Ну а Соль уже рядом со мной. Чертова девка движется как ассасин какой-то. Нереально быстро!
Я успеваю заметить, выхватить взглядом только детали: растрепанную прическу (она точно с банкета сбежала!), браслет на лодыжке, суженные яростные глаза.
А потом снага замедляется. Не потому, что мне очень страшно. А потому, что я понимаю: если эту паскуда сейчас не остановить, восставшие с асфальта снага запинают наших. Попросту запинают. И в скорую звонить не станут.
Поэтому зеленокожая девка движется очень медленно. Точно на глубине… А я шагаю вперед и дергаю ее за руку.…Р-раз! Снага летит носом в землю, но успевает сгруппироваться, катится колобком. Снова вскакивает, ошарашенная.
«Расходимся», — хочу сказать я им всем, только не успеваю.
Бешеная баба в мятом розовом платье опять бросается. Замедление. Снага бьет меня сумкой, крутя ее как кистень. Как она Федора вырубила. Ловлю плавно летящий клатч за ремень, вырываю из рук. Девку еще раз дергаю, усиливаю ей импульс. Если ее ударить сейчас, точно будет нокаут. Но противно… Поэтому я отступаю в сторону.
Зеленая снова шмякается — на сей раз со всей дури влетает плечом в бордюр. Таращится на меня в офигении.
…А у меня в руках разваливается лохмотьями клатч. И когда клочья розовой кожи опадают на тротуар, оказывается, что я сжимаю кастет — ржавый, как дверная ручка на «Титанике».
Экран «Смородины» аж пульсирует чернотой.
— В следующий раз, — говорю я снага, стараясь не отпустить злющий взгляд, — это будет твоя голова, а не сумка.
…Я сам еле удерживаюсь, чтобы не брякнуться, но Соль знать про это совершенно не обязательно.
— Расходимся, — предлагаю я. — Самое время.
— Еще встретимся! — подвывает снага, которого пнул в рожу Сицкий.
— Чип, завались! — рявкает на него Соль, а потом чеканит каждое слово, глядя мне в глаза: — Не сметь. Трогать. Моих. Ребят. Никогда.
…Да я что, я-то с радостью. Расползаемся.
Глава 3Соль. Взять и перестать вонять
— Не, ну а чего нам было делать, Соль? — кипятится Ежик. Левая рука на перевязи, но это не мешает ему бурно жестикулировать. — Они нас говном облили, а мы должны были обтекать, нах? Может, в ножки еще этим, ять, уважаемым врот господам псоглавцам кланяться?
Чип и Кубик с энтузиазмом кивают в такт его словам.
Пожимаю плечами:
— Вы вообще не должны были с ними связываться…
— Так мы что, связывались, что ли, ска? Вообще по другой стороне улицы шли. Они сами к нам домотались. Смотрим не так, плюем не туда… ну и воняем, ска. Как будто можно взять и перестать… вонять. Вот и что еще нам было делать, нах?
Хреново. Я же — старшая, я должна всегда знать, как им следовало поступать и как не следовало. А я ни черта не знаю. Конфликт с опричниками — это вообще худшее из всего, что могло с нами случиться, это смертельно опасно — и я сейчас не про драку саму по себе, а про последствия. Но сказать им, что они должны были проигнорировать наезд, спустить на тормозах, обтечь?..
Мало понимаю в этой всей педагогике, но одно знаю наверняка: дети обучаются не на том, что мы говорим, а на том, как мы действуем. А как действовала я? Если бы я застала ту драку в разгаре, то разогнала бы ее к Морготу, без разбора наваляв по шеям и своим, и чужим. Но увидела я уже не драку, а увидела Кубика с неестественно вывернутой ногой — потом оказалось, вывих, хвала Эру, не перелом. Увидела Ежа, лежащего лицом вниз, и непонятно было, дышит ли он. Увидела, как этот носатый уродец занес ногу над головой распластанного по асфальту Чипа.
На этих придурках была черная опричная униформа и эмблемы с собачьей головой. Это значит, все, что я могла — броситься добрым господам в ноги и умолять пощадить неразумных деточек. Это было бы взрослое, ответственное, взвешенное поведение. Поучительный пример для подрастающего поколения. Я же теперь не только за себя отвечаю.
Но знаете что? Нах оно все пошло. Ни о чем не жалею. В конце концов, я же их не убила. В основном, правда, потому только, что кастет застрял в Морготовом ридикюле. В общем, осталась сильной — так уж получилось.
Однако теперь у нас могут быть проблемы.
— Телефон адвоката, хором, быстро!
Парни вразнобой, но четко называют цифры. Упаси Эру кто-нибудь хоть одну перепутает! Тут же огребет по шее, несмотря на все боевые ранения. Это самый зубастый адвокат Поронайска. Нет, добиться оправдания, если опричная Служба Безопасности предъявит нам обвинения, он не обещал — это невозможно, в опричные застенки если уж кто загремит, то с концами. Но убедить СБ, что связываться с малолетками выйдет себе дороже, он хотя бы попробует. Тем более что я заранее готова взять на себя все — вплоть до покушения на основы государственного строя. Двум смертям не бывать, чего уж там.
— Что говорим, если арестуют?
— Что мы… несовершеннолетние и требуем этого, как его…
— Законного, нах, представителя.
— И звонок, ять, адвокату.
— И что еще говорим? А ну-ка, хором!
— НИ-ЧЕ-ГО!
