Пущенные с двух рук ножи полетели точно в цель, но ожидаемо доспех не пробили. Однако, похоже, иллериец был ошеломлен. Не ожидал он от меня такой прыти. И, снова ожидаемо, следующие два ножа он отбил чем-то вроде пылевого торнадо, подняв закрученную в вихрь землю и сбив ножи с правильной траектории.
Вот только сразу за ними летел уже третий нож. Смазанный ядом Ласковой Смерти. И он уже пробил доспех. Несильно, оставив всего лишь царапину на плече, но этого хватило.
Мага «повело», он хаотично начал бросаться камнями куда попало, пару раз зацепив своих, но у него поочередно начали отказывать зрение, конечности и, в конце-концов, дыхание. Когда я подбежал к нему, он валялся на земле, держался руками за горло и хрипел, пуская ртом пену. Мой укол в шпагой в сердц облегчил его страдания, отправив на тот свет, а я осмотрелся.
Жумельяк как раз закончил со вторым одаренным иллерийцам, а остальные, похоже поняли, что их дни сочтены. К их чести, они не побежали, сражаясь до последнего вздоха, осознавая, что шанса выбраться живыми у них сегодня точно нет…
Прошло немного времени, и крики и стоны в лагере иллерийцев стихли и наступила тишина. Это была не битва, это было избиение. Что ж… Это война и такое тоже случается.
— Нужно обойти лагерь, — произнес Жумельяк.
— Хорошо, — с Де’Жориньи мы ответили практически одновременно.
— Ты сиди на месте, — тоном не терпящим препирательств, произнес Жозе. — Из тебя еще пулю вынимать, — добавил он и здоровяк побледнел.
Хм-м, логично.
Жумельяк, наверняка, дал Жулю зелье увеличивающее его регенерацию, и кровь и пораженные ткани оно позволяло восстанавливать, но на инородное тело, оставшееся внутри него, не оказывало никакого действия.
Ну, и разумеется, оставлять пулю внутри было никак нельзя.
«Бедолага», — подумал я и пройдя несколько метров заглянул в первую попавшуюся на пути палатку.
Стоило мне одернуть шторку, я увидел внутри дрожащего иллерийца.
— Прошу, не уб…
Договорить он не успел. Укол шпагой мгновенно лишил его жизни, а я отправился дальше. Без колебаний, без сожалений, без лишней рефлексии. Я находился сейчас в боевом трансе и твердо планировал завершить начатое. Думать и размышлять нужно перед боем, вступив в бой, нужно действовать до конца.
Вскоре, кроме нас — меня, Жумельяка, Де’Жориньи и Анри, которого я так и не увидел, в лагере не осталось никого живого.
А ведь не прошло и пяти — семи минут с начала нашей миссии по устранению диверсионного отряда иллерийцев. Работай я один, то наверняка поступил бы по-другому, но на это ушло куда больше времени.
А вот Жумельяку, наверняка, понадобилось либо столько же времени, либо, вообще, меньше. Скорее всего, из-за того, что он боялся поразить нас своими заклинаниями, ему приходилось сдерживать свои силы.
Тогда, возникает вопрос, зачем мы вообще ему были нужны, если он мог легко и быстро «зачистить» лагерь сам.
Все просто. Ему было нужно создать между членами нашего небольшого отряда, что-то вроде боевого братства или товарищества.
Я уже убедился в том, что Жумельяк сильный манипулятор и ничего не делал просто так. Он явно собирался сплотить нас, чтобы в дальнейшем из нас получился отряд, где каждый мог бы положиться на другого и доверить ему защищать свою спину.
И вот Де’Жориньи я уже доверял. Хоть наше первое знакомство и не задалось, зато потом я проникся к этому человеку.
Мне нравились такие простые и открытые люди, вроде этого здоровяка.
Таких, к сожалению, в моей гильдии не было.
Насчет Жумельяка у меня были довольно противоречивые чувства. С одной стороны, этот человек мне тоже импонировал. Он был умен, амбициозен и главное силен.
С другой стороны доверять ему я пока не смог бы. Да, возможно, позже, если бы он доказал то, что сам может быть преданным, я бы ему и поверил, а пока…
Что же касается Анри…
— Господа! — громкий звонкий голос послышался откуда-то слева.
Мы одновременно повернулись на источник голоса и увидели мужчину в желто-черной форме иллерийских войск, который шатаясь шел в нашу сторону с бутылкой в руке.
Причем, не обращая внимания на трупы, валяющиеся повсюду, более того, наступая на них, и чертыхаясь при этом, он шел в нашу сторону, попутно угощаясь из горла бутылки, которую нес.
— А что, тут собственно произошло⁈ — спросил он и икнул.
Мы с Жумельяком и Де’Жориньи переглянулись, а затем в голос засмеялись.
А он забавный.
Глава 24
Мы все трое уставились на человека, облаченного в форму иллерийских войск, который, держа бутылку в руках, уже не раз успел приложиться к ней еще до того, как прозвучал хоть какой-то ответ.
— Вас я знаю, Жозе. И вас, Жуль. А кто этот молодой человек? — Анри Де’Аламик уставился на меня, икнул, а затем снова сделал несколько глотков.
— Это барон Люк Кастельмор, — представил меня Жумельяк.
— Не слышал, — наш собеседник покачал головой, а затем его взгляд сфокусировался на здоровяке. — Жуль, вы ранены⁈ — он отбросил бутылку в сторону и подошел к Де’Жориньи.
— Немного, — ответил ему здоровяк, и почему-то отступил на шаг назад.
