Эх, вам бы кайло в руки… Или канал какой-нибудь строить. Да хотя бы в ЛТО, как матушка рассказывала – колхозные грядки полоть.
– Эй, эй, стоп! – бородатый Жан-Клод резво забрался на баррикаду. – Все уйдете – а здесь кто останется? Забыли, что было вчера? Или не видели? Аннет, напомнишь?
– Да легко!
Сбросив куртку, девушка задрала свитер, показывая следы вчерашних ударов. Выглядело, надо сказать, жутко. Вокруг сразу же установилась тишина.
– Видели? – пригладив бородку, спокойно продолжил Жан-Клод. – Так что будьте осторожны. Они бьют всерьез!
– Так и мы всерьез! Не просто так погулять вышли. Cours, camarade, le vieux monde est derrière toi! Беги, товарищ, за тобой старый мир!
Сергей только хмыкнул – с идеями и лозунгами здесь был полный порядок. В отличие от конкретного плана действий, коего, похоже просто не имелось ни у Красного Дани – Даниэля Кон-Бендита, ни у Алена Кривина, Жака Саважо, Алена Гейсмара, ни у прочих молодежных лидеров. Ни у кого.
Тем более, этого не ведали вот эти избалованные дети, что вот только сейчас с ужасом рассматривали исполосованную спину Аннет. О, Сергей знал таких детишек и в России – избалованных, не привыкшими ни трудиться, ни самостоятельно мыслить, презиравших собственных родителей, и вообще – старших. Ну, кому нужны эти дремучие сорокалетние старики? Они что, знают жизнь? Ага, как же! Знали бы, так не ишачили б за копейки на чужого дядю. Это и в России, и здесь. Тут еще добавлялось неуважение к старшим за Вторую Мировую войну, за коллаборационизм, за позор прогитлеровского вишистского режима, за неудачные войны в Индокитае и Алжире…
– Съедим богатых! – так кричал со сцены французский рок-н-рольщик Джонни Холидей – Джони Алиде. Богатых – имелось в виду – взрослых, истеблишмент. Или это не он кричал – какая разница? Как-то все не по-взрослому выходило. Ну, побузят, ну, захватят Сорбонну, Латинский квартал, Париж, наконец! Дальше что? А черт его знает. Можно, в конце концов, старших товарищей спросить – коммунистов… Вот уж кого не следовало бы! Те могли бы спокойно взять власть еще в сороковых-пятидесятых годах. Если бы захотели. Так оно им надо? Опять же возникнет вопрос – что делать?
А черт его знает – что?
Впрочем, он, Сергей Вениаминович Соколов, что делать – знал теперь точно. Агнессу искать! Нашел уже ведь. Почти…
– Хей, идемте! – на баррикаду забралась Люсиль – хрупкая крашеная блондника в коротеньком красном платье. – Только это… не все. Вот те, что слева – оставайтесь здесь, с Жан-Клодом. Если что – будете бороться!
– Будем!
– Остальные – за мной! В Сорбонну! On ne revendiquerarien, on ne demanderarien. On prendra, on occupera! Мы не будем ничего требовать и просить. Мы возьмём и захватим.
– Мы возьмем и захватим! – радостно подхватила толпа.
Глава 6Май 1968 г. Париж
Серый «Рено», голубой «Ситроен»
Утром стало не до поисков. Едва рассвело, как в дверь настойчиво позвонили. В дребезжащей трели звонка слышались отчаянье и тревога. Словно запели фанфары – вставайте, вставайте… Вставай!
Серж вскочил на ноги, глянул на спящих вместе Патрика и Аннет… Хмыкнул натянул джинсы, пообедал – невыспавшийся, лохматый…
– И кого там черт-то принес?
– Скорее! Скорей! – в квартиру ворвались Жан-Клод и Люсиль, точно такие же взлохмаченные, как и Серега.
– Да что случилось-то?
– В Сорбонне… там… Там спецназ и войска, похоже… Надо срочно помочь! Все уже там, на улице Школ…
– Так и мы быстро!
Аннет на этот раз не взяли, заставили остаться дома. Вчера она еще гарцевала на баррикадах – на экстазе, на кураже, с адреналинчиком… А вечером вот, увы… Все кости болели.
– Отлеживайся! – сурово приказал Жан-Клод.
Аннета попыталась было возразить, но бородач ее не стал и слышать. Девчонка сдалась, похоже, Жан-Клод здесь был главным. Или, точнее сказать – авторитетом, как Кон-Бендит или Кривин.
– В Сорбонну! – азартно воскликнула Люсиль. – Может быть, мы там встретим Красного Дани!
– И он укажет нам, как пролезть в женскую общагу! – закрывая дверь, бородач махнул рукой.
– Ну, хватит уже шутить!
Жан-Клод уже грохотал ботиками по лестнице, быстро спускаясь вниз. Остальные от него не отстали…
На улице – вот приятный сюрприз! – компанию ждала машина – темно-серый «Рено 4CV», двухдверная «консервная банка» с покоцанным бампером и тарахтящим мотором сзади. И все же – это была машина! За рулем сидела Надин, в джинсовом костюмчике и модном бордовом берете.
– Что так долго?
Девушка распахнула дверцу… Довольно забавно здесь открывались двери – против хода машины.
– А мы влезем? – поправив запасные очки, усомнился Патрик. – Хотя… все лучше, чем пешком…
Двое парней и девушка – Люсиль – едва-едва уместились на заднем сиденье. Сергей уперся головой в крышу и хмыкнул – да тут тесней, чем в «Запорожце»! Запрыгнув на сиденье рядом с водителем, Жан-Клод с силой захлопнул дверцу – с меньшим эффектом она, видимо, не закрывалась. Звук получился, как выстрел – шедшие по тротуару бабуси с багетами испуганно обернулись, едва не выронив пакеты.
