XX
Первое упоминание об Ачоргене. Пурпурный шатер-лифт. Ста-
рый сводник утешает принцессу. Мадам Верони
Наконец настал черед принцессы. Брок насторожился.
Старик адмирал, поправив безупречную складку на брюках с желтыми лампасами, учтиво, в наигранном удивлении, подошел к ней.
– Принцесса Тамара! – воскликнул он. – Какая неожиданность! Черный бриллиант, потерянный и найденный вновь... Бархатная бабочка хотела упорхнуть от нас к небесам. . Сколько ж мы вас искали по всем этажам!
– Никто не искал, и никто не терялся, – оборвал его милорд, – в Муллер-доме никогда ничто не терялось и не потеряется!
Но запавший старческий рот все бубнил:
– Принц Ачорген, третий секретарь нашего благодетеля и Повелителя, полюбил вас с первого взгляда. . Ему первому вы станцуете хрустальное фуэте, или второму, если пожелает Сам. . Говорят, наш благодетель и Повелитель уже справлялся о вас и ваших успехах в танцах. Беда, если вместо симпатии вам придется испытать Его гнев!
Принцессу отвели в шатер. Брок метнулся за ней. Старичок тоже устроился в шатре и подал знак рукой. Внезапно шатер окружили металлические стены. Под куполом вспыхнула лампочка, и упакованный в металлический футляр шатер начал падать вниз.
В герметически закрытой кабине Броку трудно было определить скорость падения, вдобавок ничто не шелохнулось и падение проходило без малейшего шума и тряски. Кабина словно и не двигалась, но он чувствовал, что они с бешеной скоростью летят в пропасть. На мгновение перед глазами у него вспыхнул знакомый желтый огонек, но он сразу отогнал видение.
Старый сводник внимательно разглядывал заплаканные лица. Кое-кто еще всхлипывал, по чьей-то щечке еще текла слезинка, но рыдания стихли. Они устали отчаиваться, да и в глаза рвутся новые, любопытные картины – вон они, так и мелькают. Адмирал в этом мчащемся вниз колоколе вел себя с дамами на удивление корректно. Он сидел в сторонке, подтянув брюки и зажав ладони между колен, видимо, чтобы не возникло подозрения, будто он намерен приставать к своим соседкам. Фуражку он сдвинул на затылок и заговорил с притворным добродушием:
– Как видите, дорогие дамы, ничего страшного с вами не случилось, да и не случится. Вы испугались, что не попадете на свои планетки? Клянусь Муллером, мы сейчас летим на одну премиленькую звездочку... Это звезда танцев... Танцы и любовь... Мадам Верони вас научит в своих салонах и тому и другому. Она-то, конечно, уже не танцует, по причине изрядной полноты, но возглавляет танцевальный университет, где преподают знаменитости старого мира. . Не бойтесь, мы выбрали вас не только за смазливые мордашки – ваши фигурки, ваши ножки победили в тайном состязании спящих красавиц.. Вон тех двух пупсиков тоже я отыскал, – при этих словах морщины старого сводника изобразили нежную улыбку, – я сжалился над образцом столь совершенной симметрии.. И папочек для вас, сиротинки мои, тоже найдем – каждой по одному. Но сначала вы пойдете в школу. Мадам Верони обучит вас азбуке любви. А вы, принцесса, вернетесь на виллу «Тамара». Искренне вам советую: разучите хрустальное фуэте. Без танца в Гедонии карьеры не сделать. . Ублажите принца Ачоргена. Неужто не понимаете, что все женщины там, внизу, без ума от него, а среди них есть и принцессы... Это великий человек – правая рука гениального, божественного Муллера. А какой кавалер! Целый этаж Гедонии занимает, три тысячи комнат. Он покровитель художников, артистов, музыкантов Муллер-дома. Если вы ему угодите, он возьмет вас в жены! Клянусь Муллером, он сумеет вас обеспечить, даром что уже содержит в гаремах около полусотни жен. .
Принцесса смотрела в потолок и молчала. Гордая, не сломленная, она будто светилась изнутри холодным как лед светом. Зато Брок ловил и впитывал каждое слово адмирала, как иссохшая земля – влагу.
Неожиданно кабина-шатер мягко, без толчка остановилась. Складные металлические стены поднялись, лампа погасла, и шатер очутился посредине огромного розового зала. Броку показалось, будто здесь только что стихла музыка. Со всех сторон бежали разгоряченные, потные люди.
В мгновение ока шатер окружило жаркое кольцо человеческих тел. Прекрасные лица женщин – ярко накрашенные губы, влажные, блестящие глаза, устало прикрытые тяжелыми длинными ресницами. И лица мужчин – с виду молодые, гладкие от жидкой пудры, но что самое странное –
почти у всех бородки: черные, белокурые, рыжие и непременно раздвоенные. Брок вспомнил обитателей города авантюристов, да и старый сводник носил бороду той же странной формы. Брок смекнул, что таков, вероятно, последний крик моды в Муллер-доме. Однако задумываться над подобными пустяками было недосуг. Адмирал первым выскочил из шатра и тщательно расправил брюки, чтобы заглаженная стрелка приобрела изначальный вид.
– Мадам Верони, мадам Верони! – позвал он.
