— Надо уточнить условия, — важно сказал Филя. Вот, так со стороны посмотреть — ботаник ботаником, а про денежки не забывает.
— О, совсем забыл, — я картинно хлопнул себя по лбу и выложил на стол мешочек с неогранёнными алмазами, который мне тоже достался в качестве наследства от безвременно усопшего нечистоплотного дельца Полтораки.
— А это что? — уже с некоторой опаской поинтересовался Филя.
— Необработанные алмазы, — равнодушно пояснил я.
— Тоже продавать? — Филя уже устал удивляться, и воспринимал происходящее более спокойно.
— Да, подтвердил я, — но мне подумалось, что может быть это тоже всё распылить и произвести ещё одну партию накопителей?
— Накопители, это интересно, — с предвкушением промурлыкал ненасытный артефактор, — конечно, при создании накопителей мы получим гораздо более ощутимую прибыль. Я заберу? — и он вопросительно посмотрел на меня.
— А сколько заработаем, и в какие примерно сроки? — с улыбкой спросил я, — не то, чтобы я Филе не доверял, но мне надо было строить свои финансовые планы, так как скоро предстояли большие расходы, и хотелось бы избежать возможных кассовых разрывов. А для этого должен быть составлен график поступлений и платежей.
С этого? — Филя привычно подбросил в руке мешочек, определяя для себя приблизительный вес. Прикрыл глаза, соображая, сколько и чего получится накопителей и выдал своё мнение:
— Чуть меньше, чем за те кристаллы, но лямов десять за вычетом расходов нам точно упадёт, — и посмотрел на меня, стараясь угадать, насколько сказанное меня обрадовало, — а времени потребуется не больше пары недель за всё про всё.
— Хорошо, — бесстрастно заключил я, продолжая сохранять морду кирпичом. Хотя внутри всё пело. Не от жадности, а от осознания того, что у меня на руках окажется сумма размерами около двадцати пяти миллионов. А с этими деньгами уже можно будет приступать к постройке базы.
У меня даже мелькнула мысль о том, что может быть есть смысл не арендовать участок, а прикупить какой-нибудь пустырь. Но тут встаёт вопрос коммуникаций…
А с другой стороны — я же хотел, чтобы всё было автономно? Ну так почему бы и не попробовать. Заодно и выясним, во сколько мне эта самая автономность встанет на начальном этапе…
Да, что-то я отвлёкся. Пора бы вернуться к нашим баранам:
— Но, Филя, — я решил обсудить сейчас и самую неприятную для него часть наших возможных соглашений. Речь о которых пока вообще не заходила, — нам надо обсудить ещё кое-что…
— Что обсудить? — похоже, я безжалостно вернул в реальность задумавшегося о чём-то приятном Филю.
— Нам нужно обсудить вопрос наших взаимоотношений в рамках обещающего стать весьма плодотворным сотрудничества, — этой фразой я наметил контуры предлагаемой дискуссии.
— Я готов выслушать твои условия, — отреагировал насторожившийся Филя.
— Как ты понимаешь, всё, что я собираюсь делать сейчас и в будущем я делаю для достижения некой цели, — Филя слушал меня очень внимательно, ловил каждое слово, — моя цель — это создание полноценного клана, а в последствии и борьба за то, чтобы этот клан получил статус свободного.
— Ага, — этим междометием Филя обозначил, что он слышит меня. Мне же вдруг захотелось, глядя в его ошалевшие от рисуемых мною перспектив глаза, прошипеть: «Ближе… Ближе…»
— И вот тут начинаются вопросы — ты же у нас не сам по себе. Ты же член рода Конопелькиных. Правильно?
— Да, — подтвердил Филя. Он, в общем то понял о чём сейчас пойдёт разговор.
— Тогда я хотел бы узнать, на каких условиях ты согласился бы сотрудничать, — то, что я собирался сейчас сказать, могло его сейчас капитально расстроить, но сказать это было необходимо, — сразу обозначу то, что о каких-либо подрядных работах, где есть две равноправные стороны — заказчик и подрядчик, то есть как сейчас, речь не идёт. Я могу рассматривать долговременное сотрудничество только при том условии, что ты примешь на себя обязанности моего вассала.
И тут Филипп Николаевич меня крепко удивил. Он отнёсся к моему предложению достаточно спокойно, не стал корчить из себя оскорблённого и, кроме того, начал рассматривать его всерьёз, конструктивно:
— В данном случае, как ты понимаешь, — его взгляд был неожиданно спокоен, — я не могу сказать что-либо определённое, так как я принадлежу, как ты правильно отметил, к дворянской фамилии… Но! — Тут он вскочил со стула и принялся нервно мерить шагами мою комнату, — наследником я не являюсь…
— Сядь уже, — я сказал это мягко, чтобы немного успокоить разволновавшегося артефактора.
Тот посмотрел на меня, словно первый раз увидел, но таки сел на место и продолжил:
— Но меня в семье всерьёз не рассматривают и очень скептически оценивают как мои деловые качества, так и мои общие перспективы.
— Однако, — я не сдержал своего удивления, так как и не ожидал, что там всё так запущено.
— И я не говорю, что меня там не любят, — пояснил он, — совсем даже наоборот. Родители всячески старались оградить меня от всего на свете, и, скорее всего то, что я плохо вписываюсь в коллектив и не умею подать себя, это как раз и есть одно из следствий этой любви.