– Поехали!
Надин ловко дернула с места, повернула на улицу Суффло и резко затормозила, старательно объезжая остатки вчерашней баррикады, разбросанные по всей ширине улицы, отнюдь не узенькой. Баррикады на бульваре Сен-Мишель удалось отстоять – и там было не проехать.
– Хорошее авто, – подняв упавшие на сиденье очки, между тем комментировал Патрик. – Главное – недорогое. Километров шестьдесят в час, наверное, поедет… еслис горки… А, Надин?
– Поедет и девяносто, – доехав до Пантеона, девушка резко крутанула руль, сворачивая направо, к церкви Сен-Этьен-дю-Мон, а там уж – под горку – разгонятся было уже некуда, уже почти что приехали.
Бросив машину у тротуара, вся компания дружно примкнула к возбужденной толпе. Неподалеку от одного из университетских зданий кто-то уже толкал речь, взгромоздившись на большую бочку, верно, притащенную из какого-то местного кафе.
Какой-то тщедушный брюнет… Значит, не Красный Дани… Кривин? Глюксман? Саважо? Да пес его…
– В обществе, отменившем все авантюры, единственная авантюра – отменить общество! Как ни проголосуешь на плебисците, «да» или «нет», из тебя всё равно сделают козла! Твоё счастье купили. Укради его!
Стажер поежился: опять одни лозунги! Впрочем, еще и призывы.
– Мы не будем ничего требовать и просить: мы возьмём и захватим!
И зачем он сюда пришел? Очень хочется попасть под замес? Но, не бросать же своих! Серж покусал губу – и впрямь, эти французские парни и девушки – Жан-Клод, Патрик, Люсиль, Аннет, Надин – уже стали для него своими. Позвали – пошел! Все побежали, и я побежал… Глупо – да… Но, не предавать же?
– Ой, Аньез! – Вытянув шею, Надин увидала знакомую, помахала рукой.
– Аньез! Аньез! – остальные тоже помахали.
Аньез…
От толпы слушателей отделилась девчонка – худенькая блондинка с начесом. Как говорят – фу ты, ну ты, ножки гнуты – вся из себя! Темно-красные джинсы с фенечками, светло-сиреневая блузка, пестрый жилетик. Вот это фифа! Словно с модного журнала сошла! Хорошо хоть не в туфлях с каблуками, ага… И каким только ветром ее сюда занесло? Захотелось поиграть в революцию? Ну, как же – это сейчас самый писк! Блузочка, к слову, застегнута – вернее, расстегнута – весьма вольно, видно, что никакого белья под ней нет…
– О, где ты так долго скрывалась? Мы ж не виделись тыщу лет!
Встретились. Расцеловались. Принялись мило болтать – не лозунги же слушать?
А, между тем, совсем рядом, у административного здания Сорбонны, уже собирался полицейский кордон. Каски, щиты, дубинки… Резиновые пули и слезоточивый газ, верно, тоже имеются. Судя по всему – эти парни настроены серьезно!
– Ребята, знакомьтесь! Серж – это Аньез. Аньез – это Серж. Наш друг англичанин.
– Я не анг…
Впрочем, пускай будет англичанин. Этой, похоже, что все равно…
– Привет, англичанин!
Девушка протянула тоненькую ладонь… Ее бы следовало просто пожать, как принято у студентов, но… Сергей вдруг постеснялся… смутился… поцеловал!
– О, да вы прямо милорд! – расхохоталась Аньез. – Сразу видно, что англичанин.
Молодой человек замялся:
– Ну, если вам не…
– Может, все-таки перейдем на «ты», дорогой сэр?
Никакая она не блондинка. Вернее, такая же блондинка, как и Люсиль – крашеная. А что, ту так многие красились – модный цвет, под Бриджит Бардо. Волосы уже отросли, и видно стало – корни-то темненькие. Но, все равно, мило – очень мило… И личико такое – тонкий, чуть вздернутый, нос, темные аккуратные брови, ресницы – загнутые, пушистые… ах, Боже ты мой! Пухлые губки – и зачем их так ярко красить? Хотя – мода. Глаза… Большие, жемчужно-серые, с золотистыми искорками отражавшегося солнца…
– Потеряла где-то очки, – скосив глаза на полицейских, девчонка повела плечом таким видом, будто для нее это все было обычным плевым делом – ходить на демонстрации, на баррикады, устраивать пикеты и все такое прочее. Это, конечно, весело, что и говорить. Но, ведь может и дубинкой по спине прилететь! Как вот бедняжке Аннет. Тогда не очень-то весело будет.
– Недавно только купила…
Ох, как на повела глазами, как облизала губы… вроде бы невзначай, но с неким скрытым намеком… Или просто показалось?
–Ах, мой Дье, я так рада вас видеть! И тебя тоже, англичанин.
– Меня зовут Серж.
– Да-да, я помню – Серж. Ты забавно говоришь, Серж! Но, Серж, все понятно. Ты больше тренируйся, Серж!
А эта Аньез остра на язычок! Ишь ты… И… никакая она не девчонка. Хотя, на вид можно дать и шестнадцать, и двадцать… и даже двадцать пять! Но, не девчонка, нет. Юная женщина. Обольстительная красавица парижанка, знающая себе цену. Как она говорила, как держалась, смеялась… был в этом некий истинно французский шарм, сводящий с ума любого мужчину… Сергей вдруг почувствовал, что здесь он не был бы исключением, покраснел…