Один из пленных узнает меня:
— Гля, это же баба-войско!
— Девушка, — мягко поправляет его Дайсон. — Девушка-войско.
Да, меня действительно называют так.
— Она же не убивает! Не убивает! — пленный заходится истерическим смехом. — Нас отпустят!
— Я не убиваю, — голос звучит как чужой. — А вот они — очень даже…
— Соль, пойди проверь, как там наши освобожденные, — ровным тоном говорит Коста.
Быть может, это сейчас будет лицемерно. Но я отворачиваюсь и бреду к бараку.
Как будто здесь можно уйти достаточно далеко, чтобы не услышать короткую сухую очередь.
Глава 2Макар. Нюансы
Ну вот. Стоило проявить секундную слабость… ладно, пускай не секундную. Стоило проявить десятиминутую слабость — выпить вечером бутылочку пива — как всю ночь после этого снилась разная дрянь.
Не кошмары, а так. Нечто тягучее, малоосмысленное и малоприятное. Словно мне так не хватает тягучего и малоприятного в моей работе. Хватает, к сожалению… Оно — тягучее — это ее предмет.
Встаю аккуратно, раскладушка скрежещет. Развалится скоро старушка, треснусь задницей. Вот будет ночка! Не то что сегодня.
За узким окном море в туманной дымке. Вид — лучшее, что здесь есть. Вид и еще, конечно, уединенность. Всё то, что вы себе представляете, когда слышите про работу смотрителя маяка.
Правда, всегда есть нюансы.
Нюанс номер один состоит в том, что из окна долетает какой-то раздражающий шум, причем понимаю я это не сразу. Откуда-то издалека, не поймешь даже — с моря или по побережью. Гудение. Неравномерное, и от этого бесит — при том, что на самой грани. По гудению и давлению я большой специалист — но тут не могу понять, что работает. Это же… не оно? Пусть будет не оно!
Выглядывание из окна никаких результатов не дает — это только кажется, что сверху всё видно. Ну ладно. Будем решать задачи по порядку.
Задача номер один — по регламенту — запуск генератора. Ночью маяк работает от аккумуляторов: они крутят мотор поворотного механизма, питают лампу. Днем подрубается генератор: заряжает аккумы, ну и дает мне, любимому, сварить кофе, а также возможность включить свет в уборной. А это немаловажно, хоть уборная и на улице. Не всегда, знаете ли, охота любоваться просторами. Иногда надо и дверь закрывать.
Спускаюсь, пытаясь не брякнуться с лестницы, бреду в сарай. Там в железном ящике с прорезями гудит УРМ-5 «Змей» — генератор на водородных ячейках. Раньше была «Жар-птица», но сдохла. К ней кассеты можно было реже менять.
Взвожу «Змея» ключом, проверяю напряжение на клеммах. Ритуал. Установка гудит — вот это хороший гул, правильный.
Теперь — Жаба. В подвале. Главный мой инструмент.
Официально это «датчик магических флуктуаций модели СТМ-4», но похож он действительно на бронзовую жабу размером с табуретку. Сверху — циферблат со шкалой, которая показывает уровень возмущений в секторе.
Стучу по бронзе ногтем — привычка. Где-то примерно по кумполу. Жаба отзывается глухим звоном. Блин, а вот и второй нюанс.
Стрелка на циферблате колеблется между зеленым и желтым полями — зараза! Вот как же я не люблю такое! Ни богу свечка ни черту кочерга… Мне нужно четкий сигнал подавать, а не «Жаба не может определиться».
Понедельник сегодня, что ли? Откуда высокие значения? Сказать по правде, я привык к хорошему, расслабился: ведь после того, как опричники (или кто там?) уничтожили эпицентр Хтони в городе, по всему острову подзатихло на несколько месяцев. И вот опять…
С досады шлепаю земноводное ладонью, и — о чудо! — стрелка медленно опускается в середину зеленой зоны. Да неужели? Аллилуйя! Вот она, магия — а не то, чему я двадцать лет учился. Кстати, и надоедливое гудение смолкло… Точно, среда же сегодня. Будем жить.
Зеленый — значит, не нужно менять световой сигнал и флажок. Рыбаки, транспортные суда, ну и — будем честны — контрабасы всех мастей могут спокойно идти на маршрут и на промысел.
Далее по регламенту — проверка оборудования. Поворотный механизм. Линза. Реле, выключатели, блоки питания — всё вот это хозяйство. Молниеотвод! Вот.
Линзу, пользуясь тем, какие стоят погоды, протираю снаружи. Регламент.
Кофе пока что только в мечтах, не говоря уже о жратве — а я успел намотать по лестнице и вокруг маяка с полторы тыщи шагов небось. Пока бегал, умылся водой из бочки, а когда линзу тер — пожалел, что мокрая борода. Ну да ничего: май месяц, тот самый.
Наконец — завтрак. Запрещаю себе налопаться хлебом с салом. Хотя идея — если с горячим чаем! — очень мне импонирует. Но хлеб с салом — это разгильдяйство. А я тут сам себе воспитатель: если не я, то кто? Простые решения — отставить.
Останавливаюсь на варианте омлета. На сале. Раскочегариваю горелку, ставлю на огонь маленькую черную сковородку. Сперва омлет, потом — кофе в эмалированной кружке. Вот она — жизнь.
Омлет обильно посыпаю зеленухой, специально смотавшись в теплицу. Без преувеличения — прямо с грядки! Притом со своей.
