Вампирша пыталась расспросить Кита о подробностях расследования убийства Алисии Кантер, подруги эльфа, но в ответ наставник лишь качал головой. Дескать, не обязательно вам это знать, стажер Нур, сосредоточьтесь на чем-нибудь более полезном, к примеру, на работе. И интерес Терри к криминалисту, раскрывшему знаменитое дело мадемуазель Хайд, угас. Да что там. Она и думать о нем забыла. До сегодняшнего дня.
Она могла бы задать ему тысячу вопросов. Могла завалить его вопросами! Он расследовал дело Костяного лорда вместе с Китом. Да что там, одна мадемуазель Хайд чего стоит. Или первое дело доктора Марка Карлина… но вампирша смотрела на то, с каким аппетитом Рэй уплетает свой суп, и заговаривать не торопилась. Теперь она понимала, каково это – быть привязанной к пороховой бочке, вокруг которой ходит шутник с зажигалкой и время от времени чиркает ее колесиком, проверяя, в порядке ли кремень. Настроения у этого существа меняются каждые пять минут. Вот он флиртует с Витторией, потом – с Гайлой. Потом орет на Гайлу, потом – на свою новую подопечную. А потом приглашает Терри в ресторан для того, чтобы поговорить с ней о высоком. И это при том, что они практически не знакомы.
– Детектив Лейб не похожа на Деми Мур из «Солдата Джейн», – заговорила вампирша, приступая к еде.
– Вики красивее? – предположил эльф, не поднимая глаз от своей тарелки.
– Она другая. Кстати, ты ей нравишься.
– Надо же. А я думал, что луна светит днем, а солнце – ночью. Запрет на обсуждение моей личной жизни следует внести в список наших правил.
– Нахрен правила, – напомнила Терри.
Рэй отложил ложку.
– Ты тоже думаешь, что в следственной группе ей не место?
– Я думаю, что это решение было принято не мной, и смысла в обсуждении не вижу.
– С Гайлой можно спорить, она тебя не съест. Только пригрозит, но от угроз еще никто не умирал. Она любит, когда подчиненные высказывают свое мнение.
– Все зависит от того, в какой форме его высказывают.
Эльф поднял руку, и Марина тут же материализовалась у столика, сияя знакомой улыбкой.
– Недостаточно острый, но ты последовал моему совету и бережешь связки? – кивнула она на гамбо.
– Великолепен, как всегда, но на сегодня я съел достаточно. Принеси мне кофе, да покрепче.
– Как пожелаешь. – Марина посмотрела на Терри. – Рис вам по душе, мэм?
– Чудесный рис, – уверила ее вампирша, торопливо прожевав очередную порцию. – Можно и мне кофе?
– Латте макиато с мускатным орехом и корицей, – распорядился эльф.
Официантка задумчиво пригладила указательным пальцем бровь.
– Корицы – чуть-чуть, – добавил криминалист.
– Вот бы мне коллегу, который знает мои вкусы так же хорошо, – усмехнулась Марина. – А тебе – капучино с соевым молоком, дружок?
– Да. В большой фарфоровой кружке. Как я люблю.
Терри доела рис, допила воду и с тоской посмотрела на пустую тарелку.
– Хочешь добавки? – спросил Рэй.
– Очень. Но, боюсь, в меня больше не влезет. Я уже и забыла, каково это – есть простые блюда в простых ресторанах.
Подошедший официант предложил эльфу открытый портсигар. После секундного колебания тот достал сигарету и прикурил от зажженной спички.
– Расскажи мне, что ты знаешь об эмпатах.
