– На неё глядеть опасно…
Однако на этом сюрпризы не были и исчерпаны. Алексей не имел возможности услышать жужжащих звуков из-под себя. Музыка была слишком громкой, так что барабанные перепонки в этом случае не обладали способностью улавливать все прочие звуки.
Но лёгкую вибрацию он все же почувствовал.
Она продлилась секунды три, а потом в промежность пробрался лёгкий мокрый холодок.
«Ой!» – подумал Алексей, но все же понял суть происходящего и не стал сопротивляться.
Ещё мгновение и к холодку прибавилось щекочущие прикосновение нескольких пучков синтетической щетины средней жесткости.
– Надо же…, – удивление заставило Алексея продолжать произносить мысли вслух.
– Вам мальчишки не игрушки…
Музыка забавляла. Она классно сочеталась с анальной гигиеной.
«Классно придумано!» – журналист поддерживал новаторскую идею.
Его тело тоже поддерживало техногенный прогресс. Сначала медленно и неуверенно, а потом все активнее и активнее, пока изо рта не вырвался громкий весёлый бэк-вокал:
– Да-да-да!..
И тут Алексей вспомнил про холодильник. Внимание вернулось в сторону дверцы и ручки дверцы, которую все ещё придерживала его рука.
«Нужно закончить начатое», – подумал Алексей, продолжая пританцовывать на унитазе.
Он потянул сильнее, и дверца распахнулась полностью.
– Добро пожаловать!
Нет.
Эти слова произнёс не Алексей.
Прямая речь исходила от холодильника. И в данный момент ее можно было спокойно разобрать, потому как музыкальные децибелы предусмотрительно поубавились.
– Чего желаете?
«На голосе видно решили сэкономить», – журналисту не понравился голос холодильника.
По его мнению, он был слишком булькающим и слишком завывающим.
«С другой сторону голос соблазнительной цыпочки был бы неуместен в туалете. Не та обстановка. Не тот настрой», – в этом тоже была своя правда.
– Все к вашим услугам!
– А что есть?
– Холодный лимонад, бутерброды с чёрной икрой…
Алексей слушал ответ на вопрос, ну а сам работал глазами.
– Дальше можно не продолжать, – хозяин положения принял решение.
Осуществив самостоятельный обзор полок холодильника, Алексей понял, что ему сейчас не нужны салаты и прочие овощные блюда, что ему нужна настоящая еда.
– Мне нравиться уже озвученное.
– Подать сейчас?
«Нет. Завтра», – разозлился Алексей, удивляясь тупости искусственного интеллекта.
Но оскорблять холодильник он не стал. Он просто сказал:
– Да.
А холодильник добавил:
– Заказ принят.
Далее был скрежет, хруст, нечто похожее на чавканье… Но результат стоил того…
Всего лишь через пять секунд два тонких изогнутых щупа серо-металлического цвета выскочили из глубины холодильника. Один держал бутылку лимонада, второй – три бутерброда с чёрной икрой.
– Пожалуйста, – проурчал холодильник.
– Спасибо, – поблагодарил Алексей.
Журналист застопорился на мгновение. Он не был готов к тому изяществу, которое увидел.
«Вот что значит нечеловеческое обслуживание», – это было самое емкое замечание из возможных.
А потом Алексей продолжил получать наслаждение через визуализацию…
В теплоте помещения стеклянная бутылка с лимонадом покрылась испариной. Желтая жестяная крышка была заранее отвинчена, и лёгкий дымок поднимался из горлышка. Бутылочное стекло в данном случае было прозрачным. И поэтому можно было по достоинству оценить насыщенный карамельный цвет напитка…
Алексей немного сдвинул взгляд вправо и посмотрел на второй щуп. В нем было зафиксировано блюдце средней величины с золотисто-красным узором по краю. На блюдце, частично свисая через край, располагались три громадных бутерброда. Это были ломти нарезного батона белого хлеба с толстым-толстым слоем чёрной икры