– Сейчас ты закатаешь рукав рубашки, а я сделаю тебе укол, – сказал Рэй, набирая мутноватую жидкость в шприц.
– Кстати, прошу прощения за то, что испортил твой вечер. Ты, случайно, не собирался провести его с Витторией? Я не хотел приглядываться, честное слово, это, как ни крути, твоя личная жизнь, но она до сих пор смотрит на тебя так, будто хочет приковать к кровати и изнасиловать. А потом – еще разок, и еще. Может, через неделю выпустит на свободу. Она продолжает с тобой флиртовать, да? На твоем месте я бы не отказывался. Она выглядит дикой кошечкой…
– Мистер Уайт, мы торопимся, – напомнила о себе Терри.
Лоуренс слегка повернул голову в ее направлении.
– А, леди, которая неприлично ругается. Как вам мой кофе? Ничего, что растворимый? У меня нет кофемашины. Я считаю это излишеством. К слову, офицер Лок когда-то разделял мое мнение. А потом купил кофемашину. Хорошую и дорогую. Знаете, почему?
– Кончай трепаться, Уайт. Поднимай рукав. Сейчас же. Иначе получишь по морде. У меня и так руки чешутся.
– Эта выдержка заслуживает похвалы. – Лоуренс потянулся, расправляя затекшие плечи. – Ну так вот, офицер Нур, мэм. Детектив Алисия Кантер, покойная невеста офицера Рэймонда Лока, любила хороший кофе из хорошей кофемашины. Кто бы мог подумать, что у Незнакомок могут быть такие привычки? Вроде тонкого вкуса в плане напитков, или там…
Рэй швырнул упаковку от одноразового шприца на стол.
– Твою мать! Если ты не захлопнешь свою варежку, то клянусь именем своего отца – я оторву твою наркоманскую башку!
Лоуренс захохотал.
– Леди, вы слышали? Все в этом мире меняется, но кое-что остается неизменным – дрянной характер этого парня. «Клянусь именем своего отца», – передразнил он. – Папа в детстве слишком редко ставил его в угол.
Под взглядом Рэя он закатал рукав рубашки из черного шелка и несколько раз сжал кулак для того, чтобы на внутреннем сгибе локтя выступила вена.
– Доктор, я боюсь уколов, – произнес Лоуренс кротко. – Это похоже на укус комарика?
– Да. – Рэй сделал глубокий вдох, пытаясь успокоить нервы. – На укус тропического комарика размером с пятиэтажный дом.
– Ты уверен, что это мне не повредит?
– Нет. Но ты протрезвеешь и сможешь мыслить ясно как минимум часа три. А большего мне и не нужно.
Решив не возражать, хозяин особняка понурил голову и позволил сделать укол. Рэй поднял с пола упаковку, убрал в нее использованный шприц и выбросил его в мусорное ведро.
– Э, а вата?
– Не нужна тебе вата. Фокус. Укол без крови.
– У меня в этом доме монополия на фокусы!
Лоуренс уже хотел погрозить собеседнику пальцем, но замер, будто пораженный внезапной догадкой, а потом сжал ладонями виски.
– Мистер Уайт… – начала Терри, вставая.
Рэй успокаивающе кивнул ей.
– Спокойно. Ему сейчас полегчает.
Через минуту Лоуренс осторожно поднял голову и оглядел кухню, прикрывая глаза рукой с растопыренными пальцами.
– Ого, – сказал он. – Ого! Это что вообще было?
– Универсальный вытрезвитель, который я храню у себя дома на крайний случай. И давно ты глотаешь препараты с кровью светлых эльфов?
На лице бывшего коллеги промелькнула нерешительность, а потом он упрямо вздернул подбородок.
– Да пошел ты. Глотаю то, что хочу, и когда хочу. Я уже давно не работаю в вашей гребаной конторе, так что тебе не должно быть до этого дела.
– Вот как ты заговорил? А ведь когда-то мы были…
– … друзьями. – Лоуренс горько усмехнулся. – Да. Мы были друзьями. Но до того, как Алисия Кантер полностью перекроила твои мозги. В те времена, когда у тебя была своя жизнь, свои решения и свои мысли. Я тоже там бывал, Лок. Только успел уйти пораньше. До того, как трясина меня сожрет. Этот выбор был непростым. Но знаешь, что? Я выбрал одинокую жизнь с чудовищем внутри. Пусть лучше оно выедает мне мозги, чем какая-то сучка.
Терри вскочила и заняла позицию между мужчинами, как судья на ринге.
– Хватит! – крикнула она. – Выясните отношения потом! Можете даже убить друг друга, если хотите! Но сейчас у нас есть дела поважнее!
Рэй пригладил волосы ладонью и опустился на один из стульев. Эта ночь обещала быть долгой. Бесконечно долгой.
– Поздравляю, Лоуренс. И восхищаюсь твоей хреновой силой воли. На этом все?
– Выйдем на минутку.
– Нет, – вмешалась Терри.
– Просто поговорить, леди, – успокоил ее Лоуренс. – Будьте спокойны. Мы уже взрослые.
Деревья в ночном саду шелестели под порывами ветра. Рэй запахнул куртку и побрел по усыпанной мелкими камнями дорожке следом за хозяином особняка. Подойдя к калитке, Лоуренс оперся на нее и окинул взглядом пустой тротуар.
– Мне и вправду следовало придержать язык, – вполголоса сказал он.
Рэй кивнул и скрестил руки на груди, но молчания не нарушил.
