– А я думал, она еще до Первой мировой войны выпущена! – забираясь в кузов, съязвил Патрик.
Серж тоже составил ему компанию – вдвоем-то куда веселей, хоть и в кузове.
– Ну и правильно,– одобрительно кивнул месье Буше. – Заодно тент придержите – вдруг дождь?
Пока везло – небо посветлело, и сквозь разрывы бежевых кучевых облаков проглянуло солнышко. Правда, тут же скрылось – но, ведь было же!
Выехав на бульвар Сен-Мишель, пикапчик бодро промчался по мосту, миновав остров Сите прямо напротив Нотр-Дама, и, выкатив на правый берег Сены, резко повернул налево – к площади Шатле. Еще немного проехал и вдруг остановился напротив Нового моста, около универмага «Самаритен».
– Надо кое-что купить! – месье Буше выскочил из кабины. – Я быстро.
– Пат, не знаешь, там пластинки пролают? – поинтересовался Серж.
Патрик пожал плечами:
– Да, вроде бы, был отдел. На втором этаже, кажется…
– Тогда я сбегаю. Все равно – ждать.
Отыскав отдел грампластинок, молодой человек еще издали увидел лицо Франсуазы Арди с блестящими глазами и зажатой в уголках губ ромашкой – обложка альбома «Ma jeunesse fout le camp…» 1967-го года.
Ну, вот он… Обещал ведь купить! Слава Богу, мелочь в кармане была… В булочную и в продуктовые магазины обычно ходил Серж, хотя деньгами распоряжалась Агнесса. Все правильно, деньги-то были – ее!
– Девушка, мне бы…
– Прослушивать будете?
– Нет, спасибо!
– Тогда – пожалуйста, мсье… Вам упаковать? У нас вощеная бумага – мало ли, дождь…
– Да, да, пожалуй…
В Курбевуа оказался небольшой домик, принадлежащий родителям Аннет. Выкрашенный зеленой краской забор, миленький садик с акацией и розовыми кустами, колонка на углу улицы.
– Водопровода нет! Отопление – печное, – выпрыгивая из кузова, улыбнулся Патрик.
– Зато рядом – самая, что ни на есть, современность!
Месье Буше громко расхохотался, кивая на высотки Дефанса, нависающие над сельской округой синевато-голубоватой громадой.
– А что ты смеешься, дядюшка? Престижный деловой район!
***
Сергей вернулся домой лишь к вечеру – выйдя их метро, пришлось пережидать дождь, опасаясь за грампластинку.
– Ну, ты и долго! – открывая дверь, хмыкнула Аньез.
– Так… пока то, се… еще кое-куда зашел…
Из кухни доносился восхитительный запах жареной с мясом картошки!
Серж втянул носом воздух:
– М-м-м!
– Мой руки, да будем ужинать, – распорядилась девчонка. – Что это у тебя за пакет?
– Да так…
– Нарежь хлеб… и открой вино… и помоги все принести!
– Слушаюсь, ваше высочество!
Положив пластинку на подоконник, стажер бросился на кухню…
– Чин-чин!
– Я вот тут подумала… выпив, Агнесса поставила бокал на тумбочку, приспособленную под стол. – И поняла, что моя идея насчет инструкции в будущее – ну, помнишь? Так вот, это самое лучше, что только можно придумать! Я уверена – сработает! Вот, смотри…
Поднявшись на ноги, девушка достала из ящика комода черно-белую фотографию – она сама в узеньком бикини на фоне моря, в Ницце.... Еще был виден край гусеницы бульдозера… и белоснежные яхты в море!
– Я помню эту фотку! – тихо сказал Аньез. – Понимаешь, помню! С раннего детства! Всегда думала – это бабушка в молодости, где-то у нас на Юге… Ялта, Сочи или что там еще?
– Все же настаиваешь?
– Да!
– Ладно, потом поговорим…
– Да что ты все на потом…
– Тсс! – приложив палец к губам, Сергей улыбнулся и взял девушку за руку. – Закрой глаза!
– Что?
– Глаза, говорю, закрой. И не подглядывай!
– Ну-у… хорошо… – Агнесса послушно закрыла глаза. – Посмотрим, что ты там придумал…
Включив проигрыватель и приемник, молодой человек поставил на диск только что купленную пластинку, и, дождавшись, когда «зеленый глаз» – индикатор приемника – разгорится в полную силу, опустил тонарм…
– Ву ле ву дансе, мадемуазель?! Разрешите вас пригласить?
Заиграла музыка…
Ma jeunesse fout le camp
Tout au long des poèmes
Et d'une rime à l'autre
Elle va bras ballants
– О-ля-ля! – девушка радостно распахнула веки. – Это же… Ты все же купил?!
– Обещал же…
– Ах, милый! Как же я тебя люблю!
– И я… Не знаю, как бы без тебя вообще жил…
Влюбленные медленно закружились в танце…
Ma jeunesse fout le camp
A la morte fontaine
Et les coupeurs d'osier
Moissonnent mes vingt ans
Моя юность катится к чёрту,
В мёртвый фонтан,
И срезаны, словно лоза,
Мои двадцать лет.
– меланхолично пела Франсуаза Арди, модель и уже знаменитая певица…
За окном шел дождь, тяжелые капли пулями дробили лужи… Шурша, соскользнул на пол шелковый халатик Аньез… Скрипнула оттоманка…
– Дождь… – встав, девушка подошла к окну, и Серж откровенно залюбовался ее обнаженным телом. – Мокро везде… Но, все равно – красиво…
Агнесса вдруг резко обернулась:
– Что ты так сморишь?
