– Что это ты здесь делаешь, а?
– Аньез! – обернулся Серж.
– За мной следишь? – жемчужно-серые глаза зло сверкнули, губки дернулись…
Девушка вдруг схватилась за грудь, затряслась в неудержимом кашле. Сергей быстро отвел ее в сторону, к остановке автобуса, усадил на скамейку, спросил с тревогою:
– У тебя и таблеток с собой никаких нет?
Аньез не могла ответить, содрогаясь в кашле… Потом все же собралась, полезла трясущимися руками в сумочку, вытащила меленький коричневого стекла пузырек – таблетки. Уронила на асфальт. Подняв, Сергей вытащил таблетку, протянул, вернее, вложил девушке в рот:
– Сейчас, сейчас… я водички… куплю…
– Там, в машине…
Двери в голубом «Ситроене» ни на какой ключик не закрывались, просто захлопывались. Схватив валявшуюся на заднем сиденье бутылочку газировки, молодой человек со всех ног бросился обратно…
– На! Пей…
Аньез сделала пару глотков и вымученно улыбнулась:
– Сейчас пройдет. Немножко посидим, ага…
– Ох, милая… – усевшись рядом, Серж нежно погладил возлюбленную по руке.
– Рада, что ты так… Заботишься… – положив голову юноше на плечо, Агнесса прикрыла глаза. Потом вдруг резко встрепенулась, махнула ресницами:
– Так пока ничего и не нашла ничего подходящего. То дорого, то место не очень.
Судя по окрепшему голосу, девушка постепенно приходила в себя, и это радовало!
– А я ведь тебя случайно увидел. С Распая к Патрику шел.
– Как картошка? – снова улыбнулась Аньез. На этот раз – по-настоящему. Ну, почти.
– Дак как? Посадили. Заодно выпили ящик вина, попели песни… Алуэтта, жантиль Алуэтта!!!
– Ой-ой-ой! – со смехом подскочила девчонка. – Не так громко! Смотри, вон, обернулись все!
– Сейчас, поди, деньги бросать начнут.
– Ага, начнут… Что бы ты поскорей заткнулся! Ой, извини – грубо сказала, – Аньез, словно кошка, потерлась о плечо Сержа и понизила голос. – Знаешь, того, что в машине, я тоже случайно встретила. Это некий Ману, его хорошо знают на Монмартре. В определенных кругах. Человек из прошлой жизни. Да, на первых порах мне и здесь были нужны покровители.
– Что он от тебя хотел?
– Ничего не хотел. Говорю ж – случайно. Звал в ресторан – я отказалась. Зачем ворошить прошлое?
– Видел я, как ты из машины вылетела!
– Психанула, да… Слушай, а давай в кафешку зайдем, вина выпьем!
– Ты ж за рулем!
– А ты где-то жандармов видишь? Мы теперь полиция, забыл?
Они зашли в «Ротонду» уселись за столиком под картиной Модильяни. Здесь было много его картин – портретов.
Серж скосил глаза:
– Неужто, настоящие?
– Ага, щас! Настоящие давно бы украли… Два бокала портвейна! – бросила подбежавшему официанту Аньез. – И луковый суп! С гренками. Два!
– О, конечно же, с гренками, мадемуазель! Осмелюсь рекомендовать блины с каштановым джемом.
– Блины? – девушка смешно наморщила носик. – Хорошо, давайте. Только без джема – больно уж он приторный.
Как обычно, портвейн принесли сразу же, остальное пришлось ждать.
– Чин-чин!
Махнув одним глотком с полбокала, Аньез прикрыла глаза… щечки ее порозовели, на губах заиграла улыбка. Серж широко улыбнулся и подмигнул своему же отражения в большом зеркале на стене. Наконец-то перед ним сидела прежняя Аньез – лукавая и немного циничная насмешница с прозрачной русской душой и добрым сердцем.
