– В старую половину, офицер, – ответила Алисия. – Я везу свою подругу домой, в район Темной площади. Она немного выпила, и за руль пришлось сесть мне.
– Очень ответственно с вашей стороны, мэм, – похвалил полицейский. – Можно взглянуть на ваши водительские права?
– К сожалению, нет, офицер. Я забыла сумочку в клубе, бумажник остался там же. Красивые женщины порой бывают такими несобранными.
Подозрение отразилось на лице полицейского лишь на долю секунды. Он поймал взгляд вампирши и расплылся в довольной улыбке.
– Ничего страшного, мэм. Главное – что вы не пьяны. Пятничными вечерами на дорогах столько пьяных… возвращаются из Ночного квартала, знаете ли.
– Так вот почему здесь столько полиции? Отлавливаете любителей клубов, опрокинувших лишний стаканчик? Или причина в другом?
Офицер переступил с ноги на ногу – то ли замерз, то ли чувствовал себя неуютно, беседуя с не в меру любопытной женщиной.
– Нет, мэм, пьяные здесь ни при чем. Пропало двое детективов из центрального управления. Мы все начеку.
– О, неужели? – разыграла удивление Алисия. – Это связано с маньяком, о котором пишут в газетах? Они занимались его поимкой?
– Да нет, – пожал плечами полицейский. – Ребята из отдела по борьбе с наркотиками. Напарники. Вот, взгляните. – Он достал из кармана две фотографии. – Если увидите кого-то из них, пожалуйста, позвоните нам.
– Печальная история, – сочувственно протянула детектив Кантер, изучая свое фото. – Красивая женщина. Запоминающееся лицо, а по платиновым волосам ее узнают даже со спины. Надеюсь, все закончится хорошо, офицер.
– Мы все на это надеемся, мэм. – Он в очередной раз приложил ладонь к фуражке. – Доброго пути, будьте осторожны за рулем!
Алисия вписалась в образовавшийся просвет между серебристым «вольво» и уже знакомым такси «Быстрого Треверберга» и, проехав указатель «Мост номер один, старый город» перестроилась в крайний правый ряд. От ее платиновых волос еще днем осталось лишь воспоминание: она вернула им природный рыжий цвет и собрала в высокий хвост. Преображение довершили круглые очки в тонкой металлической оправе и яркий макияж. На Китти, сидевшую рядом, полицейский так и не взглянул (хотя она на всякий случай притворилась спящей). Мало ли кто разъезжает по Тревербергу в пятницу вечером в снятой на прокат машине? Поразительно, с какой легкостью в этом городе можно стать невидимкой. На крайний случай у детектива Алисии Кантер были припасены чисто вампирские штучки вроде умения зачаровать собеседника. Умеют ли вампиры зачаровывать себе подобных, думала мисс Свонсон, пока машина ехала по мощенной булыжником мостовой к старому кладбищу? Скорее всего, нет. В противном случае ей было бы намного проще вырваться из лап графа.
Неужели эта история на самом деле правдива от первого до последнего слова? Китти до сих пор не могла уложить это в голове, да и не особо старалась. Она хотела лишь одного: чтобы эта ночь поскорее закончилась.
Бросив последний взгляд в зеркало заднего вида, вампирша свернула на стоянку возле кладбища, притормозила под развесистым деревом и достала ключ из замка зажигания. Струнный концерт оборвался так резко, будто во всем мире внезапно выключили звук. Салон автомобиля наполнила тишина, казавшаяся особенно жуткой здесь, в непосредственной близости от кладбища, старых фонтанов и Темной площади.
– Женевьева, – заговорила Алисия. – Значит, вот как ее зовут. Красивое имя. Любопытно, когда она познакомилась с Арманом Фаро. И при каких обстоятельствах это произошло. На приеме в клане, должно быть. Арман часто навещает создателя, а она не упустила бы возможности в очередной раз появиться в свете. Не удивлюсь, если они в свое время были любовниками.
– О чем ты? – удивилась Китти.
– О твоей наставнице, конечно же. О женщине, которая хотела, чтобы ты оказалась на месте Альберты Пэйдж. Но что-то пошло не так. Должно быть, ты оказалась слишком упрямой, а она была сделана из более податливого теста. Делала все, что ей говорили. Тобой не так-то просто воспользоваться, ты знаешь, чего хочешь. А бедная Альберта, серая мышка, не хватала звезд с неба. Пять невостребованных романов, пять выстрелов в пустоту. И вот на горизонте появляется спасительница, обещающая золотые горы.
– Я не понимаю. Но ведь Альберта сказала, что идею романа ей дал…
Алисия тихо рассмеялась, и мисс Свонсон почувствовала, как спрятанные под свитером руки покрываются мурашками.
– Наивное дитя. Ты так же глупа, как Элиран. Ей удалось провести всех. Она смогла убедить его в том, что эту историю пишет Альберта Пэйдж. Смогла убедить Альберту Пэйдж в том, что та пишет роман для таинственного незнакомца. ««Реквием» Моцарта, – с чувством произнесла детектив Кантер. – Что же, для нее он и вправду стал Реквиемом. Литературный Реквием для Альберты Пэйдж.
– Пожалуйста, едем назад, – попросила Китти, слыша в своем голосе жалобные нотки. – Ты можешь оставить все, как есть. Можешь уехать из этого города. У тебя есть деньги. Ты можешь начать все сначала!
