хновение. А, значит, свобода, тишина, спокойствие. А семь дней на Илане, с воплями и криками отдыхающих, обязательными ежевечерними коктейлями, пустыми разговорами с людьми, которых едва знаешь — жуть!
— Даша, — как можно убедительнее начал я. — Неделя на Илане — мне столько не выдержать. Давай сократим. Два, ну хорошо, три дня на Илане и остальное на Мерилуне. Ты попробуй, тебе понравится. Там такое спокойствие, такой отдых…
— Четыре дня в этой глуши?! Да я там свихнусь! Такая пустая трата времени!
Дарья так и не полюбила природную жизнь, хотя в начале нашего знакомства я активно пытался таскать её в походы. И я до сих пор удивляюсь: как мне удалось уговорить её поставить наш семейный коттедж не в городе, а в окружении двух гектаров леса. Хотя, вполне вероятно, что решающую роль сыграли не мои уговоры, а мода. В лес около коттеджа Даша и носа никогда не казала. Я, впрочем, тоже. Мне хватало моей Мерилуны.
— Даша, почему пустая? А я? Ведь там мы будем вдвоём. Помнишь, как молодые?..
— Молодые — глупые были, — отрезала Даша. — Молодым везде романтика. Хоть в шалаше. А сейчас я хочу удобств и комфорта.
— Ну, Даша…
— Ты хоть бы обо мне немного подумал!.. — продолжала жена, и голос её начал опасно закипать. — Ты в этой своей глуши-тиши чуть день через день сидишь. А у меня единственный отпуск за много-много лет! Хотела отдохнуть как человек! Эх!..
— Даша, ну что ты… — снова начал я, уже готовый согласиться.
«О-о-о!!!» — взорвался стереовизор воплями невидимых зрителей. Я резко обернулся: так и есть! Мяч висел в воротах, команда лупила друг друга перчатками, проигравшие стояли с кривыми лицами. Забили! Матч года, а я проследил, как забили! Ну почему, почему женщины затевают неподходящие разговоры в самое неподходящее время?!
— Так, жена! — я обернулся к Дарье: возмущение требовало выхода. — Так и быть, поедем на Илану. Но не больше, чем на два дня.
— Саша!..
— Или я вообще никуда не еду, — отрезал я.
— Сашка, праздник же!.. И день свадьбы!..
— Знаешь, милая, не ты одна работаешь. Я тоже. И мне тоже надо отдыхать, — я демонстративно вытащил контакты визуализатора, надел наушники, закрыл глаза, и, показывая, что ничто больше меня не беспокоит, сложил руки на груди.
Улеглись мы в эту ночь в разных спальнях. Я долго не мог уснуть, ворочался с боку на бок. Мешала музыка, приглушенным грохотом доносящаяся из комнаты дочери. Ну как такое можно слушать? Перепады ударной и нисходящей волны, переход чуть ли не с ультразвука на низкие тона и наоборот. Техно-стейк, будь ему неладно. Повальное увлечение современной молодежи. А ведь Ксюша совсем другая: романтик, как и я. А показать это — ни-ни! Чтобы никто и не подумал.
Я вертелся с боку на бок, накрывал голову подушкой, задыхался от духоты и отбрасывал подушку прочь. Я уже совсем было решился встать, навести порядок, потребовать у Ксюши вырубить эту какофонию. Я даже присел на кровати, но тут же лёг обратно. Мало того, что я ни за что ни про что обидел Дашу, так ещё не хватало поссориться с дочерью!
Я снова натянул подушку на голову. Эх, Даша-Даша… И чего я набросился на нее? Конечно же, ей хочется отдохнуть — первый раз за столько лет. Ничего бы со мной не случилось, потерпел бы как-нибудь эту недельку. Вот уж невидаль, продержаться семь дней, глядя на белозубые оскалы окружающих, поулыбаться также дебильно, построить идиотские рожи, демонстрируя счастье от встречи с толпой полузнакомого народа. Стоила ли такая малость обиды жены накануне Дня влюблённых? Однозначно, я был неправ.
Я представил Дашу в ее комнате. Она всегда спала по-детски, свернувшись в комочек, подложив ладонь под щеку… Эх, решено! Пусть отдыхает, как хочет. Пусть ей будет хорошо. Завтра на выходе переставлю таймер. Чёрт с ним, пусть будут эти семь дней! Счастье любимой дороже.
Наутро мы оба делали вид, что ничего не случилось. Даша встала пораньше, приготовила завтрак и отправила вызов на пространственник. Мы успели поесть, выпить по чашечке кофе и заказать ещё по одной, когда пришёл сигнал о прибытии кабинки.
— Допивай! — велела мне Даша, кивая на мою почти полную кружку. — И посуду убери. Я пойду, координаты задам, пока не перехватили.
Пространственник — транспорт новый, но пользующийся большой популярностью. Чуть зазеваешься — кто-нибудь перехватит кабинку, и жди потом ещё час-два. Я согласно кивнул, и она убежала.
Я несколькими глотками допил кофе и начал складывать посуду в мусоросборник.
— Саша?! — Даша заглянула на кухню. — Ну чего ты возишься? Я уже всё сделала, кабинка простаивает!
Даша быстро очистила стол, схватила меня за руку и, будто муравей муху, живо потащила к пространственнику. Когда она уже зашла в кабину, я на секунду задержался у стационарного пульта вызова. Кинул беглый взгляд на экран: сколько жена отмерила? Один день. «Ну вот, напугал её вчера совсем», — царапнула острым коготком совесть. Переход стрелки от деления к делению шел с мягким щелчком: «Три… четыре… пять… шесть… Семь». Семь дней — будет сюрприз Дашуне. Я нажал «Пуск» и, удовлетворенно вздохнув, шагнул за рамку переходника.
