Матиас собирался было ее использовать, когда фигура в черных одеяниях, скинула с головы капюшон и под ним показалось миловидное женское личико.
— У меня послание, — произнесла девушка, которую он раньше никогда не видел.
— Послание… — Матиас не сразу сообразил, что происходит.
Какое еще послание? — подумал глава семейства Сервантес. От кого?
Последний вопрос он задал вслух.
— От виконта Люка Кастельмора и Жозе Жумельяка, — тем временем, ответила ему незнакомка.
Хм-м, интересно, — подумал Матиас, ибо прекрасно знал кто такой Жозе Жумельяк, но вот вторая фамилия показалась ему незнакомой.
— Я ведь правильно помню, что сын кардинала находится в бегах и скрывается по другую сторону разлома? — прямо спросил он у посыльной.
— Верно, — ответила ему девушка.
— И что же сыну самого Армана Де'Лузиньяна, понадобилось от меня? — усмехнулся генерал войск Иллерии, который успел изрядно поднабраться за этот вечер.
— Вот, — девушка опустила руку в поясную сумку и мужчина сразу же напрягся.
А еще, только сейчас до него дошла одна интересная мысль — «что случилось с охраной?».
А тем временем, на ладони незнакомки появился кристалл.
— Тут слова моего нанимателя, — произнесла девушка, которую легко можно было бы спутать с парнем из-за ее короткой прически, волевого подбородка, высоких скул и грубых черт лица.
Вот только Матиас, который был известным на всю страну бабником, сразу же понял кто перед ним. Такой типаж, привлекал не молодого воина, и если бы не необычность этой ситуации, то она уже валялась у него бы в кровати.
Причем, не важно, по своему желанию, или нет.
— Давай, — глава семейства Сервантес протянул руку и таинственная незнакомка опустила в нее магический кристалл.
Недолго думая, генерал западного фронта Иллерии влил в него немного магической энергии и тем самым активировал магический предмет на его ладони из которого сразу же зазвучал голос.
— Если будешь вино, угощайся, — Матиас кивнул на столик у себя в шатре на котором стояли бутылки с различными напитками, но девушка и бровью не повела, а тем временем, записанный на кристалл голос сына кардинала начал вещать.
— Приветствую вас Матиас, — обратился Жумельяк к мужчине по имени. — Знаю, что вы, вероятно, удивлены моим посланием, но сейчас вы удивитесь еще больше, — продолжил вещать голос. — Дело в том, что ваша дочь, Венера Сервантес, сейчас находится вместе со мной и моими друзьями по другую сторону Разлома и ей очень хочется вернуться обратно. И я могу это устроить, — произнес сын кардинала, а буквально в следующую секунду глава семейства Сервантесов рванул в сторону посыльной.
Мужчина вцепился в плечо девушки своей сильной рукой и посмотрел ей в глаза, но та даже не шелохнулась.
Они встретились взглядами.
— Это правда⁈ — процедил сквозь зубы Матиас, остановив запись слов Жумельяка на кристалле.
— Да, — ответила незнакомка, которая оставалась на удивление спокойной.
— Чем докажешь⁈ — спросил генерал, голос которого, практически, сорвался на крик.
— Дослушайте, — все в той же спокойно манере ответила посыльная и Сервантес ее отпустил.
Он снова активировал кристалл и по мере того, как он слушал сообщение, эмоции на его лице сменяли друг друга с заметной скоростью.
К концу же сообщения, в его взгляде, и вовсе, чувствовалась надежда.
Неужели, его дочь жива?
Глава 26
— Думаю, готово… — произнесла Принявшая разложение, голос которой звучал немного неуверенно.
Я посмотрел на небольшой пузырек в ее руках и сразу же использовал магическое зрение, чтобы посмотреть на отраву еще и в магическом спектре.
Вот это концентрация магии! — была первая моя мысль, когда я увидел яд, сделанный Принявшей разложение.
Да, я уже видел его и ранее, на разных стадиях, пока шаманка его делала, но сейчас, когда он был готов, яд сильно отличался от того, каким он был вчера, например.
— Ты в этом не уверена? — спросил я, смотря на миниатюрный, особенно в руках Иной, пузырек в котором была ярко-красная жидкость, которая источала холодный свет свежей крови.
Это свечение, к слову, было видно даже без магического зрения, а это о многом говорило.
И в первую очередь о концентрации маны в этом яде.
— Нет, но я сделала все, что могла, — ответила Принявшая разложение.
— Ты молодец, — ответил я жене, не сводя глаз с пузырька в ее руках.
И, признаться честно, я с трудом сдерживал желание, чтобы не взять у нее склянку и не попробовать эту магическую отраву на вкус.
Причем, сразу по нескольким причинам.
Первая — я, пока, не хотел показывать дочери Избранника Угла особенности своего ядовитого магического ядра.
Да, девушкой она была далеко не глупой и я был уверен, что о части особенностей моего магического дара она догадывалась, но при этом я не хотел подтверждать ее предположения и догадки.
Ну, а вторая и более важная — я боялся, что яд Принявшей разложение убьет меня.
Хотя нет. Убить он меня не должен был, а вот сделать калекой вполне.
