Немного погодя я ощутил присутствие ветра. Сразу стало не до земляничного варенья. Конечно, я и до этого ощущал прикосновения ветра. Время от времени он обдавал лицо и шею. Но тогда присутствие ветра в моей жизни определилось как природный вентилятор, способствующий процессам терморегуляции.
Теперь же словно рубильник, прежде оставленный на минимуме работоспособности, внезапно был дернут вверх до предела. И сразу заработала целая куча новых рецепторов. Хотя нет! Они не были новыми. Просто они спали все это время.
А теперь, когда дуновение ветра касалось своей прохладой моего лица, стекало по шее за шиворот рубашки, обволакивало плечи, скользило вниз по обеим сторонам от позвоночника, они проснулись. И все в моих ощущениях стало меняться. Волосы на голове колебались подобно тонким стебелькам травы, растущей под ногами. Они клонились, противостоя его порывам, отбрасывали его, ослабляли. Но он все равно возвращался, пронизывал шапку волос, добирался до более глубоких рецепторов. И тогда холодок нежно пробегал по коже головы.
«Приятно», – осознавал я.
Некие чувства вызывало и плавное поглаживание плеч, шеи, лба, проникновение в подмышки, скольжение по спине, завихрения позади ушных раковин. Они были разнообразны по глубине, чувственности, силе…
«Обалденно!»
Момент экстаза растёкся в моем ранее обделённом чувственной жизнью мозге бесконечным нефтяным пятном.
«Невероятно!»
И этим чувством, несомненно, можно было наслаждаться целую вечность. Но в следующее мгновение уже заработал слух. Он ощутил некую прежде неуловимую мелодию, которую тихо нашептывал ветер.
«Нет, нет, нет!!!»
Нежданное уразумение заставило изменить первоначальную оценку. Слух раскрывался постепенно, неторопливо. И по мере роста его возможностей я также постепенно начинал понимать, что слышу вовсе не сольное выступление ветра.
Целый оркестр восторженно играл вокруг меня. Тут был и дуб, шелестящий фиолетовыми листьями, и насекомые в траве, и далекие сигналы с озера, с гор, из далеко расположенного леса. Также было что-то ещё, что тоже издавало некие колебания воздуха, некие звуки, некие ноты… Я знал, что если открою глаза, то не увижу этих соседей по жизни. Но интуиция и какие-то ещё чувства, имена которых я не знал, говорили мне, что их существование не иллюзия, не фантазия, не ошибка…
«Но что тогда?» – вопрос логически напросился.
Однако стоя на одном месте с широко закрытыми глазами я не мог на него ответить. Нужно было сделать что-то новое. Ещё больше расширить границы.
«Пойти вперёд?»
Предположение заставило меня поднять веки. Зрение вернулось. И в тоже время я понимал, что теперь вижу все несколько иначе.
– Кажется, поменялись оттенки…, – прошептал я.
Но сам уже думал о другом. Мысли требовали от меня усилий. Они хотели, чтобы я перестал бояться, перестал искать притянутые за уши отсрочки. Они хотели, чтобы я раскрыл для себя очень много тайн Фиолетовой Дубравы.
– Она ждёт тебя, – трещали спрятанные в траве кузнечики.
– Она ждёт тебя, – ласково шептал в левое ухо ветер.
– Она ждёт тебя, – молчаливо утверждало неизменно оранжевое небо.
И кто-то ещё отправлял те же самые слова прямиком ко мне в мозг. Этот кто-то ждал от меня решительных действий. А я все боялся бросить взгляд в сторону далекого фиолетового леса и оправдывал себя очередной отнюдь не правдивой отговоркой:
«Очень большой дуб загораживает мне правильный обзор».
Возможно, так и было.
«А может, и нет?»
Поймав себя на своей собственной лжи, я тяжело вздохнул, поморщился. Я знал, что внутри меня есть необходимые для действия силы. Однако были сомнения. Я не был уверен в том, что мне нужно идти в сторону леса.
– Что я здесь делаю? И зачем?
В который раз оглядевшись вокруг, я попытался понять, что же мне в действительности необходимо для жизни.
«Да», – в мозгах закипели бойкие рассуждения, – «летающие поросята, могучие дубы – все это очень хорошо, красиво и удивительно. Но какой прок мне лично от этой красоты? Я не просился сюда. Я не искал экзотический красот. Мне всего лишь была нужна достойная работа, чтобы вернуть себе самоуважение и статус.
Я хочу снова до утра рассекать на лимузинах, плевать свысока на проплешины пресмыкающихся людей, делать нечто важное.
Я ведь всегда боролся за нечто важное, за совершенное. Я был идеалистом, крестоносцем, перфекционистом… Я был кем-то большим, важным, великим и ужасным.
Меня любили и ненавидели, меня боялись и почитали. А что теперь? Стою в поле и пялюсь на огромный фиолетовый дуб? Ну, просто феерия результата!»
В моей голове в тот момент действительно было много сомнений и противоречий. Проведённые надо мной эксперименты помогли лишь частично справиться с моими проблемами. Результат был заметен. Раскрепощение постепенно проступала над поверхностью моей личности. Но основная масса проблем никуда не делась. Она так и осталась неразрешённой.
Внезапно как спасительный канат из сферы воспоминаний на ум пришла реплика из недавно состоявшегося диалога:
– Ты – Третий…
«И что это значит?»
