– Только никуда не уходите, – попросил Коля. – Я в магазин игрушек и назад.
Отсюда, от торгового центра, до ледового дворца было километра три, никак не больше.
Когда Николай нашел мальчика в бытовке при котельной Ледового дворца, Владик бросился ему на шею и сказал только два слова:
– Темнота. Колючая.
– Что, Владик, что? – спросил Николай и неловко обнял мальчика – правая рука болела, наверное, все-таки он ее сломал об голову хриплоголосого.
– Темнота. Колючая, – сказал Владик и закрыл Николаю глаза своими теплыми ладошками.
– Они тебе завязывали глаза? – спросил Николай и показал, как обматывают повязкой голову. – Глаза завязывали?
– Колючая, – закивал Владик.
Николай внимательно посмотрел на мальчика, достал телефон и набрал номер.
– Привет, – сказал Коля. – Возьми на офисе запасные ключи от машины Владика и езжай оперативно на парковку торгового центра. Да, того самого. В машине сидят наши дамы. Привези в офис к четырем одну из них. Нет, только одну. Какую? А я тебе скажу, какую.
– Нам назначено, – сказал Николай и с Владиком на руках прошел мимо оторопевшей секретарши в кабинет Федора Петровича. Часы над дверью в приемной показывали без пяти минут четыре.
– Ах, да, – вспомнил Коля, повернулся и вручил секретарше Владика, от чего она еще более обалдела и по-мужицки крякнула.
– Подержите его пока у себя, – сказал Коля. – Когда будет надо, я позову.
Он вошел в кабинет.
Сцена, развернувшаяся перед ним в кабинете шефа, его почти и не удивила. Чего-то такого Николай и ожидал. Предупрежден, значит, вооружен, как любил повторять его инструктор по боевому самбо.
Федор Петрович, взволнованный и злой, стоял, нависнув над со своим столом. Напротив него, в кожаном гостевом кресле, вальяжно раскинувшись и улыбаясь, сидел молодой человек с идеальным пробором на аккуратно стриженой голове. За спиной молодого человека стояли двое парней в строгих костюмах с одинаковыми кожаными папками в руках.
– О, – обрадовался молодой человек и повернулся к Николаю, – вот и наш вестник апокалипсиса. Что-то хочешь сказать?
– Хочу, – кивнул Коля и сделал шаг к столу. – Федор Петрович. Простите меня, если сможете. Ваш сын, Владик, – его похитили.
– Ну вот, – сказал молодой человек. – Я же предупреждал.
Федор Петрович посмотрел исподлобья на посетителя, перевел взгляд на Николая и грузно обрушился в кресло.
– Давай, – сказал Федор Петрович, глядя в стол. – Я все подпишу.
Из кожаной папки выпорхнули бумаги и легли на стол, парень из-за спины молодого человека ловко придвинулся и протянул Федору Петровичу перьевую ручку.
– Хоккейный клуб продаете? – невозмутимо поинтересовался Николай и сделал еще шаг к столу.
– Продаю, – кивнул шеф и поднял на Колю непонимающий взгляд. – А ты откуда знаешь?
– Догадался. Когда Владика в Ледовом дворце нашел, – легко признался Николай и громко позвал: – Владик!
Молодой человек, не меняя улыбки, встал с кресла и задом, глядя на Федора Петровича, шагнул к дверям.
– Нашелся, – сказал молодой человек. – Очень рад за вас, дорогой Федор Петрович. Искренне рад.
Бумаги впорхнули назад в папку и троица двинулась на выход. В дверях молодой человек столкнулся с Зинаидой Павловной, все так же не меняя выражения лица, слегка ей поклонился и вышел, сопровождаемый своими молчаливыми помощниками. Федор Петрович потянулся за телефонной трубкой, но Николай его остановил:
– Пусть идет. Пока что нам ему предъявить нечего. Но с исполнителями я вас познакомлю.
– Зина? – удивился Федор Петрович.
– Она. Она, голубушка. И знаете, что ее выдало?
– Я знаю, – упавшим голосом выдавила нянечка и рухнула на подставленный стул.
– Конечно, – сказал Николай. – Ваш шарф, замечательный теплый шарф деревенской колючей шерсти. Я только одного не могу понять – зачем вы так подставились, зачем вы завязали этим шарфом глаза Владику?
– Костюм, – прошипела Зинаида Павловна, – проклятый костюм с его проклятым кружевным воротником. Мальчишка должен был выбрать пирата. Пирата. А Светка прицепилась с этим проклятым воротником. Воротник торчал из-под куртки. Было заметно. Боялись, что ты заметишь. Все мотался по парковке, малахольный. Пришлось Владика замотать шарфом.
И нянечка зарыдала, сотрясаясь своим монументальным подбородком.
Смелость рыжего цветаДмитрий Витер
Дмитрий Витер
16 августа 1975 г.
Я убил человека.
Вообще-то я не люблю выступать в роли подопытного кролика, но ради Ольги сделал исключение. С тех пор, как она появилась в отделе Цифровой Бихевиористики, я безуспешно искал повод с ней познакомиться – такой уж я человек, а тут – прекрасная возможность: требовались добровольцы для испытаний новой операционной системы у модели 523-Y. Робот, кстати, так себе – внешняя оболочка безупречна, а вот с человеческой логикой – явные проблемы. Эксперимент как раз и должен испытать одну из базовых задач 523-Y – взаимодействие с человеком в конфликтной ситуации.
