— В эфире — экстренный выпуск новостей! — На экране, вместо давно привычных и знакомых (словно члены семьи) дикторов, возник молодой человек в военной форме, довольно-таки приятной наружности. Это они молодцы, не жабоподобного генерала выставили, уже плюс. — Вчера, поздним вечером, было беспрецедентное покушение на жизнь членов Съезда народных депутатов! В банно-прачечном комбинате было приведено в действие взрывное устройство. По предварительным сведениям, взрыв унес жизни следующих товарищей. — Диктор, доселе шпаривший без шпаргалки, взял в руки листок бумаги и зачитал. — Анатолий Собчак, Юрий Афанасьев, Гавриил Попов, Галина Старовойтова и Борис Николаевич Ельцин! Это событие потрясло всех, и я, как представитель Национальной гвардии, обещаю — виновные будут изобличены и наказаны по всей строгости закона! От ответственности никто не уйдет! А память невинных жертв будет увековечена!
Да: история — это такая махина инерционная, что как ты не изменяй её ход, некоторые вещи неизбежны. Чувствую, что этот уродливый Ельцин-центр и в этом мире возникнет. Хорошо хоть так вышло, туда и дорога несостоявшемуся президенту, аж душа запела от таких новостей! А что за национальная гвардия, откуда дровишки? Неужели переворот⁈ Выпуск новостей, да ещё и экстренный — сомнений в этом не оставляли. Не говоря уже о том, что вместо привычной программы передач показывали по телевизору. Телевидение как минимум под контроль взяли, а то, что вместо унылого «лебединого озера» какая-никакая развлекательная трансляция ведется и информация подается, говорит о грамотном подходе и надежде на успех. На экране между тем замелькали кадры, под комментарии диктора.
— В крупных городах страны проходят стихийные демонстрации, собравшийся народ скорбит о жертвах бессмысленного и жестокого покушения и одновременно протестует против давно набившей оскомину политики правящей верхушки, давно потерявшей связь с народом и обособившейся в своем номенклатурном и благополучном мирке! — Поплыли кадры с демонстрантами, особой скорби на лицах собравшихся я не заметил (а вот их многочисленность поразила). Ну и транспаранты в руках собравшихся — были красноречивей закадровых комментариев: «Пусть живет КПСС на Чернобыльской АЭС!»; «Выборы, выборы — депутаты пидары!»; «По России мчится тройка: Мишка! Райка! Перестройка!»
Пока я переваривал и осмысливал только что увиденное — картинка сменилась, показав уже знакомый интерьер Съезда народных депутатов. Только народные избранники лежали мордой в пол, с руками на голове, а группа людей в военной форме конвоировала Михаила Сергеевича с места председателя этого самого съезда.
— Это какое-то трагическое недоразумение и ошибка, товарищи! — Срываясь на фальцет причитал Горбачев, подталкиваемый прикладом автомата.
— Это вся твоя жизнь — трагическое недоразумение и ошибка, враг народа! — Оборвал его один из конвоиров. — Шевели копытами, следователю всё рассказывать будешь, где ты и в чем ошибался! А где — сознательно вредил!
— Волеизъявлением народа Съезд народных депутатов в полном составе взят под арест, как и все члены Политбюро. — Продолжал вещать за кадром диктор. — В столицу и Ленинград введены войска для поддержания порядка, так же, как и в крупные города страны. Комитет государственной безопасности взят под контроль, вся власть временно находится в руках армии и народа! Просьба соблюдать порядок и воздерживаться от актов насилия, в ближайшее время будет выступление с разъяснением, как страна будет жить дальше. От себя могу сказать лишь одно — возврата к старому не будет. На местах часть властных полномочий передана в руки Национальной гвардии, созданной на базе военно-патриотических клубов воинов-интернационалистов! Все граждане, кому небезразлична судьба общества и страны, могут вступить в наши ряды! А деятельность тех должностных лиц, которые вместо выполнения своих обязанностей лишь набивали свой карман и пользовались преимуществом своего положения, получит свою правовую оценку и справедливое наказание уже в самом ближайшем времени! Следите за эфиром и соблюдайте спокойствие!
Экстренный выпуск новостей закончился, на экране появился молодой, но уже мордастенький Расторгуев в окружении своего коллектива и на весь коттедж (Александра, принесшая чай, выкрутила звук на максимум) зазвучал их первый хит, если не ошибаюсь:
'Я иду, а мне 16 лет,
Впереди стоит колхоз «Рассвет»,
За колхозом город мой родной,
Я — герой, и он герой.
Я буду жить теперь по-новому,
Мы будем жить теперь по-новому,
А Любе-Любе, Любе
А Любе-Любе, Любе,
А Любе-Люберцы мои-и-и!
Я буду жить теперь по-новому,
Мы будем жить теперь по-новому,
А Любе-Любе, Любе
А Любе-Любе, Любе,
А Любе-Люберцы мои-и-и!
На зарядку рано я встаю,
За разрядку голову сниму,
Закаляю свой я организм —
Берегись, капитализм!
Ускоряюсь я в 16 лет,
Ускоряется колхоз «Рассвет»,
Ускоряется моя страна —
Вот такие, брат, дела!'