– Ты очень красивая, Ань!
– Ань… – пышные ресницы девушки дернулись, пухлые губки тронула легкая улыбка. – Люблю, когда ты так меня называешь. Как-то по-домашнему, что ли… Раньше не называл!
– Раньше…
– Да! – усевшись на оттоманку, Аньез склонила голову набок. – Думаю, ехать надо, как можно быстрее! Время работает против нас. А так… есть очень хороший шанс! Ведь верно?
– Ну, допустим… – согласно кивнул стажер.
– Значит, я думаю, за неделю обернусь… Может, даже и раньше!
– Не понял? – Сергей приподнялся на локте. – Ты что, одна собираешься?
– А у тебя, может быть, есть французский паспорт? – язвительно усмехнулась девчонка. – Ах, нету? А как же ты через границы собрался? Между прочим – в СССР! Так… Молчи и не возражай! Лучше пластинку переверни.
Ma jeunesse fout le camp
Tout au long des poèmes
Et d'une rime à l'autre
Elle va bras ballants
…Et les coupeurs d'osier
Moissonnent mes vingt ans
… И срезаны, словно лоза, мои двадцать лет.
Глава 11
Сентябрь 1968 г. Париж – Ветрогонск
Электрик и мадемуазель
– Дамы и господа, пожалуйста, пристегните ремни. Просим вас не курить. Начинаем снижение…
Аньез послушно пристегнулась и с любопытством посмотрела в иллюминатор. Серебристый лайнер «Каравелла», компании «Эр-Франс» начинал снижаться над Ленинградом.
– О-ля-ля! Смотрите же – Исаакий! – не сдержавшись, восторженно выкрикнул сосед – месье Лотнер – хорошо одетый полненький месье лет хорошо за сорок, коммивояжер, летевший в Советский Союз по торговым делам и всю дорогу старательно просвещавший симпатичную соседку о кознях всемогущего КГБ!
– Где Исаакий? – девушка вытянула шею.
– Да вот же, вот! Видите, купол блестит: Ах… не успели…
Заложив вираж, самолет повернул к Пулково, заходя на посадку…
…точно такой же лайнер совсем недавно разбился неподалеку от Ниццы… вернее – взорвали… – не к месту подумала Агнесса и тут же передернула плечами.
– Боитесь? – тут же поинтересовался сосед. – Не бойтесь, сейчас сядем уже… А, может быть, хотите воды?
– Спасибо, месье, не хочу.
– Оскар! Зовите меня просто Оскар, милая мадемуазель Аньез! Знаете, я раньше летал сюда через Москву… А сейчас – Париж – Хельсинки – Ленинград очень удобно! Жаль, что не весь год.
Да уж, с рейсом повезло – это был первый год, когда Эр-Франс начала полеты в Ленинград, через Хельсинки. Следующий рейс обратно в Париж как раз был через неделю – и Агнесса надеялась все успеть.
Ну, а почему бы и нет? От Ленинграда до Ветрогонска – недалеко, междугородним автобусом или поездом… Правда, следует быть осторожной, Сергей тоже предупреждал о возможном внимании КГБ… как и этот несколько надоедливый дядечка, месье Лотнер.
– А вам куда в Ленинграде, милая мадемуазель? – да,да, месье Лотнер оказался слишком навязчивым. – Осмелюсь предложить поехать вместе… Гостиница «Астория». О, там так красиво! Это же самый центр!
– И, конечно же, очень дорого!
– Дорого? Ах, ну да, ну да… А я бы мог вам предложить…
– Месье Лотнер, вы говорили о КГБ… Неужели все так?
– О, да, да! – приставучий мсье Лотнер вновь оседлал своего любимого конька. – Они обязательно следят за каждым иностранцем. Особенно за теми, кто приехал один, без туристической группы! И за вами будут следить – за каждым вашим шагом!
– Уж, прямо, за каждым, – негромко рассмеялась Аньез. – Офицеров не хватит!
– О! Об этом не беспокойтесь, милая мадемуазель! Вот, вы возьмете такси – и шофер окажется лейтенантом КГБ… или даже капитаном! Но, вы об этом не узнаете.
– Вы же бывали здесь много раз?
– О, да! Знаете, к нам, французам, все же отношение лучше, чем к другим, как они называют, капиталистам. Два года назад генерал де Голль приезжал в СССР с визитом – о, как его встречали? Помните? Все газеты писали…
– Да я политикой, знаете, не интересуюсь…
– О, понятно, понятно, мадемуазель! Уж ясно, чем интересуются юные девушки! Так как насчет «Астории»?
От навязчивого попутчика удалось отвязаться только на пограничном контроле… там к нему почему-то прицепились – и слава Богу! Впрочем, путешественнице уже было не до месье Лотнера и его похотливых предложений…
– Цель прибытия? – строго поинтересовался пограничник.
– Туризм!
– Туризм… А почему вы одна, а не в группе?
– Же не компран па… Я не понимаю…
– Ладно, – ставя штамп в паспорте, пограничник неожиданно улыбнулся. – Удачи! И не опаздывайте на обратный рейс!
– О, большое спасибо, месье! Не опоздаю.
Подхватив дорожную сумку (не так и много вещей), Агнесса направилась к выходу…
Странно, но с криками «Такси, такси!» никто не налетал… Наоборот – желающие уехать терпеливо стояли в очереди, надо сказать, довольно длинной.
– Vous venez de Paris, мадемуазель? Вы из Парижа?
Все же опознать иностранку в СССР было совсем не трудно. По одежде, косметике, по манере держаться…