— Жив, — ответил я, снова проверив его пульс.
А затем я вновь использовал магический взор и чуть было не открыл рот от изумления. Несмотря на то, что Багровый Палач был жив, его магическое сердце полностью сгорело и магии в его теле не осталось.
— Люк, с что с вами? — ко мне подошел Жумельяк.
Несмотря на то, что он выпил зелье, выглядел он до сих пор ужасно, что было неудивительно, учитывая, что даже в этом мире, где так много магии, зелья не работают мгновенно и не вылечат столько сильные повреждения за несколько минут.
«Сказать или не сказать?» — подумал я.
А, ладно…
— Багровый Палач лишился магии, — честно сказал я Жозе.
— Что… Что вы сказали, Люк? — спросил он после небольшого ступора, который продлился несколько секунд.
— То, что слышали, дорогой Жозе. Рошфор начисто лишился магии, — ответил я, смотря на сгоревшее магическое сердце Багрового Палача.
На несколько секунд Жумельяк снова впал в ступор.
— Я даже спрашивать не буду откуда вы это узнали, Люк, — произнес он, смотря на Винсента, который лежал без сознания.
— Это правильное решение, — кивнул я.
— Но один вопрос меня все же гложет больше всего. Что произошло в момент удара? Магия Рошфора должна была испепелить вас, но вы живы, — задумчиво произнес он, окинув меня изучающим взглядом. — Ума не приложу, — он покачал головой.
К сожалению, в этом вопросе я был также в полнейшем непонимании, как и Жумельяк.
— Я не знаю, Жозе, — честно ответил я. — У меня есть предположение, но это лишь теория, — добавил я, посмотрев на сына кардинала.
— Ожерелье иных? — спросил мой собеседник.
— Да. Скорее всего, дело в нем, ибо других версий у меня просто нет, — честно ответил я, так как мои догадки тоже крутились вокруг подарка Избранника Угла.
— Вот и я так подумал, — ответил кардинальский сын. — Но если честно, я понятия не имею, как такая безделушка смогла отразить одно из самых сильных заклятий сильнейшего мага Галларии, — задумчиво произнес мой собеседник.
— Как и я, Жозе, как и я… — ответил я и пожал плечами, так как действительно не чувствовал в украшении никакой магии, что было самое странное.
Неужели у иных были какие-то другие способы, благодаря которым они могли зачаровывать предметы, помимо магии?
— Ясно, — Жумельяк тяжело вздохнул.
— Вам надо отдохнуть, Жозе, — произнес я, смотря на кардинальского сына, который держался лишь на силе воли.
Было видно, что каждое движение причиняет ему больно, но он все равно стойко держался и старался не показывать виду, что ему плохо.
— Возможно, — не стал со мной спросить сын кардинала. — Как думаете, дорогой Люк, он выживет? — Жозе кивнул на тело Багрового Палача, которое лежало рядом со мной.
— Кто знает? — пожал я плечами. — Во всяком случае, пульс у него ровный.
Несколько секунд Жозе изучал Рошфора взглядом.
— В нем точно больше нет магии? — спросил он.
— Точно, — уверенно ответил я.
— Хорошо, тогда оставим его пока в живых, — немного подумав, ответил Жумельяк и я кивнул.
Без магии Багровый Палач был нам, вообще, не страшен.
— А сейчас, с вашего разрешения, я последую вашему совету и немного отдохну, — устало произнес кардинальский сын, после чего, немного прихрамывая пошел в сторону Де’Жориньи и Де’Аламика, которые о чем-то беседовали.
«Да уж, стойкие воины вокруг меня собрались», — подумал я, смотря на Пересмешника, кожу которого, как и Жумельяка, покрывали сильные ожоги.
И при этом он держался. Не стонал и не ныл, а стойко выносли боль. Надеюсь, зелье им поможет, благо оно не самое дешевое и должно быть эффективным.
Плюс, сам Пересмешник был магом, который мог залечивать раны, а это означало, что вскоре, мы сможем выдвинуться дальше и оставался только один вопрос — что делать с Винсентом Рошфором?
Вообще, самый идеальный вариант был избавить его от страданий и проткнуть его сердце прямо сейчас, когда все артефакты уже отработали. Будь я на его месте, он бы точно не церемонился.
Хотя, если бы он попал по мне своим заклинанием, не думаю, что от меня осталось хоть что-то. Возможно, горстка пепла, да и-то не факт. В любом случае, этот вопрос нужно было решать с Жумельяком.
Я посмотрел на сына кардинала. Жозе, прислонившись спиной к дереву сидел с закрытыми глазами рядом с Пересмешником и кажется, оба они спали.
«Ладно, пусть отдыхают», — подумал я. Сон — лучшее лекарство, особенно в купе с зельем регенерации, которые я им отдал.
А как проснутся, их еще и лекарь подлатает, так что все не так плохо, как могло бы показаться. Что же касается Багрового Палача…
Я посмотрел на лежащее на земле тело, в котором все еще теплилась жизнь.
«Ну, им я точно заниматься не собираюсь», — подумал я, смотря на огненного мага, который пытался меня убить.
Причем, дважды. Первый раз, когда запустил заклинание в ту огромную гориллу и второй когда напрямую атаковал Огненным Копьем. Вспомнив об этом, я в очередной раз задумался, что же на самом деле произошло.