В 12:00 я пришел в лабораторию, Ольга уже была там. Ее рыжие локоны полыхали, как пожар на фоне стерильных белых стен. К моему глубокому разочарованию, интерес Ольги был направлен вовсе не на меня, а на третьего участника эксперимента – толстяка Сергея Трухина – известного хохмача из секции Программирования Эмоций. Когда я вошел, они вместе смеялись, очевидно, над очередной его пошлой шуткой; увидев меня, коллеги замолчали, словно я застукал их за чем-то непристойным. Чтобы сгладить неловкость, я начал глазеть по сторонам, хотя смотреть было особо не на что: из мебели – только массивный квадратный стол посреди комнаты, да стойка ассистента, за которой стоял долговязый парень с опухшими глазами – выглядел он так, словно ему требовалась дополнительная чашка кофе. На нем болтался мятый белый халат с беджиком «Стас» – раньше я этого сотрудника не видел. Стас ввел нас в курс дела:
– Итак, уважаемые добровольцы, напоминаю, что все ваши действия в этой комнате подпадают под условия о неразглашении. Стандартная процедура. В случайном порядке вам предложат роль в одной из возможных конфликтных ситуаций, с которыми может столкнуться 523-Y во время эксплуатации. Ваша задача – как можно точнее выполнить инструкции. Взаимодействуя с испытуемым образцом, постарайтесь вести себя естественно. От результатов теста зависит дальнейшая судьба проекта.
Трухин закатил глаза, и я его понимал. Серию 523 преследовали неудачи. Испытуемые экземпляры умудрялись напортачить в самых очевидных местах – вроде отключения питания в момент эмоциональных перегрузок.
– А в чем заключается сценарий? – поинтересовалась у ассистента Ольга. Молодец, я бы не решился спросить.
– Не могу разглашать эту информацию до начала эксперимента, – пожал плечами ассистент. Затем он выложил на стол нехитрый реквизит – черный ящик и три белых шара в стеклянной вазе.
– Тяните жребий, – скомандовал он. – Испытуемый образец войдет сюда через… – ассистент взглянул на часы, – три минуты.
– А как же вжиться в роль, и всё такое? – недовольно буркнул Трухин.
– Это ни к чему, – парировал Стас. – Ваши естественные реакции – вот то, что нам нужно!
Трухин хмыкнул и вытащил из вазы белый шар. Невежа, не мог пропустить даму вперед? И что Ольга нашла в этом грубияне? Я великодушно кивнул ей, позволив забрать второй шар. Мне достался третий. С точки зрения теории вероятностей мы получили равные шансы, но я не мог избавиться от ощущения, что меня обделили.
– Теперь открывайте и читайте ваши роли. Не забудьте, вы не должны показывать их остальным – сообщение самоуничтожится вскоре после прочтения!
На мгновение в комнате стало тихо, затем громко хрустнул пластик – Трухин раздавил в своей лапище шар, вытащил оттуда полупрозрачную полоску, прочитал и расхохотался:
– Да это же полный бред!
Я открыл свой контейнер, краем глаза наблюдая, как Ольга делает то же самое. В моей записке значилось:
«Вы – наемный убийца. Подождите, пока другие отвернутся, потом возьмите из черного ящика бутафорский пистолет и выстрелите зарядом краски в того, кто произнесет „Да это же полный бред!“ Затем положите пистолет обратно в ящик и вернитесь на место».
Я перечитал записку трижды, прежде чем она с легким шипением растаяла у меня в руках. В растерянности я посмотрел на Ольгу – та лишь стряхивала с пальцев остатки своей растворившейся записки. Я уже почти раскрыл рот, чтобы отказаться от участия, когда ассистент шагнул за свою стойку и погрозил мне пальцем:
– Пятаков, никаких разговоров. Испытуемый образец будет здесь через минуту. Каждый должен быстро выполнить своё задание, иначе я повторно проведу жеребьевку.
Ольга и Сергей, как по команде, обернулись лицом к стене и закрыли глаза руками.
У меня в висках громко застучало. Я чувствовал себя ужасно глупо – право же, что за детские забавы с игрушечным пистолетом в лаборатории. Хочу ли я играть эту роль? Разумеется, нет, но при повторной жеребьевке роль «жертвы» может достаться мне, а пачкаться в краске на глазах у Ольги совсем не хотелось. А что если в другой раз стрелять придется в нее? Нет уж. Я быстро взглянул на коллег – что бы у них ни было написано в задании, сейчас они бездействовали. Последней надеждой оставался ассистент – он-то должен понимать, что я просто не могу так поступить. Но Стас стоял за своей стойкой в белом лабораторном халате с равнодушным видом, словно он уже видел десятки таких игровых постановок, и ни одна его не впечатлила. В конце концов, он тут главный, он и несет ответственность.
Я пожал плечами – может быть, теперь моя очередь глупо подшутить – шагнул вперед, достал из черного ящика бутафорский пистолет. Выглядел он прямо как настоящее оружие киллера – чуть теплая рукоятка означала включенную систему стирания отпечатков пальцев. Наверно, так нужно для чистоты эксперимента. Я еще не решил, хватит ли у меня духу выстрелить, но в этот момент Трухин повернулся и начал стремительно приближаться ко мне, растопырив руки. Что бы у него ни было написано в записке, его лицо не предвещало ничего хорошего.