Воздух вокруг задрожал, начал сгущаться, скрывая стены кабины и создавая вокруг плотный непрозрачный кокон. Вот не первый раз пользуюсь пространственником, но каждый раз восхищаюсь: какое это чудо! Это надо же так придумать: вызываешь кабинку, задаёшь координаты и мгновенно переносишься туда, куда надо. Р-р-раз! Несколько секунд — и ты за сотни километров от точки отправления. А то и вообще на другой планете, куда мы сейчас направляемся. Ну не волшебство ли? Впрочем, если задуматься, то и стереовидение, и печи мгновенного приготовления, коммуникаторы — всё это тоже в своё время было чудом. Просто мы к ним уже привыкли.
Кокон мягко качнулся, извещая о прибытии, и начал испаряться. За стенками забрезжил свет, пахнуло свежестью. «Странно… — успел подумать я. — На Плане сейчас должен быть жаркий полдень…» Остатки кокона осыпались хлопьями. Изумлённый лес взирал на двух невесть откуда взявшихся людей в шортах и гавайках, стоящих на платформе, зависшей над поляной, покрытой девственно-чистым снегом.
— Приятного отдыха, — мелодично пропел голос автомата, и платформа под нашими ногами — последняя связь с цивилизованным миром — растаяла.
Мы шлёпнулись в снег, холодный и мокрый.
— Что это?! — потрясенно пробормотал я и машинально тряхнул сандалией.
— Сюрприз! — воскликнула Даша, улыбаясь. — Милый, я хотела извиниться за вчерашнее. Я подумала: чёрт с ним, пусть будет Мерилуна. Должны же мы уступать друг другу?
— Причём тут Мерилуна? — растерянно пробормотал я, чувствуя, как тает снег под почти босыми ступнями.
— Ну, ты же хотел сюда. Где там твоя палатка?
— Даша… — медленно начал я, оглядывая запорошенный снегом лес, тёмные нависающие ветви, небо, затянутое облаками. — Ты хочешь сказать, что задавала координаты Мерилуны?
— Ну да, — уверенно кивнула Дарья. — С Днем святого Валентина, милый! Я хотела, чтобы тебе было хорошо.
— Спасибо, — машинально произнес я. — Только не пугайся, солнце моё… Но на Мерилуне сейчас должно быть лето. А здесь…
Я ещё раз оглянулся. Вокруг стеной стоял лес, а с серого неба, медленно кружась, летели мягкие снежинки, и, касаясь нашей обнаженной кожи, тут же превращались в холодные капельки воды.
Снег был не таким уж глубоким — по щиколотку. Но лёгкие сандалии сразу же задубели и при каждом шаге норовили соскользнуть с ноги и остаться в сугробе. Пальцы на ногах онемели. Кожу сначала жгло, а сейчас она всё больше и больше теряла чувствительность.
— Я не могу больше, — пробормотала Даша и села прямо в сугроб.
— Даша, Дашенька, — я наклонился, пытаясь поднять ее. — Нельзя сидеть, пойдем…
Это было дико — девушка в ярких шортах и футболке, сидящая посреди белого леса. Сверху на нас укоризненно взирала какая-то птица. Если бы удалось её разглядеть, можно было бы попытаться определить планету, на которую нас выбросил пространственник. Но птица, пронзительно свистнув, снялась с ветки, обрушила вниз пригоршню снега и скрылась в глубине леса. Мы остались совсем одни.
— Даша, пойдём… — я потянул жену, заставляя её подняться.
«Бесполезно… — прошептал внутренний голос. — Некуда идти. И незачем. Может быть, здесь вообще нет людей, а только снег, снег и снег…»
Мы пошли — просто так, в никуда — когда поняли, что попали в ловушку.
— Не Мерилуна? — все ещё улыбаясь, переспросила меня жена. — А что это?
— Я не знаю.
— Но я выставляла нужные координаты. Посмотрела в справочнике… Вот, у меня записано, — она вытащила из кармана шорт бумажку, протянула мне. — Правильно?
Я прочитал цифры, которые помнил наизусть. Кивнул.
— Ну вот! Я же говорю! Тогда что? Аппарат неисправен? Или ошибка?.. Вечно с тобой так… — недовольно начала она. И оборвала себя, видимо, стараясь не наговорить лишнего. — Ладно, неважно. Надо вызвать кабинку, а то становится холодно. У тебя есть коммуникатор?
— Нет. Ты же знаешь, я почти не пользуюсь им, — виновато пожал я плечами. — Вызови со своего.
Жена никогда не расставалась с коммуникатором, государственный служащий — её могли вызвать в любой момент. Частенько я ругался: звонок, обычно, раздавался в самое неподходящее время.
— У меня нет… — прошептала Даша.
— Что?!
— Я сняла коммуникатор. Не хотела, чтобы нас кто-то беспокоил.
Я стоял, глядя на неё с разинутым ртом: мы были в зимнем лесу, неизвестно где, без одежды, еды и коммуникатора.
Я захлопнул рот и попытался трезво оценить ситуацию.
Кабина пространственника вернётся. Но только через семь дней! И дернул меня чёрт переставить цифры! Сутки! Если бы там оставались выставленные Дашей сутки, то мы бы продержались. Возможно. Но семь суток?!
Я оглянулся кругом: укрыться было негде. Одежды тоже не было. Сколько мы выдержим? Когда-то я читал о военных экспериментах. Испытуемый должен был в одном трикотажном шерстяном костюме находиться на морозе в тридцать градусов. Никогда не думал, что сам попаду в такие же условия. Здесь, правда, не тридцать. Градусов десять, наверное, но и это немало. И шерстяного костюма нет…