***
Утренние птицы в саду распевали на все голоса, радуясь солнцу и теплу. Мадам опустилась на мраморную скамейку и прикрыла глаза, наслаждаясь ароматом цветущих роз.
– В древности матери давали своим дочерям уроки любви перед первой брачной ночью, – сказала она, посмотрев на спутницу. – У тебя есть вопросы, дитя? Ты еще не знала мужчин, не так ли?
Ее щеки залились румянцем.
– Нет, моя госпожа.
– Ты не должна меня так звать. – Подруга графа взяла ее за руку и нежно погладила пальцы. – Я не твоя госпожа. Я твой друг. Сестра, если хочешь. Нас роднит общая тайна, не забывай об этом.
– Не забуду.
– Очень хорошо. Тогда послушай меня внимательно, дитя. От этого зависит твоя жизнь.
Она присела на краешек мраморной скамейки, напряженная, как тетива лука, на которую наложили отравленную стрелу.
– Твой мужчина приготовил тебе подарок. Бутылку вина, которую он назвал твоим именем. Мы откроем ее после церемонии. Готова поспорить на что угодно: это чудесное вино. Но ты его не попробуешь.
– Почему?
– Потому что такова цена твоей свободы.
Заметив на ее лице сомнение, мадам улыбнулась.
– Вижу, ты не доверяешь мне, дитя.
– Доверяю, но…
– Что бы ни случилось этой ночью, не бойся и не удивляйся. Я хочу, чтобы в полночь ты вышла сюда, к этой скамейке. Не бери ничего – ни одежды, ни книг, ни плаща. Пришло время поставить точку в этой истории. – Палец подруги графа прикоснулся к ее губам. – Я буду ждать. Не опаздывай. Я не люблю опозданий.
Глава двадцать пятая. Алисия
Ночь с пятницы на субботу, 10-11 ноября 1989 года
Треверберг
Кладбище в старой половине и днем наводило на мысли о средневековых кошмарах, а ночью – так и вовсе являлось их живым воплощением. Алисия медленно шла вперед, оглядывая силуэты склепов и могильных камней. В какой части находится место последнего упокоения Основателя Уильяма Тревера? Кажется, в западной, противоположной. Красивый готический склеп, к которому туристов водят толпами. Рядом с ним лежит его молодая жена, Люси Тревер, пережившая мужа всего-то на три года. Гарольд рассказывал своей подруге, что умерла она тихо, во сне. Внезапная остановка сердца или инсульт. Алисия помнила, как они бродили по кладбищу несколько часов, и она слушала странные истории о людях и темных существах, чьи останки покоятся в здешних могилах. Тогда она еще не была детективом Алисией Кантер – всего лишь студенткой полицейской академии, радостной и влюбленной в жизнь, полной надежд и больших планов. Гарольд держал ее за руку, и никто из них не мог даже предположить, что все закончится именно так.
Что бы ты сказал, Гарри, увидев меня сейчас? Встал бы поперек дороги, сказав, что я творю глупости? Или благословил бы, пожелав удачи?
– Детектив Кантер, – заговорила Китти, о существовании которой погруженная в свои мысли Алисия успела забыть. – Умоляю, скажите, куда мы идем, и что происходит. Если вы хотели напугать меня…
– … то я в этом преуспела. Да. Ты это уже говорила. Я чувствую твой страх. Я Незнакомка, вампир, питающийся страхом. Такова моя природа. Хочешь кофе?
– Что? – со слезами в голосе переспросила мисс Свонсон.
Выглядела она неважно. Шла, то и дело запинаясь на ровном месте, дышала поверхностно и была готова разрыдаться в любой момент. Алисия уже в который раз подумала о том, что это слишком жестокий план. В конце-то концов, у нее нет права вмешивать смертных в личные истории, особенно если речь идет о Темном мире… Но и выбора ей тоже никто не предоставлял. Точнее, он у нее был, этот выбор. И она его сделала. В ту ночь, когда ушла из замка Элирана, поверив чертовой ведьме-лгунье.
– Кофе. В машине есть термос. Я всегда ношу его с собой. На всякий случай.
– Я бы не отказалась от кофе, мэм.
– В твоих интересах вести себя хорошо. Скоро ты получишь кофе.
– Может, вы просто голодны – и поэтому меня пугаете? – осторожно предположила Китти.
Бедняжка на грани истерики. Сейчас главное – не перегнуть палку.
– Очень даже может быть.
Алисия остановилась перед могилой, на которой лежали свежие цветы. Ее взгляд скользнул по надгробию, которое она давным-давно изучила до мельчайших деталей. «Здесь покоится Гарольд Коул, сын, которому я подарила жизнь дважды, но ни одну из этих жизней не смогла сохранить».
– Знакомься, Китти, это Гарольд, – заговорила вампирша. – Существо, которое когда-то спасло мне жизнь, заменило создателя и научило всему, что я сейчас знаю. Говорят, что нам подобные ни к кому не привязываются и редко заводят близкие отношения, но это неправда. Мир полон лжи. Оба мира полны лжи. Ты держишь свои глаза открытыми?
Мисс Свонсон всхлипнула и провела ладонью по щеке, размазывая тушь. Ни намека на мадемуазель «Чтение – это сексуально», в образе которой она представала на обложках журналов и рекламных плакатах своей радиопередачи. Наконец-то она показала истинное лицо. Милая провинциальная девочка, натянувшая на себя образ карьеристки и бросившаяся в пучину страстей большого города. Треверберг вытягивает из таких девочек душу, если они не наращивают толстую кожу. У Алисии это получилось. В основном, благодаря Гарольду, но не только. Мотивация «я больше не хочу на дно» – самая действенная из существующих.
