– Нет. Родители переехали.
– Понятно… – Доктор бросил взгляд на часы – на вид, кстати, очень даже не дешевые. Правда, Сергей в часах не разбирался…
– Ну, мне, пожалуй, пора. Встретимся на манифестации!
– Обязательно! Счастливого пути.
В госпиталь Сен-Венсан-де-Поль Серж и Патрик пошли пешком, ни автомобиля, ни мотороллера ни у одного из них не было… да тут и идти-то всего ничего, по бульвару Сен-Мишель – минут пятнадцать-двадцать.
Серди прочих машин у солидной больничной ограды виднелся темно-голубой «Ситроен» Аньез. Уже приехала. Ну, так договаривались же.
Позади вдруг послышался автомобильный сигнал: с бульвара Порт-Рояль к госпиталю свернул маленький серый «Рено» – приехали Надин с Жан-Клодом. Теперь все были в сборе, вся компания… Кроме Люсиль.
– А вон и она! – Патрик улыбнулся и показал рукой на появившуюся из-за поворота ярко-розовую «Веспу». За рулем мотороллера сидела юная Люсиль. Розовая блузка, голубые джинсики, розовый прозрачный шарф и ярко-розовая помада. Все – в тон. Да, и кеды тоже – розовые. Посмотришь – модная гламурка, никак не революционер.
– Я привезла апельсины и сок! – поставив «Веспу», Люсиль сняла с плеча сумку с портретом знаменитой юной певицы Франс Галь.
– Серж, помоги…
Она так глянула… с таким намеком, с лукавством… Сергей невольно попятился – в этих юных девушках может в любой момент полыхнуть пламя нешуточной страсти! Ой-ой-ой!
Патрик засмеялся:
– Мы тоже не с пустыми руками.
Жан-Клод, между тем, открыл капот «Рено», вытащил из багажника баул…
– Чувствую – голодной бедняжка Аннет не останется! – резюмировал Серж. – Ну, что, идем? Надеюсь, через ворота нас пропустят.
– Ну, Аньез же договаривалась.
– Только недолго, – пропустив посетителей, предупредила похожая на монашку Мадлен. – У нас тут вообще-то строго. Но, нынче куратор разрешил… Он вообще поддерживает студентов. Халаты вот накиньте… ага…
Аннет явно было лучше! С забинтованным предплечьем, девушка сидела на койке и со смехом рассматривала цветные журналы «Салю ле копэн», обсуждая что-то с… Аньез?
Ну да, с ней! Даже Сергей не сразу узнал подружку: Аньез перекрасила волосы в каштановый цвет, и нарядилась очень уж модно: оливкового цвета блузка с длинным рукавом, и короткая юбка, белая, с оликовыми и светло-зелеными принтами. Белые гольфики, белые туфли на низком каблуке. В таком виде, конечно, только на баррикады! Прямиком.
– Подумала, все равно волосы уже отрасли – корни темные видно, – засмущалась Аньез.
– Нет, нет, тебе очень идет! Правда, правда.
Обняв подружку, раненая расхохоталась:
– Хочу себе что-то подобное… Только вот цвет… может, лиловый, а? Вот, как здесь, на обложке…
– Лучше темно-голубой, – поправив куцее платьице, посоветовала Надин. – Ты вообще как?
Аннет улыбнулась:
– Да хорошо все, спасибо Аньез. Доктор сказал – потеряла много крови. Отлежусь!
– Ей надо есть побольше фруктов и мяса.
– Мясо? Тут же рядом рынок, ага…
Жан-Клод и Патрик озабоченно переглянулись…
– Стойте, стойте! – замахала руками Люсиль. – Мы мясо-то здесь во дворе пожарим? Или в парке, у фонтана Даву? Типа барбекю, да?
– Правильно, – Аньез с прищуром посмотрела на парней. – Не рынок нужен, а кафе. Купите там хороший антрекот!
– Ой, не надо мне никакого мяса!
– Надо, ага!
Люсиль засмеялась… словно бы невзначай прижалась к Сержу, погладила по плечу… Не стеснялась ничуть, правда, на Аньез оглянулась… Ах, Люсиль, Люсиль…
Сергей заглянул в ателье лишь вечером, после жаркой манифестации в Латинском квартале. Снова все те же лозунги, громкие трескучие фразы, пустые слова. Студенческая революция выдыхалась, не создав единого центра, так и не выработав единых, приемлемых для большинства, идей. Многочисленные, каждый лень переизбираемые, комитеты, на роль центра не годились никак. Обыватели, поначалу повсеместно поддерживавшие студенческую «бузу» постепенно начинали разочаровываться. Парижанам стали надоедать постоянны митинги, шествия, баррикады… Тем более, пролитая кровь!
Двадцать четвертого мая президент Шарль де Голль выступил с телеобращением, призвав к референдуму по вопросу «университетского, социального и экономического обновления». Президент на полном серьезе пообещал уйти в отставку, если французы скажут «нет». Ответом была очередная «ночь баррикад»… Где снова звучали выстрелы!
Между правительством, предпринимателями и профсоюзами прошли переговоры в здании министерства труда на улице Гренель, завершившиеся «гренельскими» соглашениями, предусматривавшими резкое увеличение минимального размера оплаты труда, рост зарплат, и даже пятидесятипроцентную оплату дней забастовки! Однако. Значительная часть студентов и бастующих рабочих решительно отвергла предложенный компромисс! Запах гражданской витал в воздухе, кто-то неутомимо разжигал страсти.
– Ого! – войдя, Сергей не смог сдержать восхищенный возглас, да и не стремился сдерживаться, знал – подружке это будет приятно!
И в самом деле… Молодой человек был здесь совсем недавно, но так уже много чего изменилось!