— Любопытно, что ты сам пришёл к этим выводам, — прокомментировал я, про себя отмечая, что далеко не каждый подросток настолько разумно и адекватно оценивает, в первую очередь, свои собственные недостатки. И, хоть он и говорит о причинах, которые повлекли возникновение этих самых недостатков, но вовсе не пытается переложить вину на родителей, отмечая, что они может быть и сделали что-то не то, но не по злому умыслу.
— Я долго размышлял над этим, — тусклым голосом ответил Филя, — и пришёл к выводу, что по настоящему самореализоваться я смогу только в том случае, если родительская любовь и забота перестанут меня закрывать от окружающего мира, — тут он поднял глаза на меня, — ты знаешь, иногда я ощущаю себя какой-то хрупкой вещицей, которую заворачивают в мягкую тряпочку и убирают в надёжное место, чтобы, не дай Бог, не повредилась…
— Даже не знаю, что тебе по этому поводу и сказать-то, — прокряхтел я, доливая себе остывшего чаю.
— А и не надо ничего говорить, — Филя нашёл в себе силы улыбнуться, — я тебе всё это рассказал, чтобы ты понял, что мне твоё предложение очень даже подходит… Да, я предпочитаю роль пусть и креативного, но, всё-таки исполнителя. А если я чей-то вассал, то обо всех проблемах голова будет болеть у моего сюзерена, а я, со своей стороны, постараюсь максимально чётко и скрупулёзно работать над достижением поставленных целей. А с другой стороны я таким образом избегаю гиперопеки со стороны родителей.
— Замечательно! — всё сказанное Филей меня, следует признать, очень порадовало.
— И я вижу, что если буду держаться тебя, то смогу найти какой-то свой путь, а не лежать в семейном комоде завёрнутой в замшу безделушкой, — Филя, как мне показалось, произнёс эти слова даже с некоторым воодушевлением, — но окончательный ответ я смогу дать только после того, как утрясу все вопросы внутри семьи…
— Понятное дело, — тут действительно было всё ясно, — то есть тебе надо выяснить, позволят ли тебе покинуть род, сохраняя за тобой право оставаться дворянином, пусть даже не титулованным и безземельным, так?
— Да. Именно так. — вздохнул Филя, — надеюсь родители меня поймут и не будут мне препятствовать…
На этом содержательная часть нашего разговора закончилась, и мы расползлись по своим кроватям. От того, как пройдёт у меня завтрашний день, тоже зависит не мало…
1 Зал для занятий боевыми искусствами (кит.)
Глава 16
Визит к дядьке у меня был запланирован на вечер. Но до вечера ещё следовало дожить… С утра-то у меня ежедневная утренняя тренировка, потом завтрак, учёба… В общем, рутина, повторяющаяся изо дня в день. Но пренебрегать всем этим не стоило.
Как только я продрал глаза, так сразу ожил и мой внутренний даос. Это меня немного насторожило, так как с самого утра он проявлял активность отнюдь не каждый день. Происходило это, как правило, в тех случаях, когда он приходил к выводу, что настало время опять усложнить мои тренировки и добавить в них новые элементы. И, как правило, для меня эти изменения влекли за собой повышенное потоотделение, боль в растянутых сухожилиях, ну и всё такое. То есть нагрузка на меня скачкообразно возрастала.
— Доброе утро, о мой нерадивый ученик, — ну вот, так всегда, то я нерадивый, то я бестолковый, то просто неуклюжий… Этот китаец умел подбирать для меня обидные эпитеты. И очень редко повторялся.
— Доброе, — мысленно буркнул я, вдевая ступни в тапочки.
— Я тебя так рано побеспокоил для того, чтобы довести до твоего сведения информацию об очередных изменениях в тренировочном процессе.
— Это я уже сообразил, — ответил я этому изуверу, открывая воду в душе, — и теперь теряюсь в догадках, что ты там ещё удумал для того, чтобы разнообразить мои серые будни…
— Сегодня мы с тобой начнём делать первые шаги в даосской магии, — торжественно объявил Джекки, — ну, почти первые, так как примитивный энергетический щит ты уже можешь создать. И теперь пришло время освоить первые простейшие атакующие техники, используемые даосами.
— Ага, понял, — услышанное меня обрадовало, — а что мне для этого понадобится?
— Тебе для этого понадобится время, в первую очередь, — немного издевательски разъяснил мой симбионт, — поэтому сегодня мы вместо тренировки по Тао Цюань Шу устроим вводное занятие по даосской магии.
— Так что, будем этим на магическом полигоне заниматься? — я попытался немного прояснить для себя, где я сегодня должен оказаться по окончании традиционной утренней пробежки
— Нет, лучше, беги-ка ты на стрельбище… — задумчиво предложил Джекки…
Через пол-часа я был уже на стрельбище, где, по причине раннего времени пока не было никого.
— Так, пойдём-ка на площадку для метания ножей, — предложил Джекки, — там нам будет удобнее всего…
Площадка для метания ножей была отделена от основного пространства полигона стеной зелёной изгороди высотой метра в полтора, так что если не приглядываться, то заметить есть там кто, или нет никого, было трудно.