Фантастика 20254-131 — страница 6 из 1185

мою — никому». Бог и Король, Прекрасная Дама и Честь — вот краеугольные камни, на которых зиждилось европейское рыцарство. Не будем углубляться в рассуждения о том, что, дескать, рыцарство — это понятие исключительно классовое, что не всякая женщина была для рыцаря Дамой и не во всех жизненных ситуациях закованные в латы мужчины сохраняли верность Богу и королю. Представим, что все идеально. И сопоставим с тем, о чем поется в былинах. Кому служат рыцари и кому — богатыри? Бог для русских удальцов— что-то далекое и непонятное. Да, его боятся, но не более того. Князь? Да, ему служат, он кормит и поит, платит деньги, в конце концов. Но стоит Владимиру Красну Солнышку лишь обмолвиться словом неласковым, посадить героя не на то место за пиршественным столом или обнести его хмельной чарой, а наипаче же совершить какой-либо неблаговидный поступок — и держись, князь-надежа, прячься от гнева богатырского. В порыве буйства витязь может и зашибить ненароком, а уж намять бока всяким там княжим гридням или разрушить государев терем — это ему и вовсе раз плюнуть. Как, поднять руку на сюзерена, его ближних и имущество?! Мыслимо ль такое для европейского героического эпоса? Если и встречаются подобные эпизоды, так тут происки бесовские, не иначе. Стоит изгнать лукавого, и вновь тих и благодушен королевский слуга.

Или, положим, насчет дам. Рыцарь из кожи вон лезет, чтоб заслужить даже не поцелуй, а всего лишь улыбку или взгляд одобрения любимой женщины. А богатыри шастают по Руси вечными бобылями неприкаянными. Вон Добрыня попробовал свить семейное гнездо, женившись на красавице Маринке, и что из этого вышло? Узнав о мнимой кончине любимого супруга, молодая женщина наложила на себя руки. Нет, не дано богатырю испытать нехитрого счастья у тихой гавани. Лучше так, как Алеша Попович, вечным казановой, дамским угодником. Но и тут, куда ни кинь... Когда тем же проторенным другом путем пробует следовать Илья Муромец, из этого ничего хорошего не выходит. Воспользовалась его слабостью злая Сила, подсунула свою ученицу на ночь... И пришлось Илье двадцать лет спустя биться насмерть с собственным сыном. Так что богатыри у Плешакова трагически одиноки. Ни семьи, ни детей им иметь не дано. Их дети — ученики. Да и то не всякий на эту роль сгодится. Сколько искал Святогор тех, кому можно передать заветные знания. Или учитель Добрыни, Никита. А уже у самих Ильи, Добрыни и Алеши нет учеников. «Время богатырей прошло». Эта мысль рефреном проходит через всю тетралогию.

Вот и остается у героев одно. Единственное, но зато какое! «О, светлым светлая и красно украшенная, Земля Русская. И многими красотами удивлена еси». Хранители и обереги Родины— вот кем были богатыри. Не простые мужчины, одевшие грудь и плечи в кольчугу, а в руки взявшие мечи булатные да палицы пудовые. Но подлинные Силачи, мудрые и умеющие видеть насквозь природу и людей. Живущие жизнью своей страны. А жизнь была сложной и противоречивой. В этом плане романы Плешакова принадлежат не только к фэнтезийному, но и к историческому жанру. Здесь как нигде лучше решен вопрос о том, можно ли считать фэнтези вообще и славянское, в частности, исторической фантастикой? В отношении «Богатырских хроник» с уверенностью говорим, что можно. Ибо перед нами в компактном виде проходит большой отрезок древнерусской истории, начиная с фольклорно-сказочных времен и завершая окончательной победой князя Ярослава Владимировича, прозванного Мудрым. Откуда есть пошла земля Русская, и кто в ней первым начал княжить, и откуда появилась русская государственность — вот идейно-тематическое пространство тетралогии. Отметим, что первые государи наши изображены не в пример богатырям. По отношению к ним писатель не испытывает ни малейшего пиетета, рисуя властителей лукавых и бесчестных, горделивых и самовлюбленных.

Итак, богатыри уходят. Но разве может стоять Отечество без своих верных заступников? Уж слишком это безрадостно и безысходно. Довольно и того, что к финалу последней книги из всех героев в живых остается один Добрыня Никитич (вспомним финал великой трилогии Дюма, где из четверки мушкетеров тоже остается один). И потому на заключительных страницах тетралогии рядом со старым богатырем, собравшимся на покой, возникает мальчишеская фигура. Значит, рано жить воспоминаниями, нужно воспитывать себе замену. Кто он, этот неведомый по былинам будущий витязь, которого так же, как и Святогорова ученика, зовут Алешей, а Добрыня нарекает Ершом Ершовичем? Про то один Бог ведает. Но радует то, что богатырскому роду нет переводу. Жизнь продолжается, друзья!


Игорь Черный

Иллюстрации



Рисунки на переплете С.А. Григорьева





Иллюстрации И. Воронина

Юрий ВинокуровКровь Василиска

Глава 1

Я знал, что умру молодым.

Всегда.

Три точечных удара поразили горло, сердце и печень.