— Я посмотрю! — Анри снова икнул.
— Нет, не надо, — покачал головой Жуль с нотками страха в словах.
Странно. Чего это он?
— Да бросьте, Жуль! Сейчас я трезвый и прошлый раз не повторится, — махнул рукой Де’Аламик и, пошатнувшись, вновь приблизился к раненому здоровяку.
— Я потерплю до больницы, — ответил Де’Жориньи. — Плюс я выпил зелье, — добавил он.
— А ранение какое было? — спросил Анри.
Жуль с надеждой во взгляде посмотрел на Жумельяка, а затем на меня, но не нашел среди нас помощи. Врать за него мы точно не собирались.
Здоровяк тяжело вздохнул.
— Пулевое, — нехотя ответил он.
— И пуля внутри? — спросил Де’Аламик.
— Да, — кивнул Жуль, в голосе которого уже слышалось отчаяние.
— Снимайте одежду, — спокойно произнес его собеседник.
— Анри, поверьте, рана не страшная и я поте…
— Снимайте, Жуль, — холодный тон Анри заставил Жуля вздрогнуть.
Здоровяк нехотя стянул с себя черно-желтый колет, который к тому же был ему еще и мал, а затем и рубаху.
«Хм-м, а рана серьезнее, чем я подумал,» — сразу же понял я, смотря на окровавленный бок Де’Жориньи. Кровь на его теле уже успела свернуться, а сама рана уже не кровоточила благодаря зелью, которое дал ему Жумельяк. Но ранение было довольно серьезным, и можно было только поразиться стойкости Жуля, который продолжал двигаться, разговаривать с нами, да и вообще вести себя как ни в чем не бывало.
Де’Аламик недовольно цокнул языком, а затем ловко достал из ножен на поясе нож.
— Анри, может…
— Надо, Жуль, — кивнул Де’Аламик. — Надо, — он коснулся указательным и средним пальцами лезвия ножа, и его рука засветилась ярким золотым светом.
Прошло несколько секунд, и свечение перешло на лезвие ножа.
— Все будет хорошо, — голос Анри стал более мягким. Он осмотрелся по сторонам, а затем подошел к одному из трупов и, стянув с него колет, кинул его на землю. — Ложитесь, Жуль.
Здоровяк посмотрел на Жумельяка.
— Делайте, что он говорит, — ответил ему Жозе. — Если Анри говорит, что пулю нужно достать именно сейчас, то значит, так и есть, — добавил он. — Можете считать это приказом.
Было видно, что Жуль не хочет ложиться под нож Анри, но выбора у него не было.
— Все будет хорошо? — шепотом спросил я сына кардинала, когда Де’Жориньи, морщась от боли, лег на землю.
— Да, — уверенно кивнул Жозе. — Анри очень опытный лекарь, да еще и сильный одаренный. Он делал операции и похуже, чем сейчас, причем и в более… гхм… неадекватном состоянии. Поэтому Де’Жориньи ничего не угрожает, — добавил он пока мы наблюдали за тем, как Де’Аламик, походив еще немного по полю боя, обзавелся фляжкой, а также тряпками, которыми послужили рубашки убитых иллерийцев, которые тут валялись повсюду.
К мертвым у Де’Аламика было какое-то особое наплевательское отношение.
— Господа, может, найдется у кого-то что-нибудь высокоградусное? — спросил Анри.
Я покачал головой, а вот Жумельяк выручил.
— Бренди, — в руках сына кардинала появилась бутылка.
— Ого! Да это же Мартельское! — довольным голосом произнес Де’Аламик, подойдя к Жумельяку и взяв бутылку.
Откупорив пробку, он приложился к горлышку и сделал несколько больших глотков.
— Ум-м, даже жалко тратить столь ценный напиток на подобные цели, — закрыв глаза от удовольствия, произнес Анри, а затем вернулся к лежащему на земле Де’Жориньи. — Ладно, — он сделал еще глоток, а затем сжал губы и выдохнул бренди на тело Жуля.
Здоровяк, стиснув зубы, едва слышно застонал.
«Молодец, хорошо держится,» — подумал я, наблюдая за тем, как Де’Аламик очищает рану от крови.
Когда на теле Жуля не осталось запекшейся крови, Анри поднес бутылку к ране и вылил небольшое количество содержимого на саму рану, после чего взял нож.
— Вы знаете, что делать, Жуль, — произнес Анри и протянул ему бренди.
Здоровяк привстал на локтях и, взяв бутылку, знатно к ней приложился, после чего стянул перчатку и зажал ее в зубах.
— Сделаю все быстро, — произнес лекарь, а затем сразу же погрузил лезвие в кожу, сделав небольшой надрез.
Положив бутылку на землю, он поднял руку, и, как это было и в прошлый раз, она начала светиться ровным золотым светом. Что-то буркнув себе под нос, Де’Аламик поднес ее к ране, а затем погрузил пальцы в рану.
Спустя несколько секунд он извлек из Де’Жориньи кусочек свинца, который отбросил в сторону и взял в руки бутылку.
Сделав несколько глотков, он повторил то, что делал в самом начале операции, а затем убрал нож в ножны и приложил обе руки к ране. Я использовал магический взор и каким же было мое удивление, когда я увидел, как магическая энергия Анри перетекает в тело Жуля, концентрируясь в области раны.
— Фуу-х, — тяжело вздохнул Де’Аламик через пару минут, вытирая выступивший пот со лба. — Вот теперь все будет хорошо, — довольным голосом произнес он. — Вы как, Де’Жориньи? — спросил он, вновь прикладываясь к бутылке.