Я все ещё не знал ответа. А ещё я не знал, как выбраться из чёртовой Фиолетовой Дубравы. Так что выбора не было. Я был вынужден отправиться в сторону леса в поисках нужных ответов.
Почему меня потянуло именно в сторону леса?
Интуиция плюс проснувшееся покалывание в животе.
??????
Конечно, глупо звучит. Но лечебный курс иглоукалывания пробудил во мне доселе недоступные возможности. А кроме них была ещё старая добротная логика, утверждавшая, что ответы вряд ли припасены для меня стаями чаек и горных баранов.
Так что я и впрямь собрался идти в сторону леса.
Только вот старый дуб не хотел меня отпускать.
– Какой же он красивый, – воскликнул я и возрадовался.
Захотелось снова закрыть глаза и всем своим существом насладиться шелестом фиолетовых листьев. Идея формирования некой высшей связи неожиданно стало очень навязчивой. Однако я уже не являлся большим и глупым ребёнком.
Понимание новой уловки моего сопротивляющегося разума пришло быстро.
«Нет, нет, нет…», – невербальные скручивающие живот голоса были сильнее всяких отговорок.
И тогда осталось лишь совершить поступок вежливости – погладить на прощание грубую морщинистую кору фиолетового исполина. Я попытался было шагнуть ради совершения данного обряда поближе к дереву, но…
Нет, новых отмазок с моей стороны не было. Меня остановило нечто более серьёзное.
– Буххххх!!!
Что-то горячее и маленькое коротким штрихом обожгло мою правую щеку.
– Бах! Бах!
Когда такое происходит, прям сразу осознать вычурность события невозможно. Чуть раньше передо мной стоял огромный фиолетовый дуб, и вот его уже нет.
«А что же осталось?» – это была первая мысль после того как шум в ушах перестал мешать мне думать.
Мне, наверное, уже стоило привыкнуть ко всем «трахам» и «бахам» после всех переделок недавнего времени. Но к такому сложно привыкнуть.
Всегда происходит что-то новое. Во всяком случае со мной. И тогда просто надеешься, что обошлось без контузии, а потом ждёшь, когда немного рассеется дым и поутихнут языки пламени.
Странное бесформенное лицо, украшенное неприглядным очками, немного погодя вынырнуло из клубов дыма подобно театральной маске с древнегреческих подмостков. Оно запечатлело собой некую серьезную озабоченность, которую увы был способен понять и простить только лишь его обладатель.
– Ты ещё кто?
Он обратился ко мне с четко пропечатанным недовольством в голосе. И это не добавило ему баллов в моем личном топе любимчиков.
– А кто вы?
Прошло мгновение, затем ещё и ещё… Дымовая завеса все больше рассеивалась. Огонь почти погас. Но выражение лица незнакомца оставалось статично неизменным.
– Хруп-пуп-пуп!..
Это на землю с грохотом завалилось жалкое подобие былого могущества.
«Вау!», – подумал я.
Большого и старого фиолетового дуба больше не было. Он крайне внезапно закончился. А на его месте теперь несложно было обнаружить слезящимися от едкого дыма глазами несколько обгоревших фрагментов расщепленного ствола.
«Что это было?» – подумал я.
Хотелось знать, что же за явление так неблагородно поступило с ветвистым великаном.
«Взрыв? Но откуда?»
В памяти ещё остались нежные светлые воспоминания о шикарном обилии фиолетовых листьев. Теперь же их не было. Все они сгорели в одно короткое мгновение.
«Вот блин…».
Над моей головой все ещё существовало безмятежное темно-оранжевое небо. Но оно вряд ли имело к этому отношению.
«Смешно», – и я не собирался всерьёз приплетать в эту историю Зевса.
Не собирался я и продолжать гадать, ведь передо мной стоял отличный кандидат в ответчики.
– Что это было?
Моложе меня, короткостриженые волосы цвета глинозема, выражение вечного недовольства на лице и странное обмундирование серого цвета, которое по всем признакам было украдено у охотников за приведениями – он не понравился мне сразу.
– Ещё одна неудачная попытка эксперимента.
Такой ответ мог означать что угодно.
– Какого ещё эксперимента?
Я ждал ответа от человека, который смотрел на меня и улыбался кривой загадочной улыбкой. Его зубы обнажились остроконечным треугольником: с основание справа и с вершиной слева. Его голова имела форму ромба с усеченными вершинами там, где находились лоб и подбородок. В наиболее выпуклых точках этого одиозного черепа располагались выраженные скулы.
Короче, надменность как раз подходила данному лицу. А вот стремлений к откровенности в нем было совершенно точно не сыскать.
– Позже.
Короткое слово. И как я его должен был понимать?
– То есть?
– Намного позже.
Я хотел ещё раз попытаться уточнить сказанное незнакомцем, даже открыл рот, но тут он перепрыгнул через слова к действиям. На правом бедре его серого комбинезона располагалась кобура средних размеров. В ней располагался видоизменённый пистолет, больше похожий на сопло разбрызгивателя. Дополнительного сходства прибавлял тонкий рифлёный шланг, который тянулся к заплечному резервуару, выполненному в виде четырёх связанных между собой секций в виде чугунной батареи для обогрева жилищных помещений. Только они были в два раза меньше, чем реальные батареи.