— Знаю, — сказал я кривоногой женщине.
— Я это знала сразу же, — отвечала та. — Прекрасней пары в мире нет.
— Я не это имел в виду. Знаю, почему Слайпер так все сгустил. Он считал, что в одном доме будет легче всех их сделать счастливыми. Сам он никогда не познал счастья, потому что не понял, где это счастье можно найти. Тааак. Так оно и было.
— Счастье? — женщина вытащила носовой платочек. — Для меня это огромное счастье, что могу приходить сюда и глядеть, как женятся молодые. Смотрите, смотрите, сейчас священник будет их благословлять.
Только мне смотреть было и не надо. Я уже знал, что делать, чтобы спасти всех несчастных безумцев из «Подворотни 403», но только вот хотели ли они этого сами? Слайпер создал для них собственный мир, только вот не обладал достаточными компетенциями, чтобы сотворить его хорошо. Они всегда были калеками, пусть даже если он и застраховал свой мир от того, что сам считал грозным. Ему казалось, что они не станут желать того, о чем никогда не слыхали. Лишив их большинства искушений, он не предложил никакой религии, не сформировал в обитателях «Подворотни» совести. Вот как это ему казалось.
— Вы часто сюда приходите?
Она высморкала свой тонкий нос.
— Нет, лишь тогда, когда у меня особенное настроение. То есть тогда, когда у меня уже нет сил жить. А они… Во всех них столько жизни, что могли бы одарить ею весь город.
Только вот жила ли вообще сидящая рядом со мной женщина? Удивительно — она могла высморкать нос, но не имела достаточно веры в следующий день. Зачем же тогда так беспокоиться о простуде?
— Тогда смотрите, — сказал я ей. — Когда молодые будут идти в нашу сторону, жених споткнется, полы пиджака разлетятся в стороны, и вы увидите, что это худющий, усталый от каждодневной тягомотины тип. Обратите внимание на его сорочку. Он не до конца заправил ее в слишком уж великоватые брюки. В его волосах полно перхоти — у бедняжки нет денег на соответствующий шампунь.
Женщина пронзила меня ненавистным взглядом. Я все перепортил.
— А вы считаете, будто я этого и сама не вижу? — спросила она меня чуть погодя. — Да что вы за человек, что, приходя в подобное место, не можете радоваться чьим-то счастьем? И ваш горб в этом совсем не оправдание. Никакое не оправдание!
Она замолчала, потому что молодожены как раз проходили мимо нас.
— Втяните в себя воздух, — шепнул я. — Вы почувствуете запах пота. Это невеста; косметикой природу не всегда замаскируешь. Да еще такой, совершенно среднего качества.
Органист разошелся. Люди понемногу покидали свои лавки, и целофан, в который были завернуты их цветы, тихонечко шелестел, из-за чего мне тут же вспомнилось дерево, растущее за окном комнаты Виталика. Вот это была, наверное, самая лучшая задумка Слайпера. Он закрыл их всех в гостинице, но написал и кое-что, существующее вне их мира, вне того пространства; что росло где-то рядом, доставляя героям беспокойство и тоску.
Это одно согнутое дерево должно было дать им все. И оно дало.
— Жаль, — обратился я к женщине. — Слайпер Писал по-своему, Писал очень хорошо, но забыл, что достаточно всего лишь одного предмета из этого мира, и тоска убьет все им созданное. Так оно и случилось.
— Не знаю, о чем вы говорите, но вы сумасшедший. Вы перепортили для меня всю церемонию.
— Спасибо, — встал я с лавки и взял свой маленький букетик. — Пойду-ка поздравить их. Судя по шелесту, гостей у них немного.
Я оставил ее одну, потому что женщина эта так и должна была оставаться сама. Она не могла найти здесь того, что ожидала, ибо все это было в ней самой, а не в святилище ее Бога.
— Даже цветочков не купила.
А на улице разошелся дождь. Я шел медленно, сознательно выбирая пустынные, кривые улочки; мне не хотелось встречаться с другими людьми. Я знал, что после дождя придет северный ветер, и завтра много не написать. Мне было страшно, что боль помешает мне в исправлении «Подворотни 403», а хотелось сделать все как можно лучше.
Впрочем, там-то и осталось не так уж много. Самое главное я уже сделал.
— Броненосцы в синей воде. Хорошо, что я об этом догадался. Достаточно было подбросить одну мысль, одно воспоминание, и голова Виталика Стоуна заполнилась новым пространством. И чтоб я сдох, если он в нем не справится… С другими будет попроще.
Я не свернул в свой полуподвал, а поднялся на этаж.
Она открыла.
— Что-то вы не приходите в гости. Неужели так трудно спуститься вниз и сказать пару словечек горбатому человеку? Так как?
Она улыбнулась, и я сразу же ей все простил.
Потом я прикоснулся к ее руке.
— Пойдем погуляем. Идет дождь, но совсем не холодно.
— Подождите. Я только поправлю волосы.
Я отступил и широко разложил руки.
— Но, дорогая! Ты выглядишь прекрасно.
Я мог сказать только это, потому что именно в этот миг у меня в заначке не было подходящих слов. Об этой девушке я мог бы говорить целыми неделями, только никогда бы не сказал то, что хотел сказать по-настоящему.