— Неужели и правда ожерелье? — буркнул я себе под нос, после чего снял с шеи украшении и начал внимательно его осматривать.
Обычный визуальный осмотр ничего не показал. Ничего в украшении не говорило о том, что в нем произошли какие-то изменения. Я использовал магическое зрение, но и оно тоже ничего не показало. В ожерелье не было никакой магии, я ничего не чувствовал.
Это было просто украшение, которое только для иных имело какое-то значение.
— Да уж, — я тяжело вздохнул и повесил ожерелье обратно на шею.
— Чего пригорюнился, Люк? — спросил Де’Жориньи, поравнявшись со мной.
Все это время он был рядом с Пересмешником, но когда тот уснул, видимо, решил ему не мешать.
— Охраняйте их, — приказал я своим фангам и те послушно сели рядом с Жумельяком и Де’Аламиком.
Все же, мы находились посреди джунглей Проклятых Земель и тут конечно было небезопасно. Хотя, я время от времени проверял окружающее нас пространство на наличие опасных монстров, но лучше лишний раз перестраховаться.
— А чему особо радоваться? — ответил я здоровяку.
— И то верно, — усмехнулся он и посмотрел на сидящих у дерева Жумельяка и Пересмешника. — Досталось им, конечно.
— Верно, но зелье быстро поставит их на ноги, — сказал я Жулю. — Плюс, Анри хороший лекарь. Думаю, завтра уже все будут уверенно стоять на ногах. Ну, разве что, кроме него, — я кивнул на Багрового Палача.
— Я бы вообще, пришиб эту паскуду, пока гад не оклемался! — процедил сквозь зубы Де’Жориньи и сжал свои кулаки, каждый из которых был размером с мою голову.
— Не думаю, что в ближайшее время он придет в себя, — ответил я здоровяку. — А решать, что с ним делать — прерогатива Жумельяка.
— Это верно, — мой собеседник тяжело вздохнул.
— Вы бы тоже отдохнули, пока есть такая возможность, дорогой Жуль, — сказал я здоровяку. — Я с фангами вас постерегу, — добавил я, и маг земли задумался.
— Может, я постерегу, а вы отдохнете, Люк? — предложил он.
— Я, пока, не устал, — честно ответил я.
— Так и я не устал, — ответил Де’Жориньи и улыбнулся.
— Хорошо, тогда расскажите, что-нибудь интересное, — попросил я своего друга.
— Ой, да у меня таких историй полно! — усмехнулся мой собеседник. — Только не стоя ж их рассказывать. В ногах, как говориться, правды нет! — он осмотрелся по сторонам и нашел глазами свои вещи, которые лежали рядом с Анри и Жозе. — Сейчас, — произнес он, и отошел.
Какое-то время он копался в своих вещах, а затем довольный вернулся обратно.
— Вот, — он постелил на землю покрывало. — Жаль, конечно, что нет вина, ну да ладно, — снова усмехнулся он и сел.
Я последовал его примеру.
— Про что хотите послушать? — поинтересовался мой собеседник.
— Рассказывайте, про что хотите, дорогой Жуль, — ответил я другу и улыбнулся.
— Ох, хорошо. Ну, тогда слушайте! — произнес маг земли и начал свой рассказ.
Деревня Детей Угла
Настоящее время
Избранник Угла сидел в шатре и курил, когда кожаная штора, которая служила дверью в его жилище резко отъехала в сторону и внутрь вбежал молодой иной.
Выпустив изо рта клуб темно-зеленого дыма, вождь смерил незваного гостя недовольным взглядом.
«Надо проучить мальчишку, чтобы подобного впредь, не случалось», — подумал друид, смотря на Зеленого Угря, который выглядел очень обеспокоенным.
— Беда, вождь! — произнес он и упал на одно колено.
Избранник Угла нахмурился. Первый раз в жизни, он видел Зеленого Угря таким обеспокоенным.
— Что случилось? — спросил иной.
— Ваша дочь! Она…
Договорить он не успел. Избранник Угла резко поднялся со шкуры, на которой сидел и не говоря ни слова, пошел в сторону выхода из своего жилища.
— Где она⁈ — не оборачиваясь, спросил он.
— В стойлах. Мы не стали ее трогать, — ответил ему Зеленый угорь.
Друид выругался про себя.
«Зря я ей разрешил провести этот ритуал», — буркнул он про себя, пока быстрыми шагами двигался в сторону стойл.
Расстояние, которое раньше он преодолевал минут за десять, в этот раз он прошел за пару минут, стараясь держаться с достоинством. Бегающий вождь мог бы смутить умы его подданых.
— Расступитесь! — произнес он, когда увидел толпу его соплеменников, которые окружили Принявшую Разложение.
Иные послушно отошли в стороны, освобождая своему вождю путь и он сразу же увидел свою дочь, которая лежала на земле и не двигалась.
Избранник Угла подошел к дочери.
«Жива», — он облегченно вздохнул, когда увидел что ее грудная клетка вздымается при дыхании.
Присев на одно колено, иной положил руку на лоб, после чего закрыл глаза. Разум девушки не был поврежден, а это был уже хороший знак. Иной положил руку на ее живот.
С ребенком, который уже был в ее утробе, тоже все было хорошо. Избранник Угла сделал глубокий вдох и положил руку ей на грудь в области сердца — бьется. Хороший знак.