Терри подвинула стоявшую на скатерти пепельницу чуть ближе к собеседнику. Она никак не могла понять, что люди и темные существа находят в табаке. Вдыхают отвратительную вонючую дрянь, а потом выдыхают с преисполненным блаженства видом. Доктор Родман во время визитов в дом отца курил одну сигарету за одной, методично наполняя все пепельницы, и не уставал повторять, что может бросить в любой момент. Но не бросает, потому что получает удовольствие. «Должно же быть в моей жизни хотя бы одно вредное удовольствие, Фил?». Вредных удовольствий в жизни доктора Родмана было предостаточно. К примеру, Гайла Хилборнер, с которой он спал уже не первый месяц, несмотря на свое обручальное кольцо. Но отец о таких вещах с ним не заговаривал, а Терри – и подавно. Разве что Тристан в моменты плохого настроения мог обронить колкое замечание.
– Это люди особого духовного склада, – начала вампирша. – С точки зрения темной природы – если уместно говорить о ней, ведь это смертные – близки к людям с печатью Лилит. По сути, они таковыми и являются, только не видят темных существ, а чувствуют их.
– Понял. Что еще?
– А ты разве не знаешь, кто такие эмпаты?
Рэй стряхнул пепел с сигареты.
– Знать – это еще не все. Для того, чтобы мысли становились яснее, нужно проговаривать их. Когда ты озвучиваешь очевидные вещи, они становятся не столь очевидными.
– Эмпаты заводят много друзей, люди тянутся к ним интуитивно, но почти никогда не подпускают других близко. Они очень одиноки. Тяготеют к абстрактным наукам вроде философии, а также к искусству, особенно к музыке и писательскому творчеству. Реже – к живописи. Неосознанно перетягивают на себя эмоциональные состояния других. Часто страдают от этого, но продолжают, потому что не понимают, как обращаться со своими способностями. Случаи, когда эмпаты находят постоянную пару и заводят семью, чрезвычайно редки. Обычно они предпочитают общество животных… к примеру, кошек. Кошки делятся энергий с людьми.
– Любишь кошек?
– Очень, – улыбнулась Терри.
– Как-нибудь заглянем ко мне – познакомлю со своими. Их много.
Марина принесла гостям кофе и удалилась, забрав стаканы и пустую тарелку Терри. Рэй потушил сигарету в пепельнице и поставил локти на стол.
– Что еще ты знаешь об эмпатах? – продолжил допытываться он.
– По-моему, я сказала все.
– Ты забыла главное. Они признанные мастера манипуляции и врут так, что и древнему вампиру не снилось. Могут обвести вокруг пальца кого угодно, хоть бы и темное существо.
Вампирша попробовала латте макиато и поставила очередной «плюс» простому ресторану с простыми блюдами. В меру мускатного ореха и корицы и ни грамма сахара.
– Думаешь, он лгал?
– А вот этот вопрос я должен задать вам, леди. Вы ведь у нас специалист по профилированию. Лгал мистер Джеймс Ламберт или говорил правду?
– Он говорил правду.
– Согласен. Но не всю. Вопрос в том, кого он хотел защитить – себя, Донну Паркс или же третье лицо.
Терри смотрела на шкатулку, набитую пакетиками с сахаром.
– Почему ты решил, что он кого-то защищает?
– Понятия не имею, – признался эльф. – Но я нутром чую, что он лжет.
– Знаешь, что говорил мне Кит, когда я упоминала про чутье?
– Что ты должна засунуть его себе в задницу и не притягивать доказательства к гипотезе, которая висит на соплях?
Вампирша почувствовала, что краснеет.
– Он говорил, что детектив должен использовать глаголы вроде «знать», «действовать» и «искать», а не обтекаемые понятия вроде «чувствовать».
– Это гламурная версия упомянутой выше фразы. – Услышав сигнал нового сообщения, Рэй достал телефон и, бросив взгляд на экран, положил аппарат на стол экраном вниз. – Вики не собирается приходить. Пишет, что не вправе портить мне свидание. Иногда у обращенных женщин в голове щелкает какой-то переключатель, и они становятся полными дурами. И скажи мне: как я должен с ней работать?
– Может, тебе стоит пригласить ее на ужин?
