– Как ты думаешь, что это?
– Понятия не имею…
– А где же труп?
«Слона-то мы и не увидели…».
И действительно, трупа больше не было. Охранник, выстреливший себе в башку, исчез. Осталась только странная чёрная жижа. Много жижи…
– Куда он мог деться? И откуда появилась она?
– Не знаю…
– Я тоже.
– И что нам делать?
– А это уже очень интересно… Понимаешь?
Алексей вроде бы задавал вопросы. Но ответить на них мог только он сам. Ни Вселенная, ни стажёрка Ирина не могли ему помочь. Они были лишь немыми сторонними наблюдателями, которые чего-то хотели и требовали. А кроме того в мире были и другие проблемы…
– Такова журналистика, – сказал журналист.
Потом он отпустил женскую руку и на шаг приблизился к непонятной чёрной субстанции, растекшейся по белым мраморным полам.
– Загадки на нашем пути зачастую возникают не к месту и не вовремя…
– Да-да! Ты же говорил, что мы торопимся…
– Именно.
Алексей обернулся к девушке и улыбнулся.
«Эта улыбка и эта фраза… Что они означают?» – подумала девушка.
Она очень хотела последовать за сильным и бесстрашным мужчиной, но не могла. Ирина боялась. Одного короткого взгляда на странную чёрную жижу хватало ей для того, чтобы сердце бешено забилось, чтобы голова закружилась, чтобы зубы начали отбивать бешеный ритм-блюз… Она уже начинала жалеть о своём прежнем опрометчивом рвении.
– Так мы торопимся? – неуверенно поинтересовалась Ирина.
Конечно, Ирина понимала, что ответ был уже дан. Но ей так сильно хотелось оказаться как можно дальше от бурления странной чёрной жижи, что она попыталась настоять на своём. И тогда большой и сильный куратор ответил ей.
– Несомненно.
Ирина понятное дело обрадовалась. Но тут Алексей добавил:
– Нам также нужно разобраться и с этим дерьмом.
Девушка замерла, побледнела…
А мужчина подумал:
«Что это собственно за дерьмо?»
Истерики, слезы, убийства и вся прочая ерунда мешали думать.
Они мешали строить логическую цепочку. Но вот Алексей остановил в голове сумятицу и сосредоточился. Он посмотрел вокруг совершенно новым трезвым взглядом и попытался собрать все воедино.
– Жижа…
Он присел на корточки. Странная чёрная субстанция оказалась у него под носом. Журналист попытался присмотреться. Он начал проникаться деталями. Переливы черного цвета были интересными…
– Интересно…
И естественно, Алексею очень хотелось до неё дотронуться пальцем. Ему хотелось пощупать это неопределенное нечто. Он даже мечтал оценить ее на вкус, положив измазанный палец себе в рот.
– Интересно…
Наслаждение от предвкушающих мыслей пробежалось по телу короткой оргазмической волной. Но внутренний стоппер не позволил пойти дальше праздных возжеланий. Стоппер сказал:
«Нет! Ты уже не ребёнок».
– Интересно…
Взгляд журналиста скользнул по вскипающим и лопающимся пузырькам странной жижи. А потом взгляд устремился через плечо.
– Что думаешь? – спросил Алексей.
Ирина стояла все на том же месте. Она была очень бледной, испуганной, переминалась с ноги на ногу. Ее колени дрожали, руки тряслись, зубы стучали.
– Мне страшно, – истошно прошептала она.
– Да брось ты, – Алексей усмехнулся, – Чего тут бояться?
Но, несмотря на слова знающего куратора, девушка продолжала бояться. Она продолжала бледнеть и дрожать.
«Ладно, ладно…».
К тому же наверху наконец-то кто-то засуетился…
«А то мне уже стало казаться, что там все только рады огню и задымлению. Будто все только этого и ждали», – подумал Алексей, когда пожарная тревога все же сработала.
– Теперь нам точно пора.
Алексей встал с корточек, попрощался с интригующей жижей последним мимолетным взглядом, а затем подошёл к дрожащей стажерке.
– Пошли, – сказал он, вновь захватив в плен ее руку.
– Хоро…
Договорить ей помешало:
– Блинц!..
Взгляд Алексея устремился через девушку прямо к дверям лифта.
«Странно», – подумал журналист.
Неожиданный резкий звук заставил его думать об опасности.
Но глаза не увидели опасности.
Они не увидели разъярённых представителей службы безопасности.
Они не обнаружили погони карающих сил.
– Странно…
Из распахнутых дверей лифта выбирались лишь густые клубы грязно-серого дыма. Больше не было ничего. А он так ждал…
«Погоня, драка, разбитое лицо… Я так надеялся. Это было в моих планах», – Алексей был разочарован.
Он не видел ничего, кроме клубящегося дыма. Даже звук сирены покинул его. Громкий звук затих.
– Они забыли про нас?
«Они не вспомнили обо мне?»
– Но это же хорошо?
