— А после их смерти, рога левиафанов сохраняют свои магические свойства? — был первый вопрос, который мне захотелось задать сыну кардинала.
— Да, — кивнул мой собеседник. — Поэтому, они очень дорого ценятся, особенно, среди тяжелых кавалеристов, — ответил Жозе. — У нас, даже, есть небольшой элитный отряд магов-кавалеристов, каждый из которых обладает артефактным копьем, сделанным из рога левиафана, — произнес сын кардинала. — Называются «Мирмидонцы».
А вот это уже интересно.
Не думал, что в Галларии существуют подобные отряды.
Век живи, век учись, как говориться.
— В общем, существа эти довольно опасны, но не думаю, что нам они смогут как-то навредить, — резюмировал Жозе.
— Ага, не смогут. Как же! — капитан Резвого, снова, встрял в наш разговор. — У них нынче сезон спаривания, и они очень свирепые, господин Жумельяк, — добавил Бадье.
— У нас на борту более двух десятков отборных магов, — произнес сын кардинала и судя по его интонациям, он явно уже начинал терять терпение.
— Я только господина Багрового Палача знаю. На него вся и надежда. Хе-х, — крякнул Морис.
— На меня? — послышался знакомый голос и мы вместе с капитаном Резвого и Жумельяком повернули головы на его источник.
Разумеется, это был никто иной как Винсент Рошфор.
И чего ему понадобилось на палубе?
В отличии от многих из нас, вроде меня, Жуля или Анри, и Багрового Палача была собственная каюта. Как, впрочем, и у сына кардинала.
Остальные, конечно, не спали в трюме, где ужасно воняло рыбой, вместе с матросами, но и личными апартаментами похвастаться тоже не могли.
— Да, господин, — закивал капитан.
— Помимо меня тут есть и другие сильные маги, — спокойно произнес он. — например, господин Жозе Жумельяк, который не просто так получил прозвище Смертельный Вихрь. Или вы думаете, что их в армии их выдают за просто так? — усмехнулся Винсент.
Я посмотрел на Жозе, который сразу же напрягся услышав свое прозвище. Странно. Он уже не первый раз вел так себя, стоило ему услышать своё армейское прозвище. Видимо, ассоциируется с чем-то не очень ему приятным.
— Да? — Морис удивленно посмотрел на Жумельяка.
Видимо, теперь он понял, что подчиняется этому человеку не только потому, что он сын кардинала, но еще и умелый воин. Маг Воздуха ему ничего не счел нужным отвечать.
— Или, вот, барон Кастельмор, — меж тем, произнес Рошфор. — Если верить слухам, то он, плюс еще несколько верных солдат Галлари, вчетвером разобрались с диверсионным отрядом иллериских псов. А еще, я слышал, что барон захватил очень ценного пленника и они с господином Аламиком его допросили и получили важные сведения, — все это он произнес без какой-либо доли сарказма, чем даже немного удивил меня.
Думал, что для такого человека как Багровый Палач, такие достижения не имеют никакого значения. В этот раз, Бадье посмотрел, с удивлением, уже на меня.
— Ах да. Барон, кстати, еще и город от эпидемии спас, — вспомнил Винсент. — Как там он назывался, напомните, пожалуйста, — добавил он и повернулся ко мне.
— Сент-Эрен, — ответил я.
— Так это были, вы⁈ — в этот раз, в голосе капитана было гораздо больше удивления, нежели во все предыдущие разы. — У меня там племянник чуть не помер! Говорил, что если бы не какой-то благородный, то точно это лето не пережил бы! — добавил Морис.
— Вот видите, — Рошфор развел руками в стороны. — А вы, говорите, только я, — он смерил капитана холодным взглядом.
«От таких взглядов седеют», — подумал я и усмехнулся про себя.
— Надеюсь, мы просто не наткнемся на левиафана, — произнес Жумельяк, который до этого времени, предпочел отмолчаться.
И откуда Рошфор столько знает обо мне? А самое главное, зачем он это все помнит?
Я посмотрел на Багрового Палача и поймал его взгляд. Винсент явно изучал меня и мои реакции на его слова, и это мне очень не понравилось.
— Люк, можете проведать наших друзей? — просьба Жозе не стала для меня неожиданностью.
Видимо, сын кардинала переживал за меня больше чем я сам, так как судя по поведению Рошфора, явной антипатии он ко мне не испытывал.
Скажу даже больше. Складывалось впечатление, что я ему был интересен, нежели он испытывал ко мне неприязнь, или ненависть.
Что, опять же, было немного странно. Даже если он презирал своего брата, чувство долга перед семьей, все-равно, должно было быть сильным. Если, конечно же, он знал, что убийца это я.
— Хорошо, — не стал я отказывать сыну кардинала, хотя компания Винсента, на удивление, оказалась мне интересной.
Я спустился с капитанского мостика на палубу, а затем зашел в жилое помещение, которое раньше предназначалось для моряков.
Сейчас здесь разместили солдат, а команда «Резвого» была вынуждена переместиться в трюм, что впрочем не нравилось и самим солдатам, ибо было очень тесно, так и матросам, так как в трюме не только стало еще теснее, но и ужасно воняло.
Стоило мне спуститься, как я сразу же услышал звуки веселья. Ребята, явно, не теряли времени зря и развлекались на полную. И конечно, всех слышнее было слышно здоровяка Де’Жориньи.