– А мне не нравится Модильяни, – придвинув к себе суп, девушка взяла ложку… – Умм, вкусно! С утра голодная, как прямо волк… Слишком уж Моди грустный. Как и все его жизнь. Вся эта история с его возлюбленной Жанной… Как она потом выбросилась из окна… Жуть! Знаешь, я так тоже хотела… Там… После смерти бабули никто меня не любил, все ненавидели… Все!
– Ну, ну, хватит уже… – Сергей едва не подавился – луковый протертый суп он терпеть не мог, но, вот пришлось – ел. Не хотелось обижать девушку. – Ты, кажется, о Модильяни говорила. Откуда такие познания?
– У бабушки альбом был… Там еще, в Ветрогонске. Ну, а здесь…Я же все-таки светская дама!
Этот день закончился замечательно. Правда, в квартиру на улице Медичи Сергей так и не попал – поехали на авеню Женераль Леклерк, к Аньез…
Включили приглушенный свет, выпили и занялись любовью. На радость любопытному соседу.
Утром Аньез опять настиг кашель. И – дело хуже! – пошла горлом кровь. Девушка едва пришла в себя, лежала, бледная, словно сама смерть. Тут уже было не до Комитетов, Сергей настоял на немедленном медицинском осмотре.
– Ой, не люблю я врачей! Особенно, после аборта…
Агнесса пыталась возражать, но на сей раз ничего у нее не вышло, Серж был настроен всерьез, и всерьез опасался ха жизнь и здоровье подружки.
– Поедем в Сорбонну, обратимся в медицинский Комитет!
Молодой человек сам сел за руль – никаких жандармов в городе не было – погнал авто по бульвару Распай, в объезд баррикад.
– Ну, проходите мадемуазель! Да не дрожите вы так, не бойтесь.
Небольшая клиника, подконтрольная Комитету, располагалась на улице Сен Бенуа, невдалеке от знаменитого кафе де Флор. Бросив машину в тени колокольни величественного храма Сен-Жермен-де-Пре, Серж и Аньез пересекли улицу и вошли в клинику, сразу же попав на прием к седенькому доктору, усы и небольшая бородка которого делали его похожим на Айболита.
– А вы, месье…
– Это моя девушка!
– Понял… вот стул – присядьте. Вы же, мадемуазель – на кушетку. Раздевайтесь… Сейчас вас послушаю, потом – смотровой кабинет. И еще надо будет сделать рентген и сдать анализы. Моча и кровь. Лаборатория как раз начала работать… Ой, ой, ой, мадемуазель! Вы так смотрите, словно я вам собираюсь рвать зуб без наркоза. Но, ведь это не так, верно? Давайте-ка послушаем… Фонендоскоп, надеюсь, не очень холодный? Нет? Ну и славненько… Дышите… Не дышите… Спинку теперь… Какой у вас дельфинчик красивый! Необычный такой. Вы, случайно, не из рода Дофине? Нет? А так похожи на принцессу… Все, одевайтесь! Что сказать? Пока ничего страшного не нахожу. Вообще ничего не нахожу… Что ж, посмотрим на рентген и анализы. Да! Вот вам баночка… Туалет по коридору налево. И не забудьте смотровой кабинет.
– Ху-у-у! – выйдя орт доктора, Аньез перевела дух. – А народу тут немало! Даже в туалет, вон, очередь. Надеюсь, ты туда со мной не пойдешь. Вообще, подождал бы лучше на улице.
– Ты ж сказала – боишься одна!
– Уже не боюсь. Привыкла.
