и услышал вдруг раздавшиеся на первом этаже голоса… Остановился, осторожно заглянул меж пролетами лестниц… Флики! Облава… Что же, не удастся уйти? А если на чердак, на крышу?
Стараясь не шуметь, молодой человек на цыпочках поднялся на шестой этаж… Взлетел, как птица!