— Ладненько. И делайте все, чтобы больше в это дерьмо не вляпаться. Обходите псоглавых по широкой дуге, как бешеных животных. Все, валите отсюда, надоели…
Однако все эти предосторожности оказались напрасными — обвинений нам так и не предъявили. Наверное, парням стыдно было признаваться, что их сделала девчонка, пускай и орк. Ну то есть… почти сделала. Первые четверо были какие-то квелые — говорят, это нормально для слабых неопытных магов, исчерпают ресурс и валятся в обморок. Даже скучно, никакого вызова. А вот пятый — мясистый тяжеловес с глазами умной собаки… До сих пор не могу понять, что с ним не так. Как такой увалень мог двигаться быстрее, чем я? Как мой кастет оказался у него, и что за дьявольщину он с ним провернул? Мне потом снились кошмары, в которых я задыхалась — но не из-за отсутствия воздуха, не хватало чего-то другого, еще более невидимого, чем воздух… чего-то настолько привычного, что оно напрочь ускользает от осознания.
Надо сказать, что алгоритмы добра на наших с Токс теперь уже парных браслетах не пришли в восторг от моего героического героизма — зеленая полоска не приросла ни на гребаный миллиметр. В зелени мы уже две недели, но заполнилась шкала максимум на четверть, а с этой суетой вокруг свадьбы и вовсе отползла к началу. Значит, еще что-то нам с Токс предстоит сделать…
Ладно, Моргот с ней, с этой опричниной. Как будто нам других проблем мало было. Сентябрь подходил к концу, а обещанные Юдифью Марковной бесплатные, хоть и несколько покоцанные на каторге педагоги так и не прибыли — оформление бумаг затянулось. Если буду когда-нибудь писать методичку для попаданцев, обязательно укажу: в какой бы мир вас ни занесло, можете быть твердо уверены в одном — бюрократия непобедима. Возможно, драконов, королей и магов вы будете косить пачками в перерывах между пирами и визитами в гарем, но с «запрос застрял на четвертом этапе согласования в пятой канцелярии третьего департамента управления не твоих собачьих дел» поделать не сможете ничего. Смиритесь.
Так что в смысле уроков в нашей уже почти оформленной официально школе есть только авалонский и легендариум от Токс и дрыгоножество с рукомашеством от меня. Лицензии нас не могут лишить только потому, что ее до сих пор нет — тут уже бюрократические проволочки нам на руку. Муниципальное управление образования расщедрилось разве что на контейнер разномастных учебников. Я уже обрадовалась — с паршивой овцы хоть шерсти клок — но только до тех пор, пока не решила их полистать. А то временами сама поражаюсь безднам собственного невежества. Недавно случайно выяснила, что Россия здесь никакая не Империя, а попросту Государство; меня все это время даже никто не поправлял, потому что к материканам, путающим жопу с пальцем, в портовом городе все привыкли.
Однако моя тяга к восполнению позорных пробелов в образовании улетучилась, как трудовой энтузиазм в понедельник утром. На что мы, снага, не особо брезгливы, но содержимое пожертвованного нам с барского плеча контейнера противно было взять в руки. И дело даже не в том, что всем поголовно портретам исторических деятелей были дорисованы кому усы и сигары, а кому и гениталии — иногда в самых неожиданных местах; сами виноваты, нечего было попадать в историю. И ладно бы учебники хранили следы разнообразной еды, употребленной за их чтением — хуже, что и обратные еде процессы тоже на них отпечатались. Со снажьим обонянием при всем желании не перепутаешь. Предыдущее поколение школьников весьма доходчиво выражало свое отношение к учебе. Шик-блеск, управление образования не пожалело для оставшихся без родителей маленьких снага самого лучшего!
Посмотрела в Сети цены на новые учебники — и настроение провалилось во глубину сибирских руд. Будто мало нам расходов на физкультурную форму, тетради, ручки, альбомы, фломастеры, пластилин и какие-то кассы букв и цифр… что это вообще за хрень? Не говоря уже о бесконечных тратах на продукты, одежду и туалетную бумагу. На последний пункт уходили какие-то астрономические суммы. Я все пыталась понять, что же мои троглодиты с этой бумагой делают — жрут они ее, что ли? Но в них бы столько не влезло.
А вот с доходами в последнее время дело обстояло довольно безрадостно. Токс продавала кое-какую ювелирку, несколько благотворителей продолжали худо-бедно нас поддерживать, и поступали муниципальные дотации, которых хватало на самую дешевую жратву. А вот мой, как это называлось в прошлой жизни, перфоманс стал не особо хай. Похоже, идущий через Поронайск поток тяги практически иссяк — материковые прииски один за другим накрывались медным тазом. Из трех моих последних ходок две прошли впустую, а третья принесла ажно целых полтора литровых пакета. Конечно, я могла бы воровать не только тягу и не только у контрабасов — но портить отношения с милицией не хотелось.
Щедрый эльф Раэль оставил нам небольшое состояние, но я сразу твердо решила, что эти деньги буду тратить только на чрезвычайные нужды — например, на то, чтобы наши выпускники выходили в жизнь не с голой жопой. «На унитаз» мы должны зарабатывать сами. Этого принципа я твердо придерживалась недели две, а потом пачка счетов перестала помещаться в отведенную для нее папочку. Да и адвокат запросил неслабый аванс — но не экономить же на спасении жизней. Так что сейчас мы стремительно проедаем капитал, и я до сих пор не придумала, что с этим делать.