Сидеть в солнечную погоду в машине – жарко, молодой человек уселся на лавочке у церкви, и, вытянув ноги, наблюдал за посетителями расположенного прямо напротив кафе «Дё Маго» («Две обезьяы»). Говорят, иногда сюда захаживал сам Жан-Поль Сартр, любимец парижских интеллектуалов и «отец» экзистенциализма. Хотя, обычно он работал рядом.в кафе де Флер, общался, писал свои труды. Правда, сейчас вот еще было слишком уж рано для Сартра. Времени – полдесятого. Для завтрака уже поздно, для обеда – рано…
Черт! Вот же он, Сартр! Серое летнее пальто, шарф, очки трубка! А где же Тереза де Бовуар, интересно? Или они уже расстались? Та ведь та еще феминистка… Как там Сартр писал-то? Начать кого-то любить – это целое дело! Прав, черт побери, прав…
– Уфф! Еле тебя нашла, – подбежав, Аньез уселась рядом. – Думала в машине, а ты – вон где. Как пахнет сиренью! Ты чувствуешь, нет? Сирень… Это, верно, в сквере, за церковью. Пойдем, прогуляемся!
– А я только что Сартра видел! – поднимаясь, похвастался Сергей. – Может, зайдем в кафе, поздороваемся?
– Нет. Не будем ему мешать. Говорю же – сиренью подышим.
В небольшом скверике на бульваре Сен-Жермен и впрямь было удивительно хорошо! Цвела сирень, под присмотром мам играли в песочнице дети – идиллия! Как будто и не происходило никакой революции, вернее, происходила, но, где-то там, на другой планете, на Марсе, на Луне…
И все же, в душе Сергея нарастала тревога. Та же революция… если можно ее так назвать. Кто-то очень не хотел мирного развития событий – иначе, зачем автоматы? Для провокаций? Устроить гражданскую войну? Ну и, конечно, тревожила Аньез…
– Ну, что врач?
– Знаешь, у них в лаборатории что-то сломалось! – пожаловалась девушка. – Рентген не работает… анализы почему-то не сделать… Короче – черт-те что!
– Так надо в другую клинику!
– А, может, не надо? – Аньез жалобно посмотрела на Сержа. – Мне ведь лучше уже. Да и дел полно.
– Нет уж, надо, – молодой человек упрямо стоял на своем, прекрасно понимая, что эта вполне деятельная, но взбалмошная красотка просто наплюет в очередной раз на собственное здоровье и ни к каким докторам не пойдет.
– И там везде очереди – сам же видал…
– Так, может, у тебя знакомый где есть? В какой-нибудь клинике, а?
– А ведь есть! – девушка долго не думала, припомнила сразу. – Есть! Одна моя клиентка. Старшая медсестра в Сен-Венсан-де-Поль! Зовут Мадлен.
– Сен-Венсан…
– Это госпиталь на Данфер Рошро. Не на площади, на улице.
– Знаю. Так что стоим, чего ждем?
– Ты все же считаешь, что…
– Надо, Агнесса, надо.
Госпиталь Сен-Венсан-де-Поль располагался на тенистой авеню Данфер Рошро, тянувшейся от одноименной площади к Обсерватории, к перекрестью бульваров Монпарнас, Порт-Рояль и Сен-Мишель.
Солидная ограда, железные ворота, охрана – просто так не пройдешь. Но, имелся мандат от Комитета! Ну и знакомая…
…оказавшаяся вполне юной смешливой дамой, одетой как монашка – белый передник и чепец. Впрочем, здесь все медсестры так и ходили.
– Рентген и анализы? Запросто. Вот баночка… кровь я сейчас возьму… А потом – на рентген… Через час все будет готово.
В ожидании результатов молодые люди не спеша прогулялись по парку Эксплорасьен, любуясь знаменитым фонтаном с обнаженными девушками Даву. Отсюда было рукой подать до Люксембургского сада, да улицы Медичи и бульвара Сен-Мишель. Где-то в стой стороне слышался людской гул – демонстрации так и не прекращались, и баррикады никто не разбирал, несмотря на то, что правительство пыталось перехватить инициативу, представляя движение протеста делом рук незначительного числа радикалов. Премьер-министр Жорж Помпиду обратился с новым призывом к спокойствию, призывая студентов не поддаваться влиянию «провокаторов» и обещая прислушаться ко всем их законным требованиям.