«Вау!!!»
Вот такая картина определённо была чем-то новеньким. Хотя она все же имела в поле моего зрения определенный налёт былого. Слишком уж часто в последнее время кто-то да появлялся откуда не возьмись и произносил при этом глупую дежурную фразу:
«Здравствуйте!»
– Да какое тут нахрен здоровьечко?! – возмутился я, когда окатившая меня вода хоть немного стекла с моего лица.
– Злость дело ненадежное.
Лучезарная улыбка старика игнорировала мои слова.
– Да насрать!
Мой презрительный взгляд попытался изучить старика.
«Ещё один чудной пенсионер. Что толку?»
Так думал я. И все же смотрел…
Я видел человека с крупным носом, с крупными скулами, с большими серыми глазами, с широким морщинистым лбом и густыми бровями в виде перевёрнутых чаек. Таков был список всего, что я смог узреть при изучении лица этого персонажа.
Все прочее было для меня недоступно. Оно было спрятано под огромной пушистой бородой. Борода была черного цвета посередине и седой по краям.
По бокам головы борода объединялась с длинными прядями седых волос, что спадали с висков и закрывали собой уши.
Как бы в противовес всей этой лохматости, верхушка головы у старика была полностью лишена волос. На месте волос была только гладкая полированная кожа. Одет дедушка был в просторную льняную рубаху белого цвета, какие запросто можно увидеть в экранизациях русских народных сказок. Были еще широкие белые шаровары из той же коллекции.
Ноги были босыми.
«Откуда же ты такой взялся?»
В моей голове было моральное торжество. Но оно просуществовало недолго. Все потому, что внезапно о себе заявил человек в сером комбинезоне. О, да! Он никуда не делся. Он все ещё стоял рядом. И он, так же как и я, жил и существовал, и думал, и чувствовал….
– Здравствуй, Базрдуфф, – сказал Окулист.
Такое заявление меня едва не скосило эмоционально.
– Ты его знаешь?
Я смотрел на Окулиста выпученными глазами.
– Конечно.
– Но…, – у меня не было слов, чтобы обрисовать ситуацию.
– Конечно же, он меня знает, – старик ласково улыбался и нежно поглаживал свою большую бороду, – Меня все знают. В Фиолетовой Дубраве иначе не получается.
– Да неужели?
Я не понял сути намёка. Впрочем, и не старался.
Меня больше беспокоило отсутствие знаний о дрянном старикашке. Минутой ранее я знать о нем не хотел.
Но неожиданно оказалось, что первый мой взгляд на его персону получился ошибочным.
И тогда возникла новая потребность.
Правда, события уже давно развивались без моего согласия.
– Ты нам не нужен.
Разговор Окулиста и старикашки продолжался, причём отнюдь не в благожелательном ключе.
– Тебе или ему?
– Нам обоим.
– Отвечай за себе.
Что-то во взгляде и тоне произносимых слов давало понять, что человек в сером комбинезоне не рад появлению человека в рыбацкой лодке. Да! Он его знал, он проявлял учтивость и вежливость, но он совершенно точно не был рад.
– Мы тебя не звали.
– И не нужно. Обычно я сам выбираю время.
Я смотрел на одного, смотрел на другого и пытался понять:
«Какого черта?!»
Передо мной разворачивалась очередная хрень, а вода все прибывала и прибывала.
Её уровень достиг середины бедра, да и лодка с деловитым дедушкой уже не лежала пологим днищем на зеленой траве подводного царства, а слегка бултыхалась.
– Какого черта?
Именно таким образом я влез в чужой разговор.
Не от нечего делать, а потому что внутри меня вдруг затеплилась странная наивная надежда:
«А вдруг?»
– Не лезь!
Окулист попытался было приструнить меня как самого непослушного ребёнка, но не тут-то было. Я как всегда был себе на уме.
– Ты можешь нам помочь? – спросил я у старика.
Возможно, после моих слов его мягкая лукавая улыбка стала шире.
Точно сказать нельзя, потому как его могучая борода помогала ему скрывать многие секреты.
Однако в глазах старика что-то зажглось и это что-то позволило моему нутру приумножить еле теплившуюся надежду.
– Можешь? – с опасливой осторожностью я повторил самое важное и определяющее слово всей реплики.
– Могу.
– Ничего он не может!
Прежде спокойный и сосредоточенный Окулист внезапно эмоционально взорвался. Я бросил на него короткий взгляд и увидел, как его лицо покрывается красными пятнами.
Он терял самообладание.
– Брехло!
Его кулаки сжались, костяшки побелели, плечи приподнялись… Внезапное свирепство пробудилось в человеке, который прежде был до одури рассудителен.
– Лжец!
А старик тем временем все сидел в своей мерно покачивающейся лодке и тихо улыбался. Так он всем своим видом показывал, что ему нечего доказывать и некому.
«Очуметь!»
А мне-то что было в этой ситуации делать?
Я не знал. Но видимо знал человек в сером комбинезоне. Он был прав во всех предыдущих случаях. И поэтому когда он обратился ко мне со словами:
– Ты не должен его слушать! – я решил, что у меня нет повода не доверять его мнению.
– Хорошо.
Мой ответ был прост и однозначен.