Из толпы вынырнула грудастая толстуха в роскошном платье из какой-то зеленой чешуи. Прелести ее давнымдавно утонули в складках жира, а рот, подпертый чуть не десятком подбородков, находился куда выше адмиральской макушки.
– Ну вот, привез вам новых ангелочков, – скороговоркой забубнил сводник, – правда, отрастить им крылышки –
это уж ваша забота. Думаю, выбор удачен..
Мадам Верони сверкнула золотым лорнетом в сторону грустных пленниц и от удовольствия заколыхала подбородками.
– Замечательно, адмирал, – сказала она сладким голосом. – «Вселенная» никогда не подводит. Эти розовые куколки прелестны – даже на Венере не было бы стыдно за нашу старушку планету. Приходите завтра, я с вами рассчитаюсь! – Неожиданно мадам Верони всплеснула руками. – Клянусь солнцами! Это же наша Тамара! Адмирал, вы что, ослепли от звездной пыли?
Сводник под прикрытием темных очков тихонько хихикнул.
– Вы действительно думаете, что в мои сети ловится только мелкая рыбешка, мадам?
– Идите сюда, моя дорогая, – защебетала мадам Верони, обращаясь к принцессе, – до чего ж вы бледная! Я отведу вас в вашу виллу. Там все осталось как раньше, сами увидите, идемте, дитя мое!
Но старый сводник не отдал добычи.
– Побудьте-ка лучше со своими ангелочками, мадам, они тоже устали! Дайте им теплой воды для ног, а принцессу предоставьте мне! Я сам отведу ее куда нужно. .
Пойдемте, принцесса!
– Идите, – шепнул Брок.
Принцесса чуть заметно улыбнулась. Так они и вышли из зала – принцесса, адмирал и Брок.
XXI
Улица Эльвиры Карп. Вилла «Тамара». Петр Брок решает идти
за адмиралом. «Я покидаю вас на время...» Улица Берты Бретар. Про-
спект Анны Димер
Площадь. Стеклянные дворцы вокруг – точно стены гигантского бассейна, на дне которого копошится людская толпа. Невероятно широкие проспекты разбегаются отсюда звездными лучами, теряясь в необозримой дали. Театры, рестораны, кинозалы, музеи, игорные дома, храмы –
все из стекла, полуматового, полупрозрачного. Аллея фонтанов и хрустальных статуй, словно бы созданных из воды, – блеснут на мгновение в луче света и вновь исчезнут, как их и не было. А надо всем этим – лазурный стеклянный свод с незаходящим солнцем. .
Эти слова, багровой кляксой расплывшиеся по стандартной серебристой табличке на угловом здании, ударили в глаза Броку. Брок запомнил название улицы на всякий случай: вдруг он заблудится в невероятном лабиринте
Муллер-дома? Но нет, он не вправе заблудиться! Не спуская глаз с принцессы, он шел за ней по пятам, шаг за шагом. Смотрел на ее стройные ноги в траурном шелке и внезапно ощутил страстное желание коснуться их рукою.
Увидел их нагими и рядом, совсем рядом – себя, прозрачного как стекло. Увидел свои невидимые, жадные руки, ласкающие сонное тело... И тут же его охватило презрение к себе. Ведь он же поклялся ей помочь! Да, он к ней прикоснется, но затем только, чтобы она знала о его присутствии! Так он обещал!
Между тем позади оставались проспекты, перекрестки, дворцы. Аллея гигантских кактусов и пальм, цветочные ковры, оранжереи, озерца, особняки, обвеваемые веерами финиковых пальм, – все говорило о том, что они очутились в богатых аристократических кварталах.
Вот наконец и коттедж, на фронтоне которого красуется надпись:
Старый адмирал поклонился принцессе.
– До свидания, гордая грешница! Я пошел к Муллеру!
Молитесь ему, чтоб он был милостив к вам в своем гневе!
Его доброта бесконечна. .
Брок стоит на пороге, принцесса, не оборачиваясь, поднимается по прозрачным ступеням. Дверь захлопывается, но фигура принцессы еще видна за стеклом. Постепенно очертания ее расплываются и наконец исчезают совсем.
Что делать? – заколебался Петр Брок. Идти за прин-
цессой? Нет! Ей пока опасность не грозит! А этот мерзкий негодяй направляется к Муллеру! Итак, за ним!
Брок быстро вырвал из блокнота листок и написал: Он взбежал по лестнице, опустил листок в прозрачный почтовый ящик и устремился за адмиралом. Догнал его на перекрестке и вдруг испугался: а сможет ли он потом найти эту тенистую улицу? Как она называется?
– было написано на серебряной табличке.
Муллер! Всюду Муллер! Неужели все улицы на этом этаже носят имена его несчастных любовниц? Неужели этот бог так чванлив и мелочен? Но как бы там ни было, надо хорошенько запомнить это название, чтобы не потеряться. . Затем они свернули на
которая, судя по надписи на табличке, была сожжена за то, что из ревности к Муллеру убила королеву Гертруду.
Проспект заканчивался дворцом на хрустальных столбах. Широкая лестница, ведущая к нему, казалась черной от множества людей в цилиндрах. На фронтоне горели красные как кровь неоновые буквы:
XXII
Золотой муравейник. Жирный идол под балдахином. Хрустальные
уста динамика. Техника биржи. Петр Брок узнает кое-что о себе.
«...скажите еще – социалист. .»
Старый сводник остановился у подножия лестницы.