Ветер в ушах, воздух бьёт в ноздри с такой силой, что трудно вдохнуть. Снизу выглядит величественно – иногда можно увидеть огненный росчерк. На самом деле опускающийся к людям Кумир ничем не лучше мухи, лишённой крыльев. Отвесно вниз, без возможности остановиться или хотя бы придержать падение.
Каждый раз у Тода захватывало дух, когда земля приближалась с бешеной скоростью. Потом ноги немели от удара. От человека осталось бы мокрое пятно. Кумиров же сотрясало от пяток до макушки, но и только. Если не считать ямы в том месте, куда Кумир… снизошёл.
Стоит сказать, спускаться прямо в город считалось неприличным. Тод отряхнул грязь, выбрался из ямы. Вокруг было полно подобных дырок в земле. Вблизи города Кумиры спускались в основном в одном месте, поближе к каким-нибудь воротам.
Обувь по своей привычке Тод не снял. Теперь он был бос. Хорош Кумир, ничего не скажешь. К счастью, по дороге в сторону города ползла телега, а на ней Тод чуял своего обряка – человека, приносящего дары в честь определённого Кумира. При ближнем рассмотрении так и оказалось – на поясе возницы висела синяя шишка, знак Тода.
– Узнал? – спросил Кумир, загораживая дорогу.
Человек поспешно, прямо с телеги, бухнулся лбом в землю.
Тод не любил обряков-землепашцев и прочих простых обряков, уж слишком робели они при нем, но терпел, ничего не поделаешь, а иногда, как сейчас, даже полезно.
– Мне нужна обувь.
Мужик поспешно стянул растоптанные сапоги, снова опустился на колени и подполз к ногам Кумира. Тод поднял одну ногу, дождался, пока человек, удостоившийся такой чести, наденет сапог; затем поднял вторую. Обновка была слегка маловата, но всё ж лучше, чем босиком ходить по земле.
– С радостью отдаю! – пролепетал мужик.
Не говоря ни слова, Тод развернулся и зашагал в сторону ворот. Телега за его спиной заскрипела уже, когда он входил в город.
Ворота выводили прямиком на невольничий рынок. Людей было полно, на деревянных и каменных помостах томились безучастные ко всему рабы. Перед Кумиром расступались, он шёл, погружённый в мысли, а глазами бегал по помостам. Просто так, людей он не видел. Хотя, если бы среди них оказался достойный обряк, он бы наверняка остановился и вмешался. Но таковых не было, и он просто шагал через рынок куда глаза глядят.
Её он заметил случайно. Смуглокожая стройная рабыня стояла особняком. И не зря. Перед продавцом собралась пёстрая толпа местных богачей. Шел оживлённый спор.
– Как зовут?
Работорговец повернулся к Тоду и задохнулся от восторга. Когда к нему вернулись чувства и с ними голос, он перехваченным горлом заверил:
– Как назовёшь, так и будут звать!
– Сколько?
– Для тебя, Кумир, за сколько взял, за столько и отдаю. Двенадцать монет серебром.
Народ ахнул. Видимо, цена на данный момент поднялась до заоблачных высот по сравнению с этой суммой. Тод повернулся к людям.
– Есть здесь хоть один обряк?
В толпе произошло шевеление, вперед выступило несколько человек. Пошушукались, вперед ступил высокий мужчина.
– Держи, Кумир. С радостью отдаем!
На помост, под ноги работорговцу упала горсть монет. Тот не побрезговал лично нагнуться и подобрать. Пересчитал, спрятал в карман.
– Она твоя, Кумир!
Каким бы Кумиром ты ни был, на небе нет домов и кроватей нет. Приходится обзаводиться дворцами на земле. У Тода было несколько домиков в разных уголках планеты, несколько хижин в непроходимых джунглях и заснеженных горах. Дворцом или храмом он как-то не обзавёлся. Сперва было не до этого, потом стало плевать на это.
В болотах золотистую и наверняка нежную кожу рабыни будут кусать комары. В снегах ей будет холодно. Ответ был очевиден – берег моря, а лучше небольшой островок.
– Дай руку, – сказал он девушке.
Та, тихая как мышка, не смея поднять на него взгляд, протянула мягкую ладошку.
– Закрой глаза и не открывай пока я не скажу. Иначе можешь упасть. Там, где я тебя поведу, людям нет места.
Он шагнул в небо. Грязное пятно города осталось под подошвами. Почему нельзя так же спускаться? Раз – и ты внизу.
Вообще-то таскать на небо людей считалось дурным тоном. Опустить же их целыми и невредимыми назад на землю получалось у единиц. У Тода – получалось.
Вечный праздник до сих пор маячил на горизонте. Те, кто замыкал это вечное шествие, с неодобрением оборачивались в его сторону. Тода их косые взгляды не интересовали, как и мнения, и все остальное.
Держа рабыню за тонкую талию, Кумир зашагал через небосвод. Земля далеко внизу сменилась морем. Он шёл и шёл, хотя впереди была только бескрайняя синь…
Солёный ветер трепал волосы. Шумели листья. За грудой камней гремел прибой. Остров Бурь переживал очередной шторм.
Здесь жил очень старый обряк. Лысый старик с белой редкой бородой до пупа. Говорить он не любил, скитался по острову, часто замирая и пялясь в пространство становившимися очень умиротворёнными глазами. В остальное время взгляд у старика был бешеный, совсем не под стать телу. Тод однажды подумал, что старик в прошлом легко мог стать Кумиром. Ну ладно, пусть нелегко, это вообще легко не бывает, но – мог. Почему не стал?