– Могу, – согласилась вампирша. – Раньше я так и поступала. Пряталась и лелеяла надежду на то, что завтра все изменится. Но, как видишь, прошлое имеет привычку возвращаться и догонять тебя в те моменты, когда ты меньше всего этого ждешь. Бежать от проблем бессмысленно. Ты должна решать их.
Она достала из прикрепленной к поясу джинсов кобуры пистолет, привычным движением перевела его на боевой взвод и сунула оружие за ремень. Китти ахнула.
– Зачем тебе это здесь, на кладбище?
– Гулять на кладбище по ночам небезопасно. Неровен час, встретим бродяг, которые решат нас обидеть. Выходите, мисс Свонсон. Дождь почти прекратился. Отсюда открывается великолепный вид на старый город. Полюбуемся на Темную площадь и особняки.
Глава двадцать третья. Лоуренс
Ночь с пятницы на субботу, 10-11 ноября 1989 года
Треверберг
«Дворники» лениво смахивали с лобового стекла дождевые капли. Центральное шоссе вместе с оглушительными сигналами машин и криками недовольных водителей, то и дело высовывавшихся из окон, давным-давно осталось позади. Лоуренс ехал по узким улицам спального района на черепашьей скорости, пытаясь что-либо разглядеть в свете фар, но различал только расплывчатые красные точки, которые при определенной доле фантазии можно было принять за тормозные огни другого автомобиля. Порция розовых таблеток – еще не повод не садиться за руль, но дождь лил как из ведра, и даже трезвому водителю в таких погодных условиях пришлось бы несладко. И гребаные уличные фонари, как всегда, не горят. Если летом в спальном районе их хотя бы иногда зажигали, то с наступлением осени и приходом дождей – именно тогда, когда они нужнее всего – в этих трущобах было темно как в Аду. Боги ведают, почему городская электрическая компания до сих пор не озаботилась обновлением кабелей, проводов… или из чего там состоит их царство. Нет бюджета, нет человеческого ресурса, руки не доходят. Намного важнее установить сто двадцать пятую неоновую вывеску на дорогущий клуб в Ночном квартале или двухсотый фонарь возле дома мэра, не так ли, граждане Треверберга? А сегодня, судя по темным окнам, в спальном районе проблема не только с фонарями. Детектив Уайт вертел головой, пытаясь рассмотреть таблички на домах. Пятая улица. А вот и поворот на Шестую. Поперек тротуара стояла машина городской службы, двое мужчин в непромокаемых комбинезонах и резиновых сапогах по колено склонились над открытым люком. Проливной дождь – лучшее время для прочистки канализации.
Свободных парковочных мест, как обычно, не наблюдалось. Лоуренс притормозил возле мусорного бака, спугнув грязную мокрую кошку, взял с пассажирского сиденья кожаную куртку и, ступив на тротуар, от души выругался. Сотрудники городской службы чистили не канализацию, а сливные решетки. Но чистили не очень активно, потому что на Шестой улице образовалась река, и детектив Уайт только что искупался в ней, оказавшись в воде по щиколотку. Хотелось верить, что отопление у Рэя уже включили, и он сможет высушить ботинки… отопление. В спальном районе. В начале ноября. О чем это он? Уж скорее снег выпадет в африканской пустыне посреди лета.
Открывший дверь Рэй держал в руке восковую свечу на медном блюдце.
– В кои-то веки можно не извиняться за то, что у меня не убрано, – вместо приветствия сказал он. – Ты все равно не увидишь. Но советую ходить осторожнее, а то на что-нибудь наткнешься.
– Все в порядке, мужик. Еще минут двадцать – и я смогу видеть в абсолютной темноте. Ну и холодина здесь, первые боги тебя побери. Может, ты печку прикупишь?
– На следующей неделе обещали включить отопление.
– То есть, к Рождеству точно включат. Помню, что мы договаривались о пиве, но у меня зуб на зуб не попадает. А еще я промочил ноги. Как насчет чашечки зеленого чая?
Рэй пристально вгляделся в его лицо.
– Нет, только не говори, что ты в очередной раз закинулся дурью. Какого черта, Уайт? Сейчас мне как никогда нужна твоя голова! Трезвая!
Лоуренс снял мокрую обувь, подошел к окну и уставился на стекло, по которому стекали дождевые капли.
– Ты всегда был хреновым эгоистом, Лок, – сказал он негромко. – А Вики всегда нуждалась в ком-то, о ком она сможет заботиться. Вы нашли друг друга, и это прекрасно. В нашем мире такое случается редко. Вы оба – одиночки, но умудрились построить свой маленький мирок, где можно спрятаться от проблем или разделить с другим радость. Я немного завидую тебе. Всегда завидовал. Думал: почему у меня так не получается? В даре ли дело – или в чем-то другом? Может, в том, что моя пустота так велика, что ее ничто не заполнит? Знаешь, чем мне понравилось «Рождение Юноны»? Другие сочувствовали главной героине, а я – графу. Он бы меня понял. Он знал, что это за пустота. В ней столько отчаяния и боли, что порой кажется, что ты не существуешь. Что твоя истинная сущность – это пустота. Кажется, что она давным-давно сожрала твою личность и теперь властвует над хаосом.