А вы — жрите там полуфабрикаты у себя в Москве, в опричных ресторациях. Мне и здесь, на краю света, хорошо.
— Хорошо же, Лютик?
Лютик — огромный одноглазый котяра, одновременно облезлый и лохматый, рыжий, приблудился ко мне полгода назад, осенью. За зиму вывел мышей, на том и поладили.
Кот по-прежнему делает вид, что он сам по себе, а мне оказывает услугу, являясь к приему пищи. Но мое расписание, подлец, выучил. Как и свое имя. Полное имя у него, впрочем, было Малюта, но что-то не прижилось. Сократил.
За завтраком заполняю журнал — тоже регламент, нельзя без этого. Без регламента я завою, Лютик. Испугаешься.
Покривившись, записываю в журнал показания Жабы — испортила статистику, курва, так красиво всё было полгода. Впрочем, зимой всегда стазис. Если жизнь замедляется во всем заливе, отчего очаг Хтони должен быть исключением? Он же под водой. Ну а весна… сами понимаете. Лютик уже наверняка стал отцом семейства, может, и не одного. Хтонь вон тоже ворочается. Один я тут сижу… один.
Пару секунд раздумываю, заносить ли в журнал гудение — по правилам, каждый комариный писк надо заносить, да кто ж их соблюдает… Ладно, черт с ним. От Поронайска, небось, по воде принесло — тут же рукой подать по прямой, пятнадцать километров.
Всё. Захлопываю журнал.
Теперь ВАЖНОЕ ДЕЛО.
Грядки.
Теплица у меня тут же, на пригорке. Каркас из железных труб, стенки — на метр — из горбыля, ну а верхняя часть — из пары десятков старых оконных рам, которые контрабасы мне привезли на отдельном грузовичке, а я всё ругался, чтобы не покоцали при разгрузке. Потом каждую раму перебрал, укрепил, весь штапик на новые гвоздики посадил и промазал. Не теплица — алмаз.
Внутри грядочки по линеечке, каждый кустик на своем месте. Рассада вовсю колосится, а вот картошка — символических пять кустов — пока что не вылезла. Зато петрушка кудрявая, что государева борода, и лук здоровый торчит, точно бамбук.
А меня интересует температура. Плюс восемнадцать, годится. Вода в отопительных трубах остыла, но ночью, когда я вставал записать показания Жабы, слегка дал давление, уплотнил воздух внутри теплицы. Выше давление — больше теплопроводность воздуха, выше температура. Приема ненадолго хватает, теплица ж не герметичная, но всё равно работает. В придачу к термосифону — достаточно. Физика!
Тэкс, ладно… Иду поливать.
В отдельной сарайке — большой стальной бак, сваренный из половины цистерны молоковоза. Его в городе делали, по спецзаказу. Не сразу поняли, что мне надо, но с третьего раза — сварили.
Бак изрядно напоминает анатомические рисунки сердца: большой, округлый, с сосудами-трубками. А еще с краниками и манометром. И нет, это не самогонный аппарат. Это термосифон и есть. Сердце водопроводной системы в хозяйстве у мага давления — второй, между прочим, ступени мага.
Магтех, который я заслужил.
Воду в бак натянул из колодца еще вчера — но за ночь она остыла. Кладу руку на полированный бок цистерны, прислушиваюсь. Поехали…
В баке давление повышать можно больше, нежели в теплице — и за счет этого вода греется. А я медитирую… Вот, уже хорошо, достаточно. Для полива-то кипяток не нужен. Открываю краны, даю напор — пошло!.. Хватит.
Раньше — пока бака не было — я бегал с жестяной лейкой, вон она стоит. И сейчас иногда даю себе труд обойти грядки вручную: автоматизированный полив — хорошо, конечно, но без присмотра всё вянет, даже у мага.
Отливаю из бака в отдельную бочку, нагоняю из колодца еще. И опять наращиваю давление в баке, нагревая воду. Это уже не на полив — для отопления. Горячая вода пойдет вверх, туда, где из «сердца» выходят «вены» — в трубы, идущие под наклоном к теплице. А оттуда она, остывая, будет попадать обратно. И снова, и снова… На несколько часов хватит, ну а потом опять нагревать придется. Распорядок в распорядке!
На моей стороне, впрочем, надежность системы: соединял и устанавливал сам, без халтуры. Терпеть не могу, когда что-то на изоленте, соплях, проволочках. Когда самопально — значит уродливо. У меня тут не только главный агрегат в порядке, но и вся система. Где надо — надежно вкопано, где надо — приварено. Так что мое дело простое — дави да грей. И от присмотра за маяком можно не отвлекаться: ведь отвлекаться нельзя.
Помыв сковородку теплой водой, прибираюсь на кухне. Иду в башню. Рабочий день продолжается!
…И преподносит сюрпризы. Снова.
Нюанс номер три! Едва настроил старый приемник, чтобы принять прогноз — как примечаю постороннее шевеление внизу. Возле моей теплицы!
Можно было б списать на Лютика, но рыжий разбойник тут, устроился на окне — глядит на меня настороженно одним глазом. Значит, гости… кто бы там они ни были.
Стараясь делать это бесшумно, спускаюсь по лестнице и бегу к теплице. Прихватываю по пути лейку — под руку подвернулась.
…Ах ты ж, зараза!
Входная дверь нараспашку — хотя там вообще-то замок висит. Символический, от почтового ящика — но всё же!