– Да-да, – Алексей вернул взгляд к испуганной девушке, – Очень хорошо. Прошла секунда. К тому времени два человека уже направлялись к выходу из здания, огибая клокочущую лужу чёрной жижи. Они не бежали. Для этого не было повода. Тем более что Алексей все ещё стремился держать марку солидного и знающего персонажа. Он не собирался драпать и не собирался показывать приближенной девушке свой страх. А страх в нем присутствовал. Не такой, каким была поражена молодая стажёрка. От него журналист не бледнел, не трясся.
Другое состояние было присуще Алексею. В этом состоянии его мозг судорожно искал выход. Мозг не понимал, почему жизнь течёт не по тщательно проработанному плану. И от этого все тело охватывал некоторый мандраж. И все же мозг не сдавался. Мозг был уверен, что вся проблема в просчетах. Алексей думал о неучтенных переменных.
Он пытался определить их и засунуть в новое, в лучшее уравнение.
«Но где же эти чертовы переменные?» – Алексей пока ещё не знал.
– Выходим.
– Хорошо.
Алексей пропустил вперёд бледную испуганную девушку. Она вошла в карусельные двери. Чуть погодя, пропустив одну лопасть, Алексей последовал за ней.
– Что это?
Миновав двери, Алексей оказался у девушки за спиной. Ирина смотрела на белоснежный мрамор. Ирина была озадачена. Ирина не понимала…
– А где улица? Где прохожие? Где вечерний город?
– Фигня какая-то…
Алексей не знал, что ещё можно ответить. Он тоже опешил. Он снова видел просторное помещение холла, имеющего идеальную отделку из белого мрамора. И, конечно же, никуда не делись распахнутые двери лифта и клубящийся грязно-серый дым. А ещё была странная чёрная жижа на полу…
«Бред!» – подумал журналист.
И рациональное зерно в его голове попыталось все исправить.
– Давай в обычную дверь! – потребовал он приказным тоном.
Алексей не думал, что это поможет, но все же попытался. На этот раз он шёл первым. Одной рукой он толкал дверь, другой вёл за собой свою стажерку…
– Черт…
Он очень сильно надеялся. И все же это не помогло. Они опять стояли посреди белоснежного мрамора. И снова глаза им мозолили дым и лифт, и жижа…
– Че-то как-то это странно…
Была долгая мучительная пауза, полная сомнений и мыслительных потуг. А потом девушка, стоящая рядом с Алексеем, сказала:
– Мне не нравится это ваше секретное задание.
Она долго думала над этой фразой. И вот сейчас она все же собралась и обратила ее в слова. Но и Алексей не растерялся…
– А чего ты хотела?..
Немного подождал…
– Чего ты ожидала?
– Не знаю.
Ее разочарованный и в то же самое время обиженный взгляд заставил журналиста подумать:
«Неудивительно».
И он хотел было сказать этой милой опечаленной девушке что-то едкое и очень обидное, но не успел.
– Что ты делаешь? – спросил Алексей.
Девушка-стажерка не ответила. Она просто взяла и села на холодный мраморный пол, а мгновением позже разрыдалась.
– Нет-нет, постой…
Но такие слова не могли остановить девичьи слёзы. Прозрачная солоноватая жидкость бурными потоками ниспадала по прелестным щекам.
С определенной точки зрения и без учета всяческих привсхлипываний данное зрелище можно было считать завораживающим. Оно дарило некую новизну, впрыскивало давно утерянную искренность бытия и приплетало случайно проданную способность к сочувствию. Короче, странная сцена зацепила Алексея. Он почувствовал, что внутренности начинают скрестись под его толстой непробиваемой кожей. И он даже подумал:
«Может она тот самый искомый идеал, которого так сильно не достаёт по утрам и перед сном, а ещё в выходные и праздники?..».
Но потом журналист отмахнулся от собственных заявлений. Он объявил свои мысли еретическим клятвопреступлением. А так как его отрицание не могло выдержать чувственного содержания женского плача, ему понадобилось применение силы.
– Вставай! – потребовал Алексей.
Ирина продолжала плакать. Ее внимание исключало его из нового уравнения жизни.
– Я сказал: вставай!
Он схватил ее за руку. Теперь уже не трепетно и не обходительно. Теперь это было резко, болезненно и требовательно…
– Шевелись!
Но она продолжала оставаться на белом мраморе. Девушка повисла ниже уровня руки мертвым непоколебимым грузом. И слезы все текли и текли… И плачь навзрыд не прекращался…
«И что мне делать?» – взмолился Алексей белому мраморному потолку.
Журналист практически сдался. Ему хотелось отступить и сбежать побыстрее. А не так давно ему льстило присутствие трофея после серии убийств и поджога.
«Но не зашла ли эта наивная игра слишком далеко?»
Да, он был готов сдаться.
«Сейчас я уйду», – думал он.
Как вдруг стенания поубавились. На Алексея пронзительно посмотрели чистые зеленые глаза. Эти глаза излучали желание.
– Я любила его, – тихо, но не сдержанно произнес голос, отвечающий за эти самые глаза.
– Кого?
– Я и сейчас его люблю…
«Отлично».
Алексей купался в неожиданно чистом и неожиданно искреннем взгляде девушки Ирины и не находил в своей голове подходящей встречной фразы. Он не понимал произносимых ею слов, сплетенных в предложения…
– Вы понимаете?
«Она продолжает?» – Алексей не мог поверить в происходящее.