Алан нехотя, явно борясь с собой, медленно разжал хватку.
- Догоняй! – под его пристальным взглядом я уселась внутрь и пальцем показала на рычаг управления механизмом. – Запускай.
Конечно, можно было бы и самой достать, но я решила – пусть ухаживает. У кого какой период, да-да, тот самый конфетно-букетный. У нас с Аланом, похоже, если он и есть, то экстремально-походный. То там приключением приправим жизнь, то странствием разбавим учебу, то неожиданностями – отношения. Так и живем!
Я махнула рукой Алану, улыбнувшись, демонстрируя, что я ничуть не боюсь неожиданностей и готова к подвигам, но когда вокруг меня немного сгустилась темнота, сдулась и позволила себе нервно выдохнуть. Минутная слабость, а после – я смело открою дверь в царство гномов.
Открою! Открою, кому говорят!
Упс! Похоже, оно открывается только снаружи…
Я попробовала толкнуть изо всех сил, надавить ногой в жалких попытках выдавить дверцу наружу – бесполезно. Дергала, пробивала на слабые места – все тщетно. От отчаяния застонала, и тут вдруг дверца щелкнула, а в появившемся проеме мелькнуло бородатое лицо гнома.
- Мари?! Мари! Это Мари! Ба, деточка моя! Я знал, знал! Все! Все бегите сюда! Мари здесь! Она жива! Жива!
Толстой рукой гном умело выгреб миниатюрное тело Мари, то бишь меня, из грузового ящика и гордо поставил на ноги перед собирающимися кучкой гномами.
- Как же Альф обрадуется! Биголь, беги скорее, скажи ему: Мари жива!
Глава 9
Знаете это ужасное ощущение, когда готова провалиться под землю? А теперь представьте, что уже под землей, но до сих пор жутко терзаетесь этим неистовым желанием. Что же делать тогда? Желать оказаться еще глубже?
Пожалуй, глубже не поможет – там тоже одни гномы!
Представитель малого народца мял мои руки в своих и проникновенно заглядывал в глаза, как родному дитя, которого не видел несколько лет. Хорошо, хоть обниматься не бросился. Но ножкой так притопывал, будто порывался! Надо быть начеку!
И, вообще, что же это тут делается? Мари водила дружбу с гномами? Или тоже была в деловых отношениях, как парочка близняков на ступе?
- Родненькая, что ж я тебя тут топчу?! – толстый гном, с лицом полным раскаяния, стянул с себя шапку, протер лысину и натянул обратно на голову. – Пошли к крестному! А то старик же вскочит к тебе навстречу бежать, а его коленки в последнее время подводят. Нехорошо будет, ах нехорошо!
Хватка на моем локте была воистину железной – не зря говорят, что в мелком народце скрыта удивительная физическая сила. Вот только прочувствовать ее на своих костях я никогда не желала!
- Разойдись! – вмиг сменив сюсюкающий тон на командный, мой сопровождающий так лихо разогнал всех гномов вдоль стен одним только голосом, что я уважительно покосилась на местного авторитета. Пожалуй, надо с ним дружить!
И мы так бодро зашагали вперед, что стало ясно – придется встретиться лицом к лицу с крестным. Тут главное не вызвать подозрений. Но как их не вызвать, если я ни факта толкового не знаю про жизнь Мари?
Придется импровизировать!
Вдруг этот мелкий гном так лихо подхватил меня под коленки, что я оглянуться не успела, как сидела в вагонетке, а он с довольным видом, потирая пятерней кудрявую бороду, садился впереди.
- Трогаем? – спросил он у меня, сверкая довольными глазами, а сам уже вставил кристалл и нажал на рычаг. Настроение гнома было на высоте, а вот мое с каждым резким поворотом подпрыгивало с низменных глубин страха до восторженного полета восторга и обратно. С визгом. К сожалению, моим, а не колес. Хотя, я бы была не прочь послушать, как повизжит этот авторитетный гном.
Вагонетка бесшумно затормозила, остановилась как вкопанная, а адреналин во мне продолжал носиться по жилам, как заведенный. Вах! Да те кабинки для перевозок в шахтах города просто ишачили по сравнению с тем, как предпочитают передвигаться по рельсам истинные гномы.
- Мари? Ты чего? Тебе же всегда нравилось? – гном сноровисто перепрыгнул через дверцу вагонетки, но открыл ее специально для меня с видом слуги, поглядывая на мою реакцию с некоторым расстройством. Похоже, хотел порадовать ветерком, а не вышло.
- А? – оторопело примяла светлые волосы, что лишний раз напомнили: «Ты и есть не в себе, в прямом и переносном смысле». – Мне? Мне сейчас понравится, обязательно, ага…
Я вышла и закачалась – ноги были податливыми, как расплавленный воск.
- Дитятко! Я ж, окаянный, не догадался, что тяжко тебе - померла же! Ой, тьфу, что я несу? – гном окончательно запутался в словах и опять стянул шапку, только теперь прикрыл ей рот. Ну да, так надежней, если не хочешь, чтобы выскочил словесный нежданчик. – Молчу-молчу! – промычал он через шапку, показывая вперед. – Идем.
Я выпрямилась, тряхнула головой, останавливая карусель перед глазами, и осмотрелась – ничего интересного. Туннель, он как не смотри на него, туннелем и останется. Все-таки гномы всегда были минималистами: никакого тебе излишества, все по делу, все по существу.