Гильдия убийц решила действовать наверняка. Яд красноцвета на лезвиях клинков, блокирующий магию, свитки высшей невидимости, позволяющие не только становиться невидимым, но и стирающие все запахи, тепло человеческого тела, и даже слепок ауры.

И, разумеется, три ассасиарха.

Они думали, что у меня просто не будет шансов. Наивные.

Я немного сместил тело, чтобы удар, нанесённый в сердце, не был смертельным. Такому нас учили в гильдии.

Также, клинок, которым мне пронзили шею, не нанёс мне мгновенную смертельную рану и не будь у меня поражены сердце и печень, я бы даже смог выжить, благодаря магии, разумеется.

Укол в бок вообще можно было бы проигнорировать, если бы не особая форма лезвия ассасиарха, сделанного в форме волны.

Удар таким клинком обычно, в нужное место, — это смертный приговор, который и так уже был подписан, как только я заикнулся о том, что хочу отойти от дел.

Я усмехнулся про себя.

И на что я только надеялся? Из гильдии нельзя уйти, и в этом я сейчас убедился на собственной шкуре.

Сколько они думали мне там осталось жить: две — три секунды?

Время вокруг меня, казалось, остановилось. За какое-то мгновение передо мной пронеслась вся моя жизнь, прожить которую я не пожелал бы никому.

Даже своим убийцам.

А все из-за проклятого дара, с которым я был рожден в одной из самых дешевых комнат самой захолустной таверны Редстоуна.

Самый южный город империи Шиван всегда славился своей роскошью и богатством. Но, как всем известно, у огромных дворцов, дорогих таверн, садов, монументов и фонтанов была и обратная сторона монеты.

Если центр города утопал в богатстве, то окраины прозябали в кромешной нищете.

И вот на грязных простынях обычной деревянной лежанки, проеденной жуками и ставшей домом для нескольких сотен постельных клопов, появился ребёнок, мать которого умерла от потери крови во время родов. Этим ребенком был я.

Не знаю, была ли это удача или, наоборот, злой рок, но мне удалось выжить. Меня вскормила дочка молочника, которая пару дней назад потеряла собственного грудного ребенка. И чтобы хоть как-то заглушить её горе, её отец выкупил меня за серебряник у повитухи, принявшей роды.

Вот только в семью молочника я принес лишь несчастье. Открытие у него магического дара стало смертельным приговором для всей семьи, приютившей маленького меня. Такие дети, как я, всегда ценились, особенно когда они рождались у обычных людей, а не дворян. Платили за них полновесным золотом, но обычно не членам его семьи, а «перекупщикам». Семью просто убивали, чтобы не было лишних проблем. В итоге, вскоре я оказался в гильдии.

Дальше шли суровые тренировки, парочка побегов, которые всегда пресекались и серьёзно карались, потом первые заказы на убийства.

Благодаря своему магическому дару, который, казалось, был создан для убийств, уже будучи юношей, я быстро продвигался по карьерной лестнице и уже в шестнадцать стал одним из самых сильных ассасиархов гильдии.

Далее снова долгая череда из заказных убийств и роковая встреча. Казалось, такое могло быть только в дешевых книжках, но… Убийца не смог, точнее, не захотел устранить свою цель и, влюбившись в неё, решил завязать.

Вот только у наших старейшин было другое мнение. Уйти из гильдии можно было только «вперёд ногами». Сначала они убили мою любовь. Затем всех, кто был мне не то, чтобы дорог, а просто был знаком.

После этого я сам пришёл к ним. Старейшины умерли в муках, верхушка гильдии была устранена. Я сам чуть не подох, но выкарабкался. Без радости, без надежды, без смысла жизни… Зато, живой.

Я думал это конец. Но не тут-то было. Я совсем забыл про Арахеза- бывшего главу гильдии, который ушёл на заслуженный отдых. Дряхлый старик с чёрным сердцем. Казалось, он и соображать-то уже не мог. Оказалось, это не так. И всё началось снова…

Я убивал всех, кого присылали убить меня. Меня гнали по миру, а я пытался найти логово Арахеза. Один я против множества организованных убийц. Я почти успел… почти…

Сейчас я привычно потянулся к своему внутреннему ядру и… не почувствовал от него отклика! А потом заметил знакомый амулет, который висел на шее у одного из моих убийц. Самая большая ценность гильдии, в котором, я достоверно это знал, — остался последний заряд. Ведь предпоследний использовал лично я три года назад, когда убил Верховного Мага Андалуза — человека, считавшегося бессмертным. И последний заряд они решили потратить на меня? Серьёзно⁈

— Кха, — я сплюнул кровью и улыбнулся.

Я ни о чем не жалел. Впервые за всё время, которое прожил, я испытал такое чувство, как любовь. И это было лучшее, что случалось со мной.

У меня оставалась лишь секунда и я знал кое-что из того, что не знали другие. У этого амулета был один «нюанс». Я чуть было не прочувствовал его на своей шкуре, но Андалуз умер быстрее, чем смог уничтожить своего убийцу. То есть, меня… Я же успею. Да, я уже не смогу выжить, но…

Я влил всю оставшуюся жизненную энергию и ману в магическую печать на моём теле.