— Нет, нет. Вовсе нет, — покачала она головой. — Чуть позднее мне предстоит одно свидание. Так вот, он не любит, когда у меня распущены волосы.
Я всегда был глуп. Слова оценивал не так как следует, а выводы делал еще более дурацкие. Жаль только, что за столько лет так ничему и не научился.
— Хорошо. Я подожду.
А дождь прекратился.
Я оставил своего Бога одного и вышел в коридор. Я пытался успокоиться и обдумать все то, что сказал мне Слайпер, но когда поднял голову, мне показалось, что не успокоюсь уже никогда.
Я знал, что все еще нахожусь в «Подворотне 403», знал, что сейчас будет лестница, что окно в конце коридора будет забито толстыми досками. Покрытие должно быть старым, и легко будет высмотреть все выжженные бычками места. Сколько это раз я здесь проходил? Сколько раз чистил этот коврик?
Но все было не так. Коридор сворачивал по широкой дуге, в стенах были новые, большие окна, и свет подчеркивал пастельный тон пушистого паласа. Я видел самого себя в зеркалах, висящих над странными растениями, и было видно, что изменилось не только мое лицо. Никогда еще на мне не было столь отличного костюма.
Я соответствую этому месту, подумал я, идя прямо. Каким бы оно ни было, и кем бы ни был я сам.
По лестнице кто-то поднимался. Низкий, крепко сложенный мужчина в черном смокинге шел прямо на меня, и когда мне уже казалось, что он не остановится, я услыхал его голос:
— Вит, чуть попозже зайди в бар. Надо поговорить!
— Но…
Я его узнал. Ему оставили рыжие волосы и голубые глаза. Голос тоже не изменился. Только, все же, это был уже не тот самый Жопник.
— Это ты, Тед. Чего у тебя слыхать? Ты, вроде, болел.
Он рассмеялся и поправил галстук.
— Все уже за нами, Вит. Все уже не так. Знаешь, как-то мне не хочется говорить о том, что было. Вечером придет корабль. Надо подготовить кухню и бар. Комнаты уже приготовлены. И это хорошо, потому что времени у нас уже немного. Погляди…
Он взял меня под руку и подвел к первому окну.
— Гляди. Двое уже тут.
Он был прав. Мне казалось, что все, что я увижу — это Куин Стрит и все эти странные люди, бродящие в тумане, или же старые газеты, носимые ветром. Или же типа, везущего товар в ближайшую цветочную лавку. Или же черную, раздавленную машиной белку.
— Да, — согласился я. — Двое уже тут.
Два громадных броненосца, погруженные в синюю воду. Еще не было третьего, как не было еще солдат, марширующих на палубе. И женщину я тоже еще не видел.
— А небо, Тед. Ты когда-нибудь видал такое небо?
— Нет, — не сразу ответил он. — По-моему, я догадываюсь, что ты имеешь в виду, только мне не хочется говорить об этом. Для меня так было всегда. Вот и все.
Я чувствовал, что Жопник изменился как-то по-другому. Он был такой… Странный. Как мог он так спокойно говорить о том, что случилось с нами?
— Он еще не закончил. А начал с тебя.
— О. К. — сказал я. — Может быть, попозже поговорим об этом.
Он отпустил мою руку.
— Ладно, Вит. Улыбнись, и спускайся в бар. Мне кажется, ты встретишь там старых знакомых.
И он пошел наверх; скорее всего, на третий этаж, потому что раньше там был его кабинет. Снова будет разделять и править. Снова он.
Я же остался на том же месте. Правда, мне было чертовски интересно, как теперь выглядит мой любимый табурет и лицо толстяка Кейси, только еще больше меня интересовала Флоренс. Я вернулся к ее дверям.
— Ну-ну, — сказал я сам себе. — Поглядим, сделал ли этот Кто-то получше, чем Слайпер.
Я повернул золотую ручку, но дверь не открылась.
Может вышла куда-то, нервно подумал я. А может уже сидит в баре. Точно. Она должна быть там. Там будут все наши.
Только ее не было ни в баре, ни в главном фойе. В баре вообще не было множества клиентов, я узнал только одного — раньше он работал в «Подворотне», за все про все, и помню, что каждый называл его иначе. Лично я называл его Джорджем.
— Привет, Джордж, — махнул я ему рукой. — Как дела?
— А никак. Такое дело, что у меня все лицо кровоточит.
Мне трудно было сказать, знает ли он, кто я такой. Раньше вообще трудно было с ним переговорить, так что мне казалось, что старик Джордж навсегда останется ворчуном.
— Это правда, что там, за окном стоят два броненосца? спросил он меня, помолчав.
— Да. А ты что, не видишь их?
— Нет, — оттер он кровь с век и покачал головой. — Я-то и вас еле вижу. Но слышал, что днем прибудет еще и третий. Самый главный.
За окном до сих пор было спокойно, и корабельные флаги висели. Я не видел ни единого человека, даже птиц не видел.
— Откуда тебе известно, что третий такой важный?
— Потому что я это ему сказал, Вит, — сказал кто-то, стоявший ко мне спиной. — и не спрашивай, откуда знаю я. Просто так оно и будет.
И он повернулся.
— Черт, Кейси… — Я совершенно не знал, что и сказать. Какие у тебя татуировки… Кто тебе их сделал? Шикарные!