— Это где ты таких цыган видел? — Удивился Олег. — Я только Будулая знаю и тот сказочный персонаж. Равиль, вы вшестером собрались? Возьми пару моих, как раз на двух машинах подъедете, чтоб не тесниться. А минут через десять мой боец твою подгонит. Волгу у ромалов оставляйте, подожгите ещё там, я в багажник канистру с бензом закинул.
— Зачем жечь-то? — Удивился Равиль, подходя к «Волге» и осматривая её, даже наклонился, оглядывая что под машиной есть. — Ааа, понял, масло подтекает с картера, мы на ней доедем вообще?
— Доедете. Это не масло, со смотрящего в багажнике натекло. — Пояснил Олег. — Поэтому и сожгите лучше, у цыган. Пусть понервничают, милиции сейчас совсем не до них, начальнику обе руки сломали, в КПЗ сейчас отдыхает.
Нормально так оборачивается, лишь бы через край не перехлестнуло. Уже в салоне поинтересовался у севшего с нами бойца Олега:
— А эти, братки которые, тоже двухсотые есть?
— Какие братки? — Не понял он сначала. — А, ты про спортиков. Троих самых борзых пришлось приземлить, там у них за спиной грехов хватает, так что ликвидировали. Остальных кого поломали, кого до кучи ещё в КПЗ определили. Пусть потом следствие разбирается.
Цыганский поселок на отшибе Энска давно сникал недобрую славу и не в последнюю очередь — благодаря облюбовавшим Шанхай цыганам. С этими упырями и советская власть не могла сладить в полной мере, несмотря на все страшилки либералов: о авторитарном режиме и репрессивном характере тоталитарного государства. Ромалы клали с прибором что на милицию, что на административные власти: потихоньку спекулировали дефицитом и самостроком, подворовывали, что плохо лежит, а вот сейчас — и наркотиками занялись. Совсем скоро войдут во вкус, если не пресечь и вместо пока ещё скромного самостроя — появятся коттеджи в стиле цыганского лакшери, «дорого-богато». Но если судить по разворачивающимся событиям — лучше цыганам переселяться на историческую родину, что не может не радовать…
— Вот этот дом наш, тут ихний барон живет! — Показал головой Равиль и вместо того, чтоб остановиться у ворот — прибавил газу, хорошо что хоть предупредил. — Держитесь!
Это хорошо, что не успели ромалы обрасти жирком и отстроить особняки с кованными воротами — деревянные створки не выдержали веса «волги». Одна распахнулась, а вторая попросту рухнула на землю, в то время как вначале мы, а вслед за нами и шестерка со второй группой — въехали во двор. Тут же, словно пчёлы из растревоженного улья — вылетели цыганки, тряся широкими юбками. Патронов было мало, поэтому не стал тратить на предупредительный под ноги, а сразу разрядил по ногам — благо кучно собрались, обступая машину.
Те, кому посчастливилось избегнуть дробью по ногам — подхватили подранков под руки и завывая на все лады — отшатнулись от машин. Генетическая память сработала, не иначе — ещё не так давно, по историческим меркам, пойманных конокрадов крестьяне бесхитростно забивали насмерть. И тогда все эти фокусы с голосящим бабьем не прокатывали, могли и их дрекольем отоварить, дикие люди, что с них взять — ни о каком феминизме и женских правах не слышали. Предприняв тактическое отступление, больше похожее на паническое бегство — цыганке завывать при этом не переставали. Это у них такой аналог экстренного оповещения, вроде сирены гражданской обороны.
— А ну заткнулись! — Не выдержал Равиль и дал пару коротких, по два-три патрона, очередей по окнам дома барона.
Я, не теряя времени, давно перезарядил обрез, три патрона взял в рот, чтоб если что, не тратить время, выуживая их из кармана и посматривал на крыльцо. Как оказалось — предусмотрительно не упускал его из внимания. Так как в следующий момент распахнулась дверь и на крыльце появился колоритный персонаж, голый по пояс, но в шляпе и с ружьем в руках. Совсем цыгане берега попутали! Он еще не успел вскинуть свой ствол, как я спустил оба курка, навскидку беря чуть выше колен.
Ничего себе, дробь на бекаса и перепелов! Ромал словно сломался и как кукла завалился с крыльца. А одна нога вообще висела на остатках штанины, её практически оторвало. Но живучий, не отнять — не выпускает ружьё из рук и в нашу сторону направляет. На инстинктах, приобретенных на охоте — машинально перезарядился и уже в голову выстрелил, чтоб не тянул ручонки с ружьем в нашу сторону.
— Алмаза убили, ай на-нэ! — Ещё громче взвыли бабы из-за ограды и судя по удаляющимся крикам — убежали подальше.
— Хуяссе, дробь! — Выразил свое неудовольствие подошедший Равиль. — Ему же ногу к такой-то матери оторвало почти. Вань, ну почему у тебя всё не так, так у людей? То экономиста жердью забьешь, то вот барона кончил! Мы же с ним только поговорить хотели, припугнуть там. Ну может ноги переломать или руки, но не убивать же!
— Да правильно он все сделал, Равиль, чего разоряешься? — Вступился за меня один из бойцов. — Или ждать надо было, пока он в нас свой карамультук разрядит⁈ Чего дальше-то делать будем?
