— Само собой. Но вы ведь злитесь не только на него.
— Не только! — с вызовом отозвалась девушка. — Отцу было почти наплевать! Может, он даже обрадовался, что не придётся расставаться с приданым. Не знаю. Я для него всегда была только ресурсом. И сейчас то же самое!
— Вы его ненавидите, — проговорил я утвердительно.
— Да! С тех самых пор! И что? Вы меня осуждаете?
— Я здесь вовсе не для этого, — сказал я мягко.
— Верно… Извините, Александр Григорьевич. Просто… вы вскрыли то, говорить о чём я сегодня не была готова.
— Лучше раньше, чем поздно. Но вернёмся к вашему отцу.
Моя собеседница кивнула.
— Да, о брате-то смысла нет, — она усмехнулась. — Должна сказать, я рада, что он сдох! Каждый раз, видя его, я хотела убить мерзавца!
— Понимаю. Но теперь у вас лишь отец. И он заставляет вас ликвидировать того, кто прикончил вашего брата. Как будто не видит, что вы торжествуете, думая о его смерти. Жестоко с его стороны. Ещё и наказывает вас за провал. Хотя должен был сам наказать сына, как следует.
На этот раз пауза, в течение которой Евгения Шмидт смотрела на меня сквозь прорези маски, была куда дольше.
— Откуда вы это знаете? — спросила она изменившимся тоном. — Мы об этом не говорили. Это я точно помню.
— Не говорили. Но, видите ли, я должен извиниться. Боюсь, мне пришлось ввести вас в заблуждение.
— Относительно чего? — подозрительно спросила девушка.
— Того, с кем вы сейчас разговариваете.
— В каком смысле?
— Я не ваш психотерапевт. У него сегодня вынужденный выходной. И да, консьерж был прав: у Александра Григорьевича перед вами был посетитель.
— Вы? — спустя секунды три сообразила девушка.
Я виновато развёл руками.
— Увы, внешность бывает обманчива.
Моя собеседница медленно откинулась на спинку стула.
— Ловко, — проговорила она, не сводя с меня глаз. Повезло ей, что ртуть не лишила её зрения. Хотя, возможно, это бионические импланты. Или чужие. Наверняка алхимаги умеют пересаживать органы. — Я не заметила разницы. Отличная работа.
— Не совсем моя.
— Вот как? — девушка усмехнулась. — Ну, передайте тому, кто её проделал, что он молодец. Теперь объясните цель таких ухищрений?
— Разумеется. Для этого я здесь. Но сначала позвольте представиться, — я отвесил короткий поклон, не сводя с девушки взгляда, чтобы уловить любое её движение. — Князь Мартынов.
Евгения вздрогнула. Словно машинально, потянулась к сумочке, но передумала.
— Вот как… — проговорила она. — Не ожидала. Удивили. Режим тишины включен, значит, звать на помощь бессмысленно. Отлично вы придумали. Что ж… полагаю, причина, по которой вы здесь, очевидна.
— Думаете, я собираюсь вам отомстить? За то, что наняли старика-химеролога, чтобы он натравил на меня своё чудище?
Девушка пожала плечами.
— А разве нет?
Я покачал головой.
— Не думаю, что вы должны за это отвечать, госпожа Шмидт. Вы ведь лишь выполняли приказ отца.
— Тогда зачем этот маскарад? — в тоне и во взгляде моей собеседницы появилась заинтересованность.
— У нас с вами общий враг.
— Мой отец? — удивлённо спросила Евгения.
— Разумеется. Нам обоим хочется ему отомстить. Так давайте объединимся.
Девушка вдруг рассмеялась. Нервно, растерянно.
— Вот уж чего не ожидала, так этого! — проговорила она. — Вы, правда, решили, что я пойду против него⁈
— Вы ведь хотите другой жизни? — спросил я серьёзно.
— Да, но…
— Всё в ваших руках. Я даю вам шанс изменить свою судьбу. Нужно только убить барона. Вы знаете все его дела и легко встанете во главе семьи. А главное — если поможете мне, получите надежду на то, чтобы однажды снять вот это, — я указал на золотую маску.
Евгения подняла руку, чтобы коснуться её, но остановилась на полпути.
— Что вы имеете в виду⁈ — отрывисто спросила она.
— Ваше лицо. Я смогу вам его вернуть.
— Ложь! Последствия воздействия на плоть Красной ртути не поддаются…
— Но не для того, у кого есть Философский камень, — перебил я.
Повисла очередная пауза.
— У вас его нет! — наконец, выговорила Евгения.
— Пока нет. Но у меня есть работа моего отца. А он почти закончил создание Магистерия. И рано или поздно я доведу его начинание до конца.
— Чушь! — воскликнула девушка, подаваясь вперёд. — Не может у вас его быть!
— Почему?
— Да потому что никто не позволил бы вам оставить его себе!
— Конечно, нет. Если бы я не сумел скрыть этот факт. Видите, как я верю в наш с вами союз? Даже выдал свою самую главную тайну.
Евгения покачала головой, словно отгоняя желание мне поверить.
— Откуда мне знать, что вы не лжёте⁈
— Боюсь, доказательств предоставить не могу. Сами понимаете. Вам придётся мне поверить.
Девушка усмехнулась.
— Я похожа на человека, который верит на слово?
— Нет. Но иного выбора нет. Впрочем, если обману, просто разделаетесь со мной. В качестве главы рода вам это не составит труда.