И тут вдруг я встретилась взглядом с гноминей. Растроганной до слез, с полуметровым белым платком наперевес, она с рвением вытирала прозрачные потоки соленой воды из глаз. И вдруг застонала:
- Ма-а-ари-и-и!
И бросилась ко мне.
Первым порывом было броситься в противоположном направлении, запрыгнуть обратно в вагонетку и приказать гному: «Трогай!». Но Зак был где-то среди этих спутанных лабиринтов, а то, что меня здесь принимали с распростертыми объятиями, пусть и под видом другой, способствовало его быстрому поиску. Поэтому я отчаянно стиснув зубы, повернулась, натягивая на лицо приветливую улыбку… и была тут же умыта насквозь мокрым соленым платком.
- Миленькая моя! Живехонька она! И тут косточка цела, и там цела! – гноминя вертела меня из стороны в сторону, качая головой, не забывая стирать восторженные слезы счастья… или безумства. – Набрехали нам все! Наврали, ироды! Сказали, что сгубила тебя твоя бабка та! Свела со свету живого, эта тень праведного обморока!
Хм, гноминя даже не представляла, что именно так все и было! Просто не в бровь, а в глаз как метко! Но кто она? И почему принимает, как родную кровиночку?
- Она старалась. Очень, - вынуждено пояснила я, так как на меня смотрели темные блюдца, полные невыплаканных слез. Аж душу свело!
- Пойдем, дитятко! Альф ждет! Колени у твоего крестного болят в последнее время, вставать трудно. Пойдем! – гноминя обмотала платок вокруг руки и потянула меня вглубь туннеля.
Интересно, как же Мари угораздило оказаться крестной дочерью гнома? Чем больше про нее узнаю, тем все загадочней кажется. И наше детство с ней по соседству, и ее болезнь – будь она мнима или нет, и связь с этой призрачной захватчицей… А теперь еще и гном – почти родня!
Сзади раздался свист летящей на запредельной скорости вагонетки, что резко затормозила и едва не врезалась в тележку с моим сопровождающим. Что-то там много гномов приехало… Что говорят? Поймали кого? Кого? Неужто…
И тут бородач в шапке, что привез сюда быстрее ветра, поднял на меня серьезный взгляд и спросил:
- Там демон орет, что твой он по сердцу и тебя требует отдать. Так есть? Или чужак какой и гнать его взашей?
- Взашей не надо! – поспешила остудить пыл гнома и посмотрела на его взволнованных собратьев. – Он свой!
- Кто есть тебе? – потянула меня за рукав гноминя. – Прям демон? Прям с золотом в глазах?
На последнем вопросе глаза гномини жадно блеснули. Ух, гномы, ух, куркули, даже на золото в глазах равнодушно смотреть не могут!
- Тогда везем? – стоя в вагонетке, спросил бородач, и я часто-часто закивала.
Мелкий народец быстро разошелся по вагонеткам, и и те отчалили, только их и видели. А я крепко задумалась, в каком же виде они сюда привезут укротителя. Ох, только бы Алан командовать тут не начал! А то гномы – как муравьи. Они же количеством возьмут! Всех не подчинишь…
Но я зря беспокоилась. Похоже, что Кертис сам понимал, когда стоит прибегать к своим силам, а когда лучше повременить. Оттого приехал, как и я, с выпученными глазами и, достойной самой весны, зеленью лица. Вышел из вагонетки и широко расставил ноги в стороны, будто на палубе корабля, весь такой демонстративно-независимый. А у самого глаза так и вопрошают: «Что здесь, черт возьми, происходит?!» Ну а я его понимала и от всего сердца сочувствовала. Не по нам эти гномьи гонки, ох, не по нам! И на вопрос ответ не знаю. Прям не наш день! Или, наоборот, наш, просто мы еще об этом не догадываемся?
Гноминя тыкнула меня локтем где-то в район бедра и бесцеремонно показала пальцем на Кертиса, вокруг которого собрались порядка десятка гномов. Подозрение и сомнение так и было написано на их лицах, пока они не увидели, как я радостно развожу руки в стороны и говорю:
- Алан! Со мной все хорошо! – и нагло протискиваюсь вперед через стену малого народца, беру укротителя под руку и приветливо киваю всем. И кожей чувствую глубину шока Кертиса. Вот только тогда бородачи оттаяли, правда лица у них тоже вытянулись, как сосульки в солнечный день – стали уже и длиннее.
Оставленная в одиночестве гноминя тут же размотала обратно платочек и принялась заново промакивать глаза. Только теперь, кажется, все работало наоборот – глаза становились влажными от мокрого платка.
- Мари, это кто? – гноминя не сводила пристального взгляда с наших переплетенных рук. Понимаю, у гномов такое – нонсенс, но что поделать? Нам-то с укротителем надо из этой ситуации целехонькими выбраться?
- Жених, - гордо представила я парня сразу всем гномам, и те жарко стали обсуждать нашу разницу в возрасте, ничуть не стыдясь и не стесняясь нашего непосредственно присутствия при столь щепетильном разговоре. Хотя, щепетильность – это не про гномов.
Кертис в ответ на жениха повернул ко мне голову и запнулся, морально «споткнувшись» о лицо Мари, тут же отвел глаза. Но внимательная гноминя успела все уловить, все разглядеть, оттого обеспокоенно взмахнула платком, как белым флагом и сказала: