— «Попрыгунчики» в Седьмом секторе запрещены.
— На момент основания колонии — еще нет. Мне очень хочется знать, чем могут в наш корабль запустить добрые аборигены. К сожалению, именно эту существенно полезную деталь в файлах наверняка упустили.
— Увы, — подтвердил Жозеф и сделал пометку: «Включать в доклады о состоянии колоний сведения по поставкам оружия за последние сто лет».
— Ну вот. Крысы друг друга истребляют, кристаллоиды все еще о чем-то думают, миссионеры счастливы, колонисты тихо паникуют. В довершение общего бардака, прибывает корабль крестного хода с мощами святого Силикония. Через день связь с колонией пропадает. Через неделю с проходившего мимо транспортника поступают сообщения об активных боевых действиях в районе миссии и о гибели колонии.
— Еще был сигнал тревоги с корабля крестного хода, — напомнил Жозеф. — Робот-библиотекарь сообщил о повреждении базы данных после взрыва. К сожалению, эта модель не предназначена для самостоятельного сбора информации, а записать для нас послание никто из колонистов не додумался.
Антоний соскочил с кресла и подошел к Жозефу. Он потыкал пальцем в информатор и вывел на экран тусклые снимки.
— Вот что бывает после «попрыгунчика», брат во железе. И это. И вот это. Как по-твоему, может человек, оказавшийся в зоне поражения, собрать достаточно костей, чтобы добраться до библиотечного робота? Больше того, звуковые волны «попрыгунчика» настроены на такие частоты, чтобы сшибать настройку боевым дроидам. Полагаю, на самом деле, волны не делают различия между роботами, крушат всех подряд. Старые модели страдают меньше, потому как у них программы проще и восстанавливаются быстрее. А сложные конструкты…
— Да, я понимаю, — кивнул Жозеф. — Постараюсь не попасть под удар. В любом случае, при опасности я включу канал прямой связи с системным центром — если там заметят неполадки, их немедленно откорректируют.
Капеллан хмыкнул и похлопал товарища по твердому плечу:
— Сложно стать мучеником, когда ты андроид. Как бы то ни было, удачи нам обоим. Пойду-ка я спать.
Он уже стоял на пороге рубки, когда брат Жозеф спросил:
— Как по-твоему, а мощи уцелели?
Антоний, не оборачиваясь, пожал плечами и вышел.
Ближе к полудню нового дня стали возвращаться разведчики. Маленькие летающие капсулы с панорамными камерами сгрудились возле распределителя, временами тихо толкая друг друга и попискивая. Наконец, Жозеф выдоил всех и запустил обработку данных.
Один из разведчиков плюхнулся на колени брату Антонию. Тот машинально принялся почесывать роботу бочок.
— Материк, надеюсь, не раскололся?
— Н-н-не-е-ет… — процедил Жозеф. — Материк цел. Два поселка колонии пребывают… в опознаваемом состоянии. Походный храм крестного хода, кстати, тоже уцелел. Только упал. Километрах в трех от прежнего места.
— Это бывает, — кивнул капеллан. — Люди еще остались?
— Сканеры отметили чипы колонии в южных штольнях, в бункере. По большей части, деактивированные. Четкий сигнал рядом с походным храмом, но это уже не колонисты… или кто-то без чипа. Киборги фрагментарно… помилуй их, боже!., в норах неподалеку от села Меаленто.
— Боюсь, тут мы бессильны помочь, — Антоний спихнул с колен разнежившегося робота, и тот с писком вспорхнул на полку. — Что насчет кораблей и космодрома?
— Ничего, сплошная груда обломков.
— Значит, туда мы приземляться пока не станем. Начнем с южных штолен, а после заглянем к «летающему домику». Готовь катер, и с богом, брат Жозеф!
Бункер плотно закупоривал выход из трех штолен. Когда-то он представлял собой большую блямбу морфометалла с подъемными столбами, в которых были скрыты лифты и вентиляционные машины. Сейчас все подъемники убрали внутрь, а купол бункера, сильно помятый взрывами, наполовину засыпало камнями из отвала. Жозеф довольно долго выбирал место для катера — почвы вокруг казались неустойчивыми, площадки перекосило, грузовые платформы полопались как яичная скорлупа. В конце концов, клирикам пришлось оставить катер на равнине и спускаться к штольням пешим ходом. Съехав вместе с мелким крошевом пустых пород на купол, Антоний включил поиск переговорника. Тот оказался погребен под метровым слоем мусора.
— Ну что ж, простой труд облагораживает, — вздохнул капеллан. — Брат, у тебя лопаты нет?
— Можно использовать подручные материалы. Вот подходящий кусок пластика, — Жозеф вытянул из щебня обломок трубы. — Конечно, можно попробовать убрать камни с помощью химии или запрограммировать разведчиков, чтобы они переносили грунт отсюда на склон…
— Копай давай, быстрее получится!
Клирики усердно замахали самодельными совками. Меньше чем через час Антонию удалось расчистить пятачок вокруг переговорника. Он приложил опознавательный знак к считывающему устройству, и внешний динамик замигал оранжевыми огоньками — там, в бункере, должен был раздаться звонок вызова.
— Интересно, как скоро кто-нибудь сообразит подойти и ответить? — задумчиво спросил Антоний.