В нем не было места хитрости и уловкам. И это заставило Окулиста немного расслабиться.
Его плечи опустились, кулаки разжались, да и на лице перестала маячить кривая гримаса озлобленности и гнева.
В странный мир снова вернулся человек сосредоточенный на мелочах, человек прагматичный и вдумчивый.
– Отлично.
Он был рад принятому мной решению. А ещё он был рад возможности поглумиться над морально поверженным противником.
– Съел?
Старик не ответил. Он, как и прежде, сидел в своем потрепанном неизвестными передрягами судне и наслаждался процессом.
– Теперь тебе никого не обмануть.
– А разве я кого-то обманывал?
– Да!.. Постоянно…
– И кого же?
– Всех!
– Какой я плохой…
Лукавую улыбку скрывала борода, но лукавый смех горел в глазах.
Старик чувствовал себя королем мира, в котором таяли ледяные деревья, а вода доходила до уровня гениталий.
– А как же карскардии?
Его острый вопрос был брошен как бы невзначай. Но именно это меня и зацепило.
– О чем это он? – спросил я.
Мне как обычно хотелось знать все и обо всем.
– О самом важном, – сказал старик.
И снова лукавство. Было понятно, что в его предпочтениях имелось желание грести жар чужими руками.
И сегодня его жертвой по понятным причинам был Окулист.
– Твой друг знает все лучше меня.
«Мой друг?»
Сказанное зацепило мой мозг, но было не до этого…
«Неважно!»
У меня не было времени зацикливаться на семантике.
Мне нужно было пытать взглядом человека в сером комбинезоне, дожидаться от него того самого ответа, о котором падающий с неба старик предпочёл умолчать.
Я вымученно ждал объяснений.
И взгляд мой говорил:
«Ну, давай же, родненький! Роди уже хоть какое-нибудь сокровенное слово, чтобы можно было понять, уверовать и наконец-то достичь интеллектуального блаженства там, где талая вода уже по пояс…».
Только вот человек в сером комбинезоне ничего не говорил.
Он молчал.
Он был слишком растерян, чтобы отвечать.
Он выглядел маленьким мальчиком – одиноким и беспомощным в большом и сложном мире.
– Ты мне скажешь или нет?
Моему возмущению не было предела. Но Окулист все равно молчал. И его потерянный взгляд сквозь меня не давал никакого намёка на другое будущее.
– Так мы команда или нет?
Молчание.
– Не хочешь отвечать?
Молчание.
– Видимо нет…
И снова ничего не изменилось.
– Тогда в чем смысл?
А его не было. Я слишком поздно понял это!
– Ну и хрен с тобой!
Я вернулся глазами к старику. От такой замены слагаемых стало ещё хуже.
– Да и ты тоже иди на хрен…
Сил кричать, негодовать, злиться у меня внезапно не осталось. Я словно посмотрел на себя со стороны и увидел удручающую правду суровой действительности. Стало больно. И сердце уже не просто щемило. Большая слеза вытекла из левого глаза и упала вниз. Но никто не увидел её, никто не различил ее среди прочей воды. Словно её и не было. А я-то знал!!! Я прочувствовал её короткое существование в этом мире.
«Но будет ли так же со мной?» – я с горьким чувством понимал, что, скорее всего, нет.
Мне повезло ещё меньше, чем ей.
«У неё был я, а у меня есть ли хоть кто-нибудь?»
Моя нескромная персона не была интересна ни в том мире, откуда я пришёл, ни в чертовой Фиолетовой Дубраве. Я был одинок. Я был беззащитен и никому не нужен. А изредка появлявшиеся на моем пути фигуры были лишь теми, кто не ценил меня и не понимал. Им никогда не было дела до меня настоящего. Они интересовались только собой и мной в качестве очень удобной мебели.
«Что греха таить, я сам такой же!»
Но сейчас речь идет не обо мне. А о том, что я стою по пояс в холодной талой воде. Рядом находятся два человека. Они живые, умные и по-своему красивые физически и духовно. Но они словно не рядом.
Их сущности как бы находятся в других пространствах, в других Вселенных, в других мирах. Я чувствовал это. И взгляд мой, устремлённый на обширную водную гладь вокруг меня, становился ещё печальнее и печальнее от невыносимой безнадёги в моей скучной жизни. И вот я уже взмолился:
– Ну, хоть кто-нибудь уже расскажет мне про стрекозлов?
– Их называют карскардиями.
«Неужели мой якобы друг все же ответил?»
– Да какая уже разница…
Не было никакой разницы. Так говорило моё мировоззрение.
– Есть.
И вот барьер на пути словесности распался в труху. Человек в сером комбинезоне говорил и говорил. И казалось, что уже не сможет остановиться. Словно нечто наболевшее и накопившееся наконец-то прорвалось и хлынуло неудержимым потоком из его горла:
– Никто не знает, откуда они взялись, как, впрочем, никто не знает, откуда взялось и все это ненавистное место. Кто-то называет их существами, кто-то тварями. Но наш научно-исследовательский корпус дал им научное наименование – карскардии. Нам удалось систематизировать обрывочные данные из разных уголков Фиолетовой Дубравы и получилось, что они – не какой-то определенный вид, а нечто собирательное…