– Да, мэм. И до добра это меня не доведет. В противном случае я бы сидела перед телевизором в своей квартире, а не гуляла бы по кладбищу дождливой ноябрьской ночью.
Алисия достала пистолет и огляделась.
– Выходите, граф, – позвала она. – Дамы скучают в одиночестве. Где ваши манеры?
На могильный камень упали первые капли дождя, небо на мгновение осветилось вспышкой молнии, через несколько секунд где-то вдали прокатился раскат грома. Он почти заглушил тихие аплодисменты, но слух у Алисии, как и у все обращенных, был достаточно чутким.
– «Мир полон лжи. Оба мира полны лжи». Не знаю, что до пафоса миссис Коул, придумавшей надпись на могильном камне, но тебе он не чужд.
Элиран вышел из-за надгробия и сделал пару шагов к женщинам, а потом остановился, сложив руки за спиной. Он совсем не изменился – впечатление было такое, будто они расстались вчера. Те же длинные темные волосы, те же прозрачные серо-зеленые глаза, та же неопределенная улыбка, которую она так часто видела на его губах. Он был в деловом костюме-«тройке» в классическую английскую клетку, из кармана жилета выглядывала цепочка часов. Плечи графа покрывал длинный, почти до земли, черный плащ, полы которого развевались на ветру. Увидь его случайный турист в таком образе, сразу признал бы вампира.
– Если бы не пистолет в вашей очаровательной ручке, графиня, я бы ее поцеловал. Не представите меня вашей спутнице? – Он близоруко прищурился – только для вида, разумеется, потому что все прекрасно разглядел. – Ах да. Кажется, мы знакомы. Рад вас видеть, мадемуазель Свонсон. Что вы делаете на кладбище в такой поздний час? У вашей подруги странные понятия о приятном времяпровождении, особенно если речь идет о выходных.
– Если бы это не было ложью, я бы сказала, что рада тебя видеть, – ответила Алисия.
– О, пустое, моя дорогая. Я знаю, что ты рада меня видеть. Ты скучала, пусть и отказывалась себе в этом признаваться.
– Как вы нас нашли? – обрела дар речи Китти.
Спрятав руки в карманы плаща, Элиран сделал еще один шаг вперед.
– Это было несложно, мадемуазель. Создатель знает, как найти свое дитя. Мы чувствуем друг друга. Наша связь с Юноной не так крепка, как в случае других вампиров… зато она умеет звать, как любой обращенный. Знаете, что такое зов? Похоже на щекотку в глубине сердца. Стоит вам ощутить это – и вы понимаете, что ваше дитя нуждается в вас. Юнона позвала меня. И я пришел.
– Осталось выяснить, зачем, – сухо заметила мисс Свонсон.
Элиран достал из кармана жилета часы и открыл золотую крышку.
– Нужно подвести, – улыбнулся он. – Я пришел для того, чтобы обрести потерянную возлюбленную, мадемуазель. Когда мы расстались, она была молода. А молодые вампиры часто проявляют бунтарство. Мне было трудно, но я позволил ей уйти. Я знал, что она хочет побродить по миру, узнать, что такое счастье и боль. И вот я здесь. Рядом с моей Юноной. Признаюсь, иногда я сомневался и думал о том, нам не суждено быть вместе. Но моменты слабости случаются у каждого из нас, не так ли? – Вампир посмотрел на Алисию. – Твой пистолет заряжен пулями из храмового серебра, дитя мое? Для кого они предназначаются? Неужели для меня? А если так, почему же ты медлишь? – Он раскинул руки. – Тот, кто так долго мучил тебя, перед тобой. Стреляй – и мы поставим эффектную точку в этой истории.
Детектив Кантер обхватила рукоять пистолета обеими руками.
– Ты так часто говорил о том, что мне не хватает широты мысли, Элиран, что забывал посматривать на себя. Ты думал только о своем страдании и видел только его. Бедный мальчик, которому не повезло с матушкой – но еще больше не повезло с тетушкой. Бедный мальчик так боялся свободы от своей боли, что сделал из нее культ и возвел в ранг искусства. Можно ли придумать что-то более жалкое, чем коллекционирование трупов бывших пленниц? Лучше окружить себя мертвыми, чем открыть глаза и попытаться вынырнуть на поверхность.
Граф по-прежнему улыбался, но уже не так уверенно, как мгновение назад.
– Так вот почему мы встретились именно здесь, на могиле твоего возлюбленного? Ты решила преподать мне урок свободы от прошлого? Забавно. Ты изменилась. Но так даже интереснее. Наблюдать за твоей игрой в полицейского было любопытно. А история с Гарольдом Коулом доставила мне массу удовольствия. Когда ты принесла цветы? Судя по их свежести, около недели назад. Ты часто приходишь сюда, не так ли? Говоришь с ним, делишься мечтами, планами на будущее? Какова же на вкус свобода, моя Юнона? Немного горчит, должно быть?
– Совсем чуть-чуть, – согласилась Алисия.
Она опустила пистолет и нажала на спусковой крючок. Звук выстрела, прокатившийся по кладбищу, слился с воплем Китти Свонсон. Девушка неловко взмахнула руками и, поскользнувшись, упала на мокрую траву.