Брат Жозеф пожал плечами и продолжил расширять яму. Когда он разрыл купол почти на пару квадратных метров, динамик вдруг ожил.
— Кого там принесло? — рявкнул гулкий мужской бас.
— Посланники кардинала Седьмого сектора, капеллан-асператор Антоний и брат Жозеф.
— Пошли вон. Оставьте нас в покое!
— Эй, мужик, отдай нам мощи и сиди себе в бункере хоть до скончания дней, — крикнул Антоний, перебивая злобные выкрики из динамика. — Или позови кого-нибудь из миссионеров. Кого-нибудь из крестного хода.
В бункере захохотали.
— Ну нет, эти твари елейные нам самим нужны.
— Мне только уточнить кое-что…
— Слышь, асператор, вы научились уже восстанавливать из части целое?
— На уровне ДНК?
— На уровне белковой массы, идиот! Мы зарядили твоими миссионерами синтезатор пищи. Думаю, еще месяца два они будут превращаться в кексы и яичницу, и это лучшее, что твои приятели сделают за свою жизнь.
Антоний высунул голову из ямы и выругался. Потом перекрестился, сделал пару глубоких вдохов и снова сернулся к переговорам.
— Мощи святого Силикония, они в бункере?
— Да на кой нам этот хлам? Поверь, мы даже личные комсервы не стали брать, похватали только жратву и шмотки. Киборгов спроси, они оставались прикрывать наш отход.
— Киборгов разобрали крысы.
Из динамика донеслось невнятное бормотание. Капеллан склонился пониже, пытаясь разобрать слова.
— …такие ребята погибли из-за этих уродов… гады… разорвало нахрен… церковники чертовы…
— Слышь, ты! — вдруг рявкнул бункер звонким юношеским тенором. — Рано или поздно мы выйдем, да. И молись кому хочешь, чтоб мы тебя уже не встретили на этой планете, кардинальский прихвостень! Смерть церковникам! Смерть крысам! Смерть…
— Да понял, понял, не разоряйся, — Антоний встал с колен, отряхнул пыль и посмотрел на безоблачное небо. — Пойдем, брат во железе, пока этот храбрый маленький крот не выпрыгнул из норы. Мощей тут нет.
Клирики поползли наверх по сыпучему склону. Андроид с некоторым упреком сказал:
— Ты не собираешься ничего предпринимать?
— А?
— Насколько я проанализировал ситуацию, под землей процветает каннибализм, а вера пошатнулась. Разве не должен ты спасти невинных и покарать преступников?
Капеллан на миг остановился и тут же съехал вниз почти на весь свой рост.
— Брат Жозеф, твои расчеты немного неточны. У колонистов не пошатнулась вера. Напротив, они сейчас весьма тверды в своих убеждениях, и эти убеждения с нашей доктриной не имеют ничего общего. Там, в бункере, царит хорошее крепкое молодое язычество, право сильной руки, дающей кусок белкового корма или отправляющей тебя в синтезатор. И пока не наступит завтра, когда можно будет проснуться, посмотреть на восход и обдумать прошлое, миссионерам нашей церкви тут делать нечего. А завтра в подземельях наступит весьма нескоро. Как минимум, до тех пор, пока не остановится синтезатор пищи.
— А как максимум?
Антоний сплюнул:
— А как максимум — пока не сожрут всех, кроме одного. И поверь, я не хочу возвращать этого последнего в лоно церкви. Давай лучше поищем то, что действительно принадлежит нам.
Антоний посадил катер в нескольких метрах от рухнувшего храма. Сооружение, имитировавшее могучий готический собор, валялось на боку, обнажив вырванные из земли крепления и канализационные трубы. Стены из легкой пористой массы местами оплавились, местами потрескались до самой арматуры. Пластиковые витражи разбились. Динамик, замаскированный под колокол, укатился в овраг. Большинство святых сдулось полностью, потому что осколки пробили оболочку, а немногие уцелевшие теряли воздух потихоньку, кренились в своих нишах и казались обмякшими спящими стариками.
— Видимость всегда прочнее реальности, — сказал Антоний, запуская сканер, — дома стерты с лица планеты, а декорации уцелели.
— Типовые походные храмы рассчитаны на землетрясения и цунами, — просветил Жозеф.
— Про ураганы, видимо, забыли? Ладно, у меня два сигнала от теплокровных посетителей собора. Возможно, крысы, но все равно проверю. Пока не выйду, держи катер на высоте сто двадцать. Господи, благослови!
Он спрыгнул с подножки, и катер немедленно взмыл в небо. Капеллан переключил маску в ночной режим, нырнул в ближайшее окно, на долю секунды замер: тишина. Ну, если не считать легкого хруста остатков витража под коленом. Антоний оказался на угловом балконе — точнее, рядом с ним. Алтарная стена стала потолком, сбросив все, что не было привинчено, на пол. Антоний как мог аккуратно пробирался через разбитые лампы, груды свечей, чаши, подсвечники, обломки скамей, загаженные покровы, динамики, видео-библии и треснувшие противопожарные блоки. Ближайший теплокровный субъект, если верить сканеру, засел в одной из исповедален, торчащих посреди стены как нелепые горизонтальные скворечники. Антоний укрылся за перевернутой кафедрой и негромко окликнул:
— Есть кто человек? Выходи!
В ответ из нижней исповедальни послышалось негромкое мычание.