Моя собеседница медленно откинулась обратно на спинку кресла.
— И каковы сроки? Когда вы закончите исследования отца?
— Мне нужно подучиться. Думаю, года-другого хватит.
Евгения усмехнулась.
— Как самонадеянно!
— Осталось немного, а я способный ученик, — сказал я серьёзно.
— И вы хотите, чтобы я убила отца?
— Вы тоже этого хотите. Признайтесь себе в этом уже. Он стоит на вашем пути к новой жизни.
Девушка задумчиво побарабанила пальцами по подлокотнику.
— Думаете, если я это сделаю, то стану главой рода? У меня ещё младший брат есть, вообще-то.
— Ну, с вашим умом вы что-нибудь придумаете. Не обязательно же становиться главой официально.
Евгения усмехнулась.
— Мда-а, не так я планировала провести этот день…
— А чтобы остаться безнаказанной, вот, — я достал из кармана пузырёк с особым эликсиром, приготовленным по рецепту, который я отыскал в одной из книг, которые Николай держал в кабинете, так что они не погибли, когда я устроил хаос в библиотеке. Вернее — в журнале, который он вёл. Интересы придворного алхимага явно не ограничивались поисками Магистерия. Проводил он и другие исследования. — Найдите способ дать это отцу, и через некоторое время он умрёт. Следов не останется. Всё будет выглядеть естественно. Вас не смогут обвинить в убийстве.
— Что это? — настороженно спросила Евгения.
— Семейный рецепт Мартыновых. На основе Красной ртути. Символично, не правда ли?
Протянув руку, девушка осторожно взяла пузырёк.
— Если вы решили меня подставить…
— Это слишком сложно. Вы и сами понимаете.
— Не знаю. Не уверена, — тем не менее, она опустила склянку в сумочку. — Полагаю, вам известно, что мой отец меня выставил из дома. Я с ним не встречалась уже…
— Он не сможет обойтись без вас, госпожа Шмидт. И скоро это поймёт.
— Вы сами это всё придумали? — помолчав, спросила девушка.
— Приходится вертеться.
Евгения поднялась.
— Если на этом всё, то я, наверное, пойду.
Я кивнул.
— Конечно, госпожа Шмидт. Не смею задерживать. Наше соглашение о вашем новом лице вступит в силу, как только станет известно о смерти барона. Всего доброго.
Я отключил режим тишины, и девушка направилась к двери. Медленно, словно не была уверена, что я выпущу её из кабинета живой. На пороге обернулась.
— Я подумаю о вашем предложении, — сказала она.
Когда дверь за ней закрылась, я немедленно приготовился к обороне. Наступил момент истины. Либо в кабинет сейчас ворвутся телохранители Евгении, либо она заглотила наживку, и барон Шмидт скоро умрёт.
Глава 16
Прошло минуты две. Поднявшись, я подошёл к двери, открыл и выглянул из кабинета. Снаружи было пусто!
Признаться, я выдохнул с облегчением. Телохранители Евгении наверняка были алхимагами, и сражаться с ними было бы… Скажем так, у меня имелось не слишком много шансов. Вся авантюра изначально являлась крайне рискованной. Но я не видел, как ещё могу избавиться от навязчивой мстительности барона.
Надеюсь, девушка не станет затягивать. Отец, скорее всего, вернёт её пред светлы очи в ближайшие дни. До этого мне ничего не грозит с его стороны, поскольку ясно, что все его поручения выполняет Евгения.
Притворив за собой дверь, я вернулся в кабинет и пролистал ежедневник психотерапевта. Фамилии пациентов были зашифрованы, но рядом с каждым пунктом списка записавшихся на сегодня имелся телефонный номер. Так что я потратил минут пять на то, чтобы обзвонить оставшихся и отменить сеансы. Тех, кто просил перенести, убедил связаться позже под предлогом того, что из-за непредвиденных обстоятельств не могу составить график.
Затем я спустился в фойе. Консьерж поднял глаза от журнала.
— Уходите, господин Вьюжин?
— Да, на сегодня всё. Что-то неважно себя чувствую.
— Выздоравливайте.
— Спасибо.
Мой собеседник снова уткнулся в чтиво, а я вышел на улицу.
Домой добрался быстро: пробок в столице почти не было. Зато начал накрапывать мелкий противный дождик, превращая тонкий слой снега в грязь.
Когда вошёл в дом, меня встретил Еремей.
— Как прошло, Ваша Светлость? — поинтересовался он, забирая пальто.
— Отлично. На удивление. Верни мне моё лицо, если не трудно.
— Конечно, господин.
— И про голос не забудь. Не хочу разговаривать чужим.
Спустя час я вернулся в прежнее состояние. Более-менее. Не скажу, что камердинеру удалось восстановить мою физиономию на сто процентов, но я сам подправил его работу, руководствуясь оставшимся в памяти арматотриума «слепком» с прежнего лица. Обличье психотерапевта тоже осталось в нём. Может, ещё пригодится. Хотя вряд ли. Но как стирать из арматориума лишнее я не знал. Наверное, с помощью оборудования, имевшегося в лаборатории. Надо будет со временем разобраться в нём получше.
Зато я сделал вывод, что могу сохранять свои обличья. Если мне придётся снова прибегать к мимикрии, это станет полезной функцией арматориума.