Эльф расхохотался.
– В смысле «на ужин» или «на ужин»? – уточнил он, выделив последний вариант.
– Последнее. Она свободна, да и ты, как я понимаю, тоже. И против служебных романов ни один из вас ничего не имеет… кстати, почему вы расстались?
– Я познакомился с другой женщиной. Точнее, я уже был знаком с ней, когда встречался с Вики, но… – Он неопределенно покачал головой. – Ситуация была сложная.
– Ты должен пригласить ее на свидание, – вынесла вердикт Терри.
Рэй обхватил ладонями чашку и посмотрел на собеседницу исподлобья.
– Слышу голос Гайлы. «Либо ты пригласишь ее на свидание завтра вечером, Лок, либо я сожру тебя прямо сейчас». Нет, леди. Витторию Лейб на свидание я приглашать не буду. Мы перевернули эту страницу. И, как бы ей ни хотелось думать иначе, мосты сожжены. К слову, она узнала кое-что любопытное от супруги покойного Майкла Шоу. Предвкушаю завтрашнее совещание. Выберем десерт? Могу предложить яблочный пирог. А еще здесь подают шикарный тирамису. Самое каджунское блюдо в двух мирах.
Глава восьмая. Виттория
Ночь с 12 на 13 ноября 2002 года, ночь
Треверберг
Сделав последнюю затяжку, Виттория отправила окурок в полет щелчком пальца и завернулась в мохнатую шаль. Она сидела на подоконнике целых полчаса, и по-хорошему следовало вернуться в кабинет, где ждали магнитофонные записи допросов и фотографии с мест преступления, но двигаться не хотелось. Ни одна ночь не похожа на другую, каждая по-своему прекрасна. А поздней осенью в ночах вампирша находила особую прелесть. Уникальное сочетание ощущения неотвратимости смерти и абсолютного бессмертия: что бы ни происходило, весной мир оживет.
Чуть больше года назад детектив Лейб решила сменить квартиру на одном из верхних этажей небоскреба в новой половине на более просторное жилье в половине старой. Двухэтажные домики в двух шагах Темной площади (восхитительный вид на старое кладбище) были отличным выбором: тишина ночью и относительная тишина днем, практически полное отсутствие соседей. А пятничными вечерами тут и вовсе рай. Сиди себе на подоконнике или на балконе, если нет дождя, кури кальян, пей вино и наслаждайся хорошей книгой. А можешь и друзей пригласить на внезапный ужин. Но у Виттории друзей не было. По крайней мере, таких, которых можно пригласить на ужин с вином и кальяном. Зато были другие. Их звать не требовалось. Они приходили к ней каждую ночь, как верные любовники. И даже если Виттории удавалось забыться сном на час-другой, после визитов «друзей» она в постель возвращалась редко. Лучше заняться чем-нибудь более полезным. К примеру, работой.
Виттория сделала глоток кофе из стоявшей на подоконнике чашки, достала из кармана широких льняных брюк пачку сигарет и закурила в очередной раз. На улице моросил дождь, но ветер к ночи успокоился, и медленно плывший в воздухе дым походил на воспоминания, которым уже давно пора уйти, а они все оттягивают момент разлуки. Кто навещал ее во сне сегодня? Девятилетняя девочка со связанными руками? Подросток с синяками и кровоподтеками на лице, запертый в клетке? Она приучила себя забывать кошмары. Мозг сопротивлялся, но желание жить без успокоительных оказалось сильнее. Психотерапевт Виттории, интеллигентного вида темная эльфийка, когда-то работавшая в отделе Марка Карлина, на еженедельных сеансах говорила с пациенткой о вытесненных воспоминаниях, травмах и признаках посттравматического синдрома. Не хочет ли Виттория еще раз обсудить события вечера, положившего конец ее карьере в отделе нравов? Нет, не хочет. Ей нужно время, чтобы это забыть. Может быть, год. Или пара лет.