– Я слышал о том, что с ней случилось, – продолжил Лоуренс. – Мне очень жаль. Но если уж я начал говорить правду, то она была ненормальной. И отношения у вас были нездоровыми, мужик. Может, потому что отношения с Незнакомками всегда такие, может, по другой причине. И, наверное, хорошо, что все закончилось так. Я имею в виду, до того, как ты на ней женился и все такое. – Он перевел дыхание. – Это в десять раз хуже, чем дар. Потому что ты можешь выбрать и уйти, но остаешься. И не понимаешь, что именно заставляет тебя страдать. Замкнутый круг.
– Да, – кивнул Рэй, помолчав. – Что бы там ни было, все в прошлом. Оставим это там.
Лоуренс протянул ему руку, и он крепко пожал ее.
– Но с дурью тебе стоит завязать, Уайт. Особенно с той, что ты принимал сегодня. У меня есть идея, обсудим после того, как все это закончится.
– Ага. – Его взгляд внезапно стал сосредоточенным, и Рэй увидел, как меняется лицо бывшего коллеги. Если бы кому-то удалось запечатлеть на видео, как вампиры трансформируют внешность, а потом показать замедленной съемке, то получилось бы примерно так же. – Донна Паркс. Ты чувствуешь?
– Нет.
– Кровь. У них особенная кровь. Она каждый раз пахнет по-разному.
Рэй вопросительно поднял брови.
– У них? – озвучила его мысли Терри, бесшумно появившаяся у калитки.
– У полукровок, – пояснил Лоуренс. – Совершенно особый запах. Можно перепутать одного вампира с другим. Одного темного эльфа с другим. Только вначале, конечно, потом проявляются оттенки. Но полукровок не спутаешь ни с кем. Элитные духи. Единственный экземпляр. На заказ.
– У меня была такая версия, – вздохнула вампирша. Она посмотрела на Рэя и торопливо добавила: – Появилась после того, как я поговорила с братом. Но я не позвонила. Не спрашивай.
– Да-да. Нахрен правила.
Лоуренс хохотнул.
– Вы с ней два сапога пара, Лок. С одной лишь разницей – ты сначала стреляешь, а потом думаешь.
– Она не полукровка, – возразил Рэй. – Я бы почувствовал.
– Они умеют прятаться, если нужно. Это главная проблема в тех случаях, когда нужно найти полукровку. Их эмоциональный запах нестабилен, и трансформировать его проще простого. А если им помогают это сделать – тем более.
– Помогают? – переспросила Терри.
– Будет разговоров, поехали, – мотнул головой Лоуренс. – Это недалеко.
– В старой половине?
– Почти. Район Часовой башни… нет, рядом. В заброшенных особняках.
Вампирша бросила на него восхищенный взгляд, и Рэй подумал о том, что между этими созданиями явно промелькнула искра. Или он слишком устал и видит то, чего нет?
– Как вы это делаете?
– Что? – удивился Лоуренс.
– Чуете след. В этом городе так много эмоциональных запахов, что они сводят с ума даже обращенных.
Бывший коллега широко улыбнулся, и щеки Терри порозовели. Нет, ему не показалось. Рэй представил лицо Филиппа Хобарта в тот момент, когда дочь представит ему своего кавалера, и с трудом удержался от смеха. Хотелось бы на это посмотреть.
– Я уже сумасшедший, мэм. Но в узких кругах это принято называть способностями следопыта. Мы можем найти кого угодно даже в таком гадюшнике, как Треверберг.
– Думаю, следует позвонить Киту, – сказала вампирша. – Он живет в районе Часовой башни, а до старых особняков – от силы минут пять.
Рэй достал из заднего кармана джинсов телефон.
– Нет, – возразил он. – Пусть скотина Вагнер дрыхнет. Может, хотя бы сегодня выспится и не будет дремать на совещаниях. А вот тяжелая артиллерия нам пригодится.
Глава двадцать четвертая. Донна
Ночь с 15 на 16 ноября 2002 года
Треверберг
Сумрак отпускал Донну нехотя, как бескрайнее топкое болото в чаще темного леса. Она попыталась открыть глаза, и у нее это получилось, но тьма, заполнявшая пространство под веками, рассеиваться не торопилась. Сперва вернулся слух. Где-то тикали часы, вдалеке выводила печальную трель ночная птица, в невидимом камине потрескивали дрова. Последний звук девушка охарактеризовала после того, как почувствовала знакомый аромат сгорающих дров. Запах из далекого детства. Какая-то часть ее помнила, как мать – настоящая мать – сидит перед камином и баюкает дочь, совсем кроху, глядя на языки пламени. Донна видела лицо этой женщины: тонкое, с нежной, почти прозрачной кожей, обрамленное пышными темными локонами. Глаза у матери тоже были темными. Она гладила девочку по голове и тихо пела колыбельную на древнем языке.
– Э-э-эй, мисс Паркс, – услышала Донна в своей голове. – Вы упорная леди, да? Но я еще упорнее. Хорошие девочки не прогоняют гостей из своего сознания. Вот и вы так не делайте, потому что вы – хорошая девочка. Проснитесь, вам угрожает опасность. Вы слышите меня, мисс Паркс?
Донна поняла, что лежит на пушистом ковре, а голова ее покоится на чьих-то коленях… Джеймс. Она не видела его лица, но узнала по запаху. Не по аромату парфюма или свежего мыла, которое он любил. Она почувствовала его кожей. Чем-то, что находилось под кожей. Так глубоко, что до сегодняшнего дня она боялась туда заглядывать. Девушка подняла руку и ощупала свое лицо. Что-то было не так. Тело казалось ей чужим. А вот комната… гостиная. Это гостиная особняка, в котором она родилась и жила до смерти матери. Донна помнила высокие потолки, большие окна, изящную мебель и камин. Большой камин, у которого любила сидеть мать. Он выглядел так же, как в детстве, за одним исключением: убрали решетку.