«Что у них там происходит?» — подумал я, заходя в кубрик, слыша при этам громкие голоса и улюлюбканье.
Зайдя я обнаружил солдат, которые обступили кругом стол за которым сидел Жуль и еще один незнакомый мне человек.
— Давай, Жуль! Давай! — орали одни.
— Фабрис! Жми! Ну, давай! — голосили другие.
Я подошел поближе. Ясно, меряются силами.
В самом центре стола, друг напротив друга сидел мой знакомый здоровяк и видимо, тот самый Фабрис, которого я, вообще, видел в первый раз, так как скорее всего, он был из второй — ударной группы.
Локти обоих мужчин стояли на столе, а ладони сцеплены друг с другом. Второй рукой, каждый из них держался за край стола и задачей каждого, видимо, было положить руку своего противника так, чтобы обратная сторона ладони коснулась поверхности стола.
Подобная забава была и в моем мире, только у нас свободная рука убиралась за спину.
— Люк! — радостно воскликнул Де’Аламик, когда увидел меня в толпе. — Идите сюда! — лекарь сидел за столом, рядом с Де’Жориньи.
Я обошел толпу и сел с ним рядом, благо место на лавке слева от лекаря было свободно.
— И давно они так? — поинтересовался я, смотря на красные, от напряжения, лица здоровяков.
К слову, противник Жуля мало чем уступал по габаритам моему другу, причем как по росту так и по высоте плеч.
Так же, как и Де’Жориньи он тоже был магом, причем даже посильнее чем его оппонент.
— Минут десять, — усмехнулся лекарь. — Оба сильные и упрямые. Никто не хочет уступать. Плюс на кону стоит целый ящик вина, а каждый из участников охоч до этого славного напитка, — произнес Анри и я покачал головой.
Я бы сказал больше, вообще каждый из присутствующих здесь, видимо, был, как выразился святоша, «охоч» до вина.
А тем временем, Жуль, который почти положил руку своего противника, и уже был готов праздновать победу, вдруг начал уступать.
Хм-м, странно. Я снова использовал магический взор и мне все сразу стало понятно. Второй здоровяк использовал магию, которая сейчас небольшим слабым ручейком растекалась по его паутине энергетических каналов. Причем, он специально сделал так, чтобы это было, практически, незаметно.
Вот только не для меня.
— АР-Р! — с ревом, аки зверь, Фабрис уложил руку Де’Жориньи на стол и резко вскочил из-за стола, подняв руку вверх, тем самым оглашая свою победу.
Жуль же, наоборот, остался сидеть на месте и был явно удивлен своему проигрышу.
— А сколько было гонору! — тем временем, произнес маг, смерив моего друга насмешливым взглядом. — Где мой ящик, сударь⁈
— Сейчас, — здоровяк поднял глаза и с грустью посмотрел на Анри. — Принесу.
Он хотел было встать, но я его остановил.
— Постойте, Жуль, — произнес я и посмотрел на его противника. — Ничего не хотите сказать… Как вас там зовут? — с вызовом спросил я, смотря на Фабриса.
Мужчина смерил меня презрительным взглядом.
— Ты еще кто такой? — спросил он, смотря мне в глаза.
— Барон Люк Кастельмор, — спокойно ответил я. — И на «вы», не забывайтесь! — холодным тоном добавил я.
— Люк, проигрыш есть проиг…
— Нет, — перебил я друга. — Этот человек сжульничал и только поэтому победил, — добавил я, продолжая смотреть на бугая.
Фабрис заметно напрягся.
— Это серьезное заявление, барон! — голос здоровяка предательски дрогнул.
— Знаю, и я бы никогда не сказал так, если бы это не было правдой, — в свойственной мне спокойной манере, ответил я.
Здоровяк напрягся еще больше, а народ, который окружал стол, тем временем, начал понемногу расступаться, занимая ту или иную сторону.
— Магию, значит⁈ — процедил сквозь зубы Фабрис, и его ладонь, вдруг, вспыхнула ярким пламенем.
Он что, идиот? Мы же на корабле!
— Хочешь убить нас всех? — спросил я, без тени страха в голосе, ибо я знал, что даже если этот корабль потонет, я все равно выживу.
По другому, просто, и быть не может. Мои слова подействовали и Фабрис потушил руку, при этом продолжая сверлить меня своим тяжелым взглядом.
Он даже открыл рот, чтобы сказать мне что-то, но вдруг, корабль сильно тряхнуло, да причем так сильно, что я с трудом удержался на ногах, а большинство, кто находился в кубрике и вовсе рухнули на деревянный пол корабля.
Странно, вроде море было спокойным. Я подал руку Анри, который слетел с лавки.
— Спасибо, — поблагодарил меня лекарь. — Я не…
Договорить он не успел, ибо «Резвого» тряхнуло снова, а наверху послышались первые крики команды, а затем явно началась какая-то возня.
«Что происходит⁈ На шторм, ведь, точно не похоже!» — подумал я, когда до меня с палубы донеслось одно знакомое слово, которое я услышал сегодня.
— ЛЕВИАФАН!!! — прокричал кто-то сверху и я недолго думая, сразу же метнулся к выходу из кубрика.
Выбежав в трюм, я сразу же бросился к лестнице, ведущей на палубу и уже спустя несколько секунд был наверху.