Старик поддерживал хижину из бамбука в каком-то подобии порядка, настилал новые листья на крышу, менял сгнившие доски, иногда выметал наносимый ветром песок, но сам жил под открытым небом. Тод наконец отпустил девушку. Та до сих пор стояла с послушно закрытыми глазами.
– Можешь открывать, – разрешил Тод. – Будешь здесь жить… некоторое время. Потом я пристрою тебя в какое-нибудь нормальное место. Если что-то будет нужно, скажешь старику.
Как раз в этот момент старый обряк появился из леса с охапкой дров на худом плече. Откуда он узнал, что Тод будет не сам, осталось загадкой, но чресла старый нудист прикрыл листом. В другой руке он нес несколько фруктов.
– Присмотришь за моей гостьей?
Любой обряк оробел бы при одной только мысли, что Кумир может обратиться к нему в такой манере – не приказывая, а спрашивая. Старик был единственным, кому выпадала такая честь. Как подозревал Тод, старик был единственным таким во всём мире. Также бродила порой неясная мысль, что такого обряка нет ни у одного Кумира.
Старик на ходу слабо кивнул, прошествовал мимо Тода, сбросил принесённое возле хижины. Это было и все внимание, которое он уделил Кумиру.
Тод повернулся к гостье:
– Как тебя зовут?
Девушка вздрогнула.
– Не бойся. Я не обижу. – Кумир улыбнулся. – Здесь ты не рабыня. Здесь ты – царица. Подданных, конечно, нет, кроме этого старика, да и подданный он еще тот! Но все ж лучше, чем на работорговом помосте.
Бывшая рабыня нерешительно подняла на него взгляд. Тихий голос подхватил ветер и отнес прочь, но Тод разобрал:
– Наом.
Как позвать Кумира, если он пропадает на небе? Рукой не помашешь, не заметят с той высоты, где даже людей не видно. Разводишь костёр в нужном месте, нужные травы кидаешь. Увидит небожитель в правильном месте столб дыма определённого цвета – всё поймёт.
Кое-кто пользовался большими зеркалами. Ими можно более точно указать, зачем понадобился Кумир. Но зеркала – дорого. Для них нужны специально обученные люди, плюс целая толпа слуг, содержащая в должном состоянии гладкую поверхность. В пасмурный день особо не поблестишь. Да и повторять сигнал, пока Кумир заметит… Ведь бывает так, что сигнализировать нужно целые дни подряд, а то и недели, и месяца.
Тод увидел столб синего дыма на опушке нужного леса случайно. И не с неба. Он явился в деревушку при лесе получить тёплую жилетку из волчьей шкуры для Наом: шторма вокруг острова Бурь практически не прекращались, девушке было холодно. Столб тянулся из-за леса в небо. Ветер клонил широкий хобот в бок, рвал порывами, но развеять не мог. Казалось, что дым дотягивается до неба. Хотя с неба виделось совсем наоборот – что дымок едва торчит над землёй.
Тод не хотел идти. Кумир он – или кто? Никто с него не спросит, обряки не вправе ждать, что он явится по первому зову…
Со вздохом Тод шагнул на небо, в несколько шагов выбрал нужную точку и рухнул вниз.
Грохота было слишком много. Едва отойдя от приземления, он увидел, что привычной ямки нет. Он по колено в вязкой, сильно пахнущей древесиной жиже. Разуться Тод, как обычно, забыл, обувь разлетелась в клочья, и он голыми ступнями стоял в остатках дерева. Пеньком назвать эту жижу язык не поворачивался.
Дым поднимался над верхушками совсем недалеко. С этого расстояния он казался не дымом от костра, а широким смерчем. Оттуда на шум уже спешили вызывающие; за деревьями мелькали быстрые силуэты. Обряки высыпали перед ним молчаливой, сосредоточенной толпой.
Суровые лица, густые бороды, на поясах – широкие сабли. Почему-то Кумиром Тод был в основном вот для таких вояк. Многие простые люди тоже носили на поясах синюю шишку, но они слишком боялись его, а обрячество от страха, а не из уважения – не совсем одно и то же.
Обряки почтенно склонили головы.
– Что случилось?
– Беда, Кумир! На юге, там, где Пески, скопилось большое войско.
– И? – не понял Тод. – Вам нужно благословение перед войной?
– Ты не знаешь главного, Кумир… Их ведет твой собрат по Небу.
– Кумир?! – не поверил Тод. – Во главе войска людей?
Такого раньше не бывало!
Обряки одновременно опустились на одно колено. Воины, спаянные не одной битвой, это движение они проделали настолько слитно, что невольно захватило дух. Внешне Тод, конечно, не утратил отстранённого, немного скучающего вида.
– Мы просим тебя – возглавь нас!
Тод смотрел на склонённых воинов. Слова почему-то исчезли. Он пытался что-то ответить, но не мог.
– Прости Кумир. Тебе не до людей, мы понимаем. Взрослый тоже не возьмётся командовать игрой в снежки среди детей. Ну, разве чтобы развлечься. Для него это – игра. Мы всё понимаем. Но мы будем чувствовать себя уверенней. У врага не будет морального преимущества! А это важно…