Появилась длинная тумба светлого дерева на тонких ножках, пара легких кресел, софа, даже журнальный столик. Большое – во всю стену – зеркало в серебристой минималистической рамке вовсе не казалось массивным. В зеркале отражалась висевшая на стене картина – копия «Звездной ночи над Роной» Ван Гога, и сама обворожительная хозяйка, мадемуазель Аньез, в испачканных побелкой коротких голубых шортиках и клетчатой рубашке, завязанной узлом на голом животе. О-очень сексуально выглядела девочка, разве только была уж слишком бледна…
– Ты не беременна часом? – подойдя ближе, Серж погладил девчонку по животу.
Аньез дернулась:
– Тьфу! Скажешь тоже. Уж за этим-то я слежу. Зря, что ли, противозачаточные пилюли придумали? Как тот абортарий вспомню, так – брр… Не, не – пока с побелкою не закончим – никакого секса. Бери-ка кисть и ведро…
– Вот что… – Сергей, наконец, решился. – Давно хочу спросить. Эти ящики… Это весь не Патрик их дал, да? И вообще, там оружие, понимаешь? Автоматы, патроны… Эти люди едва не убили Аннет! Ты знаешь, кто они? Отвечай!
– А что ты на меня вызверился? – отпрянув, Агнесса зло сверкнула глазами. Взорвалась резко, как бомба! – Ничего я тебе отвечать не обязана, понял? Шпионишь за мной? П-проваливай! Уходи! Сейчас же! Убирайся, я сказала! Лучше б тебя не было вообще.
– Как знаешь, – подав плечами, молодой человек выбежал из ателье, громко хлопнув дверью.
Агнесса знала все – он был в этом уверен. Знала, и не хотела рассказывать. Аньез – предательница?! Почему? Впрочем, Бог ей судья… Надо только предупредить всех…
– Ну и к черту! Тьфу!
Плюнув вслед убежавшему любовнику, Аньез вдруг закашлялась, да так сильно, как, пожалуй, не случалось еще никогда. Схватившись за грудь, девушка повалилась на софу, плечи ее задергались, хлынула горлом кровь…
Взвинченный до предела Серж выскочил на улицу и, пробежав по бульвару Эдгара Кине, свернул к Монпарнасскому кладбищу. Хотелось просто побыть одному, посидеть в тишине, прийти в себя, подумать – что делать? Как дальше жить?
Через пару-тройку минут темно-голубой «Ситроен Де Шво», заскрипев шинами, резко сорвался с места…
Молодой человек сел на скамейку в окружении цветущих роз… Розовая «Веспа» остановилась у выхода…
– Привет еще раз, – усевшись рядом, улыбнулась Люсиль.
Сергей повернул голову:
– Привет.
– Вижу, поссорились… Бывает.
Ишь ты, глазастая! Видит она…
– У вас ведь с Аньез не так уж и серьезно, да? Ты же ее не так долго знаешь… Недели три… О, Аньез, она… она такая… Ладно, не буду трепать языком. Кстати, я хотела совета…
Девушка подвинулась ближе.
– Совета? – удивился стажер.
– Знаешь, я кое-что видела… и слышала… – девчонка понизила голос и зачем-то огляделась по сторонам. – Нет, вовсе не про Аньез. Про квартиру на улице Медичи. Там, на балконе, прячут оружие! Автоматы, гранаты, базуки! Я н-не знаю, зачем это? Мы что, всерьез собрались воевать? Я не хочу никого убивать, нет! Даже полицейских!
– Оружие? – молодой человек тут же выкинул из головы все свои обиды. – Что ты еще знаешь? Говори!
– Я видела молчаливых парней, которые таскают ящики. Ими командует Доктор. Хочу поговорить с ним.
– Думаешь, стоит? Я вот говорил – и что?
– Да так… Эти ящики с автоматами… Я случайно заметила. Они словно бы из воздуха появляются! Из тумана. Оп – и уже на балконе.
– Из тумана, говоришь? – Сергей напрягся, слишком уж было невероятно… но, чем черт не шутит, когда Бог спит? – Нам с тобой надо все проследить!
– Вот! – обрадовано воскликнула девчонка. – И я о том же. Именно – нам с тобой!
Она придвинулась еще ближе, под тонкой розовой блузкой напряженно торчали острые соски… уж конечно, никакого бюстгалтера девушка не носила! Как и многие – игнорировала напрочь!
– Я… я давно хотела сказать…
Люсиль вдруг поцеловала Сергея в губы… Тот от неожиданности отпрянул… его же собеседница была настроена весьма решительно!
– Ты же сейчас хочешь меня, правда? Ведь всегда хотел? Как в тот раз, помнишь? Когда мы все вместе… Можем и Аньез позвать, если хочешь… Но, сначала вдвоем – ты и я… Здесь есть отель, рядом, на Данфер Рошро. «Луидор»… У меня знакомый портье… пустит… Поехали, а?
Серж не стал ничего говорить. Просто встал, встряхнул девчонку за плечи. Погрозил пальцем… Ушел.
На душе было как-то противно. Совсем… И с Аньез поссорился, и с Люсиль нехорошо вышло. Надо, надо с ней снова поговорить и вместе проследить за Доктором! Ящики из тумана… Эх-х… Неужели…
Почему-то не хотелось никого видеть, не хотелось на баррикады, сражаться с полицией, кричать. Хотелось просто напиться. Не очень-то важно, с кем…
Пока же молодой человек просто шел себе, куда глаза глядели. Не заметил и темно-голбой «Ситроен» припаркованный за деревьями. Просто не обратил внимания… Гулял. По бульвару Распай к Сен-Жермену, потом – по набережной, до моста Альма. Там, под мостом, где статуя зуава, пили. Темнело.