Ведь для меня, лишиться магии, это лишиться…
Сложно было подобрать точное описание.
Без ноги или без руки можно было жить. Также можно было жить, например, без глаза или уха, а вот с магией все было совершенно по-другому.
Вернее, должно быть, ведь я никогда не лишался ее.
Кроме тех моментов, когда на мне были подавители, но это было другое.
В любом случае, пробовать этот яд было крайне опасно, ведь я не знал, сначала убьет он во мне магическое ядро, или магия ядра окажется более сильной и успеет подавить отраву дочери вождя Детей Угла и сделать меня сильнее.
И проверять это на деле было очень страшно.
Особенно, учитывая, сколько этого яда осталось после всех манипуляций шаманки.
За те несколько дней, пока она готовила его, однородная темно-зеленая масса, которую она замешивала пестиком в каменной ступке становилась все меньше и меньше.
Когда Иная, по ведомым лишь ей признакам, поняла, что содержимое ступки готово, она сформировала из темной субстанции несколько тонких пластов, которые около дня сушила на ярком солнце.
Затем, она растерла пластинки, превратив их все в порошок, и только потом развела его со своей кровью, которая, как и у всех ее соплеменников была токсичной.
В итоге, из целой ступки темной и вязкой субстанции, которую я видел в самом начале, самого яда получилось от силы миллилитров десять или двадцать.
— Спасибо, — Иная устало улыбнулась. — Держи, — она протянула отраву мне.
— Ты уверена? — спросил я, не особо горя желанием брать этот яд.
Соблазн, все же, был слишком велик…
— Да, — уверенно ответила Принявшая разложение. — Потому, что именно тебе придется сражаться с Северным ветром, — добавила она, смотря мне в глаза.
Хм-м, а вот это интересно.
С чего это она так решила?
Я задал ей этот вопрос вслух.
— Думаю, он захочет вызвать тебя на поединок, — ответила шаманка. — Вождь Снежных ходоков не захочет навредить мне или Росе, поэтому ему будет невыгодно открытое противостояние с нами. Да, жизни твоих друзей не имеют для него цены, но наши, — Иная посмотрела на свою названную младшую сестру. — Это совсем другое, — добавила она и ее слова звучали логично.
Получается, мы будем сражаться один на один, — подумал я, смотря на протянутый мне пузырек с отравой.
Но зачем тогда вести с собой четырех лучших воинов — оборотней?
Я поинтересовался на этот вопрос у коренной жительницы Проклятых земель.
— Думаю, это запасной вариант, — ответила мне дочь вождя.
— Что именно ты под этим подразумеваешь? — поинтересовался я у жены.
— Думаю, что Северный ветер осведомлен о твоих способностях и понимает, что ты не просто человек и…
— Не просто человек? — усмехнулся я. — А кто? — поинтересовался я у шаманки.
— Ты понимаешь о чем я, — недовольно буркнула Иная, из-за того, что я ее перебил.
— Нет, — покачал я головой. — Я такой же человек, как мои друзья, — произнес я, с интересом смотря на свою собеседницу, которая видимо, знала больше, чем остальные.
— Нет, Люк, ты не такой как те, что прибыли в наши земли вместе с тобой, — устало ответила шаманка и потерла глаза. — Я не знаю, как правильно это сказать, поэтому оставим этот вопрос для другого раза, — добавила дочь Избранника Угла.
— До какого другого? — прямо спросил я.
Принявшая разложение тяжело вздохнула. По ней было видно, что эта тема ей не нравится, но мне было интересно, почему она считает, что я отличаюсь от Жозе или Франсуа.
Сам я знал, но что подразумевала под своими словами коренная жительница другой стороны Разлома?
— Я могу сказать тебе только одно, — произнесла дочь Избранника Угла. — Если я начну что-то говорить тебе сейчас, то ты точно меня не поймешь. Ты хорошо говоришь на языке нашего народа. Я бы даже сказала, что лучше, чем большинство тех, кто был рожден в Землях Великой Матери, но в тоже время, мы с тобой говорим на разных языках, — добавила моя собеседница. — Я уверена, что ты ничего не понял из моих слов, но я тебе обещаю, что как только ты станешь ближе к нам, чем людям, ты все поймешь, — сказала мне Принявшая разложение и вложив в мою руку склянку с ядом, кивнула Багровой росе, с которой явно собиралась уйти, но я ее окликнул.
— Так, что с четверкой оборотней? — спросил я шаманку.
— Ты перебил, — напомнила она. — Я хотела сказать, что запасным вариантом для них будет добить тебя, если не удастся Северному ветру, — произнесла дочь Избранника Угла. — Думаю, что вождь Снежных ходоков считает, что если ему и не удастся справиться с тобой, то как минимум, он тебя измотает, а его четверка лучших воинов, завершат начатое, — сказала мне шаманка.
— То есть, чтобы убить меня, он даже готов свою жизнь на кон поставить? — удивленно спросил я. — Что я такого сделал-то⁈ Почему этот Совет Шести, вообще, мной заинтересовался⁈ — решил я задать Иной вопрос, который уже давно хотел.