Ещё более недобро он подумал про себя, что когда этот идиот будет уже не нужен, то его, скорее всего, придётся зачистить. Хотя бы из чувства самосохранения. Так как дело, которым он сейчас занимался, попахивало очень нехорошо. И, на случай, если придётся входить в конфликт с законом, лучше заблаговременно обрубить все концы. Так что когда из Сашеньки-тугодума вытащат всю полезную информацию, его надо будет заставить молчать. С гарантией.
— Ну… могу и обойтись, — Сане в общем-то это было не особенно интересно, гораздо больше его интересовало другое, — а сколько мне заплатят?
— Что-то заплатят, — усмехнулся Сергей, — тебе, я предполагаю, сейчас любые деньги пригодятся. Но, я так думаю, что сумма тебя приятно удивит. И, возможно, для тебя подыщут достойное дело. И, сделав это дело, ты, может быть, более не будешь вынужден думать о деньгах.
— О! Это было бы здорово! — в первый раз за сегодняшний вечер в голосе страдальца прорезался какой-то энтузиазм, — я готов выполнить любое поручение на таких условиях!
Услышав это, Сергей опять усмехнулся, так как его собеседник понял его слова так, что у него будет возможность заработать значительную сумму.
На самом деле в эти слова вкладывался совершенно иной смысл. Мёртвые, они о деньгах не думают. Они вообще не думают, ибо мертвы.
— Ну ладно, — засобирался Сергей, — подходи завтра к десяти утра к нашему офису, лады?
— Добро, — тут же выразил своё согласие Саня, — а точно заплатят? — слегка жалобно спросил он.
— Заплатят, заплатят… Будь спок, — Серёге надо было возвращаться в офис прямо сейчас, где его с отчётом о проделанной работе ждал начальник, — только сильно сегодня не нажирайся, водофкой не злоупотребляй. Завтра с тобой серьёзные люди говорить будут. И дышать на них перегаром, это так себе идея. Ладно, бывай… пойду я.
— До завтра! — крикнул вслед уходящему немного повеселевший Саня. И крик его затерялся в многоголосом шуме.
— Докладывай, — грузное тело Семёна Авдеевича Колыванова покоилось в жалобно скрипящем под его немалым весом кресле, — чего ты там нарыл.
— Переговорил с охранником, который, предположительно, видел поставщика пилюль в «Маго-фарму» — Сергей выдал скороговоркой основной итог своего похода по злачным местам.
— И что по результатам переговоров? — заплывшие глазки Колыванова цепко следили за мимикой докладчика.
— Договорился с ним на дачу интервью по интересующему нас вопросу, — так же бодро оттарабанил он, потом уже не так уверенно добавил, — платное…
— И много пообещал? — поднял бровь начальник службы безопасности.
— Сумма не оговаривалась, — Сергей сейчас радовался тому, что не стал раздавать обещаний, — он будет у нас завтра в десять утра. Рекомендую направить его к менталисту, иначе мы с ним долго провозимся, и не факт что на выходе получим хоть что-нибудь вменяемое.
— Он что, слабоумный? — язвительно поинтересовался Колыванов.
— Нет, — ответил Сергей, — но недалеко ушёл, — сказал он не особо скрывая презрительную усмешку.
— Тогда какая от него будет польза? — спросил Семён, потянувшись за сигарной коробкой.
— Он, как я уже докладывал, видел поставщика, или его представителя, — Сергей был спокоен, так как знал своего начальника, который был излишне въедлив, а потому воспринимал эти вопросы, как должное, — а это значит, что менталист сможет вытянуть из его памяти точный портрет этого парня.
— Логично, — согласился с подчинённым Колыванов, — а, как ты думаешь, сможем ли мы его ещё как-то использовать?
— Насколько я знаю, никаких психоблоков ему не ставили, — ответил Сергей, — а это значит, что мы можем поставить ему ментальную закладку и использовать его втёмную.
— А как? — оживился начальник, — он что, до сих пор имеет доступ в офис компании, из которой он был уволен?
— Даже если нет, то это легко организовать, — Сергей был спокоен и примерно представлял, что в этом случае можно сделать, — мы вынудим его затеять какой-нибудь трудовой спор, и они сами его позовут, чтобы всё уладить в досудебном порядке.
— Принимается, — прокряхтел Колыванов, — можешь идти отдыхать, но завтра, чтобы был тут к девяти, как штык.
— Есть идти отдыхать, — Сергей развернулся кругом, как на плацу, и вышел из кабинета.
Семён Авдеевич минут пять пыхал своей сигарой, наблюдая за струями выдыхаемого дыма, которые закручивались в кольца и причудливые спирали. И всё это время он напряжённо думал, выстраивая последовательность действий службы безопасности, в результате которых поставки эксклюзивного товара должны быть переориентированы на магазин «Боевая алхимия». Наконец, выбрав предпочтительный вариант действий, он нажал сенсор коммуникатора.
После нескольких гудков из динамиков коммуникатора раздался приятный тенор:
— Слушаю вас, Семён Авдеевич.