В кружке остывал чай, в телевизоре группу «Любе» сменили похождения неудачного и от этого злобного Тома, донимаемого наглым донельзя Джерри, а я сидел в прострации — вот что это сейчас было? И спасут ли массовые расстрелы Родину? Почему-то эта популярная в интернетах фраза сразу пришла на ум, после выпуска новостей. И не просто пришла, а засела там занозой.
— Рот закрой, Вань, муха залетит! — Участливо посоветовала сестренка. — Чего расселся-то, тебе разве на работу не надо? Тоже митинговать хочешь?
— А ты чо, продолжишь в телевизор пялиться? Может, к бабушке тебя отвести? А то как ягоды обдирать, так мы первые! А как на огороде горбатиться, так нас нет!
Так-то она права, пора на работу. Мало ли что в столице происходит, а ведь с этого и начинается разруха, когда вместо выполнения своих обязанностей люди начинают митинговать и лезть в политику. Как там профессор Преображенский говорил — ни прибавить, ни отнять. Допил в несколько глотков остывший чай, прихватил с собой транзистор ВЭФ с давно сделанным для него блоком питания (с батарейками — та же беда, что и со свежими овощами в межсезонье, если не хуже: овощи скоро свои появятся, а элементы питания всех видов — хронический дефицит), выключил телевизор и отвел упирающуюся Саньку к Арлену, где сдал её на руки сидящей перед телевизором бабе Тоне. Мда, вот стоило делать крюк (теплицы волевым решением директора возводились недалеко от школы, чтоб подрастающее поколение к труду привлекать и заодно разнообразить рацион школьников, так что от — дома десять минут ходьбы в сторону школы, клуба и дальше, к месту расположения возводимого тепличного комплекса) и над ребёнком издеваться?
Был, конечно, соблазн остаться дома, мониторить обстановку, смотря, что скажут по телевизору в новостях. Но думаю, что ничего особо нового и интересного не услышу, да и ждать два-два с половиной часа, чтоб посмотреть десятиминутный новостной блок, пропуская работу — не самая удачная мысль. По радио услышу, что происходит, вернее, что сочтут нужным рассказать широким общественным массам. Самое интересное, как водится, всегда скрыто от внимания и не на виду. И как оказалось, принял правильное решение: не успел вернуться с обеда — прикатил наш директор, Василий Федорович собственной персоной. Со своим водителем и моим отчимом Максимом, и все трое — при оружии, хоть с охотничьим, а не с автоматами Калашникова и винтовками.
— Молодец, Иван! — Похвалил меня директор и тут же посетовал. — Вот мало нам было этого съезда, сегодня вообще после обеда половина личного состава на работу не вышло!
— А вы чего со стволами-то? — Поинтересовался я у Макса, пока Федорович осматривал фронт работ, грозя всяческими карами тем, кто сегодня наплевал на трудовую дисциплину и не вышел на смену.
— Короче, Вань, порядок в стране наводить будут. — Отвел взгляд Максим. — Всякое возможно, вплоть до беспорядков, а возможно и военное положение введут. Ты голову не забивай, нормально всё, у нас навряд ли что-то произойдет. Это в Москве и крупных городах волнения и стихийные выступления, это мы так, на всякий случай вооружились. Новости-то слышал?
— Ага, и даже видел: дома обедал, успел посмотреть. Сашу к бабке отвел, так что не теряйте, если что.
— Хорошо, ты тоже сразу после работы — домой. Я не знаю, когда появлюсь, пока с Федоровичем буду, до прояснения обстановки.
Я понимающе хмыкнул, в смутные времена охота на председателя колхоза — это у нас традиция ещё с Гражданской. Директор, удостоверившись, что работы, хоть и с неполным кадровым составом, продолжаются, отбыл в неизвестном направлении, сопровождаемый клубами пыли из-под колёс машины. А мы вернулись к созидательному труду, не забывая при этом обсуждать то, что внезапно произошло в столице. Народ, что характерно, убийство (а как ещё назвать случившееся с Ельциным и его подельниками — слово «терракт» пока не в ходу) осуждал и негодовал, а вот арест Горбачева и разгон депутатов — всячески приветствовал. Квинтэссенцией народного мнения стала фраза одного из наших рабочих, брошенная им в адрес недавно показанных по телевизору народных избранников, лежащих на полу:
— Да расстрелять всех этих пиздаболов! Перестройка, гласность, хуястность! Который год в уши одно ссут, а на деле совсем другое происходит! Хули толку от их съездов⁈ Я точно в эту Национальную гвардию запишусь! Ванька, ты же с Равилем вась-вась, узнай у него — будет ли у нас эта Национальная гвардия? Военно-патриотический клуб же есть, значит и гвардия должна быть, так по телевизору сказали! А ружжо у меня свое имеется! А завтра нам расскажешь. И это… Кого отстреливать надо — тоже узнай!
Да уж, переоценил я идиллию развитого социализма. Что-то никаким гражданским согласием и всеобщим довольством не пахнет. Прав был Равиль, что я попросту зажрался, благодаря содействию старших товарищей, материальной и вещественной поддержке с их стороны. И если в селе такие настроения, то что можно сказать о городе, где и номенк