— Да хрен его знает, — Равиль выглядел действительно расстроенным. — Надо кого-нибудь поймать из этих. Довести до сведения и чтоб остальным передал, нельзя наркотиками торговать! Ну и давайте наскоряк по дому пройдемся, может найдем чего. Двое во дворе, смотрите по сторонам и ждите машину нашу, двое по окрестностям пройдитесь, поймайте кого-нибудь, чтоб поговорить, а то неудобно получилось. Мы вчетвером пошли в дом! Иван, ты с нами, не отходи далеко, на виду будь, пока ещё чего-нибудь не отчебучил!
Пока парни неумело, но старательно осматривали дом — я сразу прошел на кухню к холодильнику. Распахнул дверцу и присвистнул — полна коробочка: стопка размазанных по полиэтиленовым квадратикам чеков ханки для розничной продажи и три круглых шара, как бы не по килограмму — тоже упакованных в полиэтилен. Так, это ещё не всё, надо ангидрид поискать. Хотя чего искать — вот на полу возле холодильника трехлитровая банка стоит. Открыл крышку — оно, резкий уксусный запах не оставил сомнений.
— Ну как, нашли чего? — Поинтересовался Равиль из соседней комнаты.
— Деньги только! — Отозвался один из бойцов.
— Много⁈
— Не знаю, сумка хозяйственная, почти полсумки!
— На кухне всё, идите сюда! — Прервал я их метания.
Зашедшим на кухню парням вместе с Равилем показал что нашел.
— А это много?
— Дохуя!
— Так, парни, забирайте деньги и идите к машинам, мы сейчас! — Скомандовал Равиль и дождавшись, пока парни выйдут, поинтересовался устало. — ну вот и что теперь со всем жтим делать?
— Этот дом сжечь вместе со всем, ну и ещё парочку для профилактики, а цыган предупредить, чтоб валили отсюда. С концами.
— А не круто⁈
— Нет, я просто видел, во что это всё выльется в конце концов. Лучше сразу эту раковую опухоль вырезать. Этих мразей в мое время целыми таборами за решетку закрывали, а они и не думали прекращать торговать героином. Причем бабы на себя вину брали и паровозом лет на десять-пятнадцать на кичу уезжали, а остальные и дальше продолжали барыжить. И малолеток вовсю вовлекали, как не подлежащих уголовной ответственности. Ну и зачем нам такие товарищи? Обговаривали же уже, и не раз…
— Да, ты прав, просто трудно представить всё то, о чем ты рассказываешь. Словно с другой планеты прилетел.
— Равиль, ты глаза-то открой, с какой другой планеты⁈ Тут три с лишним килограмма опиума в холодильнике, хозяйственная сумка с деньгами и барон с ружьем, что-то сомневаюсь, что у него охотничий билет есть! От моей планеты до вашей — всего пару лет, и не световых!
Уезжали мы не солоно хлебавши — парням так и не удалось никого поймать, чтоб передать пожелание на добровольной основе покинуть территорию Энска и района. А за задним стеклом шестерки спортсменов, в которую мы пересели — разгоралось зарево пожара. Горела не только «волга» и дом барона, а добрая половина Шанхая. А я напевал (вернее — начитывал речитативом) вспомнившуюся песенку из нашего времени:
'Циги Циги, Циги Циги Айлюлю
Привозят в жопе нам героин и коноплю
Я накоплю и тоже у них куплю
Их все не любят, а я вот циган люблю
Циги Циги, Циги Циги Айлюлю
Привозят в жопе нам героин и коноплю
Я накоплю и тоже у них куплю
Их все не любят, а я вот циган люблю…'
Глава 8
Глава 8.
В Петропавловку вернулись под утро — на востоке уже занимался рассвет, а в стороне фермы, где обитал дядя Паша, что-то горело.
— Ну ё-моё! — Не сдержался Равиль и покосился на товарища. — Не случится в селе ничего значит? Перестраховщики, говоришь⁈
— Хорош нагнетать, может, просто несчастный случай. Мало ли что произошло, короткое замыкание или по пьяни матрас подожгли, поехали посмотрим.
Пожар, оказалось, случился у известной на всё село самогонщицы Клавы Патрет — сгорел сарай (по сути — лаборатория, с самогонным аппаратом и запасами произведенной, но ещё не распроданной продукции), но хату отстояли. А собравшиеся на огонек односельчане охотно разъяснили подоплеку произошедшего: вдохновленные происходящими событиями в стране постоянные клиенты Патрет из числа маргиналов попытались произвести экспроприацию самогона на революционные нужды. Пока Клавка в одиночку героически отбивалась от посягательств на своё имущество, неравнодушные соседи сигнализировали куда надо. Оперативно прибывшая группа из оставленных на хозяйство членов военно-патриотического клуба, усиленная новыми членами Национальной гвардии, беспорядки пресекла, возжелавших халявы люмпенов — усовестила и дислоцировалась в этом самом сарае, от которого сейчас осталась лишь куча пышущих жаром углей.
— Как же так! — Стенала Патрет, наседая на Равиля. — Я твоим всё честь по чести за спасение выставила: несколько бутылок, банку огурцов достала, а они мне сарай сожгли, по миру пустили! Кто возмещать будет⁈
— Ты в атаке-то не офигевай, старая! — Урезонивал её Равиль. — С каких это пор у нас самогоноварение стало разрешённым? Уймись по хорошему, скажи спасибо, что дом не сгорел!