— Здрав будь, Иннокентий, — Колыванов был предельно собран. Человек, с которым он сейчас разговаривал был очень не прост и очень опасен, — есть дело…
— На миллион? — спросил посмеиваясь его далёкий собеседник.
— Больше, много больше, — серьёзно ответил Колыванов.
— Тогда я в деле, — донеслось из динамиков.
— Я рад, что тебя заинтересовало моё предложение, — удовлетворённо пропыхтел Семён Авдеевич, — тогда приезжай, обкашляем…
— Буду через пол-часа, — слова Иннокентия сопровождались звуками, очень похожими на воронье карканье.
Колыванов недовольно сморщился. Его раздражал этот огромный ворон — питомец Иннокентия. Но, приходилось терпеть… да, приходилось. В некоторых делах Иннокентий был просто незаменим. Да и ворон у него, признаться, птичка с секретом…
— Жду, — сказав это, начальник службы безопасности нажал сенсор отбоя и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза…
Глава 5
Август закончился, а вместе с ним завершилось и лето. А это значит, что сегодня, первого сентября, начинается важный этап моей новой жизни. Я приступаю к учёбе в Дмитровском Магическом Училище.
В нашем училище начало учебного года — это значимое событие, великий праздник.
Первый учебный день тут начинается с общего сбора студентов всех трёх курсов на площади перед корпусом номер один.
В этом корпусе располагается ректорат, и все собираются именно около него. Наверное, потому, что ректору, который по традиции будет произносить торжественную речь, просто лень ходить куда-то ещё.
Хорошо, что нас тут хоть рядком не строят, как в советской школе, где начало каждого учебного года ознаменовывалось торжественной линейкой с неизменным пионерским салютом, да…
Но, так или иначе, я уже у первого корпуса. Пристроился с краешку, в тени раскидистой кроны одной из вековых лип, что стоят по всему периметру круглой площади. Пришли мы сюда вместе с Филей, но сейчас он куда-то подевался. Ну да ладно, совсем не потеряется, я надеюсь…
А народ-то подтягивается. Старшекурсники, которые проучились в одном коллективе уже год или два, приветствуют друг друга, заводят разговоры, делятся впечатлениями, рассказывают истории о своих летних приключениях… В общем, первое сентября, оно и есть первое сентября.
Я же, стараясь не привлекать излишнего внимания окружающих, не без интереса разглядывал публику, скапливающуюся на площади.
Помимо нескольких сотрудников службы безопасности училища, тут присутствовали и преподаватели, выделяющиеся из толпы своими винтажными мантиями и квадратными академическими шапочками, украшенными смешными кисточками.
Естественно, что этот старомодный прикид ими ежедневно не используется, но сегодня праздник — и они при параде.
Но самая многочисленная часть собравшихся — это, конечно, студенты. Следует отметить, что все были по такому случаю тоже наряжены однообразно, в форменную одежду, предписанную уставом училища. И я тоже облачился в форму, полученную на складе по прибытии…
Тридцать первого августа у меня был довольно тяжёлый день, кстати. С утра я пошёл к Полтораки, чтобы обменять пилюли на деньги, но по быстрому всё обстряпать не получилось, ибо он, наконец-то, разродился проектом учредительного договора, и мне пришлось с самого начала как следует поспорить с почтенным Аристархом Григорьевичем.
Предметом спора был размер моей доли. Десятипроцентная доля для человека, на эксплуатации интеллектуальной собственности которого будет строиться весь проект, это просто абсурд. Такова была моя точка зрения.
А Полтораки мне расписывал, какие грандиозные материальные и моральные затраты предстоит понести ему и нашему третьему партнёру, для того, чтобы организовать производство.
Я этот поток сознания вежливо выслушивал минут двадцать, но когда понял, что мой контрагент всерьёз верит в то, что ему удастся меня уболтать, то пресёк всё это довольно некорректным образом:
— Я вас услышал, — сказал я, прерывая затянувшийся монолог ушлого деляги, — наверное, да… Эти хлопоты действительно лягут на вас неподъёмным грузом. Что ж, я пойду вам навстречу и вовсе избавлю вас от всего этого ужаса. Давайте забудем про этот проект и просто продолжим торговать пилюлями, на которых вы, кстати говоря, зарабатываете по двести тысяч каждую неделю и при этом не несёте никаких затрат… Деньги вам просто с небес падают…
Собеседник мой немного засмущался, и начал лепетать что-то про то, что там ещё и налоги какие-то… В общем, к нему пришло осознание того факта, что, желая много, можно остаться и вовсе ни с чем. Поэтому он предложил отложить решение этого вопроса до того момента, когда наш предполагаемый третий партнёр вернётся из краткосрочного отпуска, то есть, где-то через недельку.
На этом и порешили. Я отправился в общагу, твёрдо решив про себя, что если эта сладкая парочка продолжит свои попытки меня утоптать, то я их просто пошлю лесом. На них свет клином не сошёлся, а товар у меня, как показали мои исследования рынка, просто уникальный. Так что я без труда найду себе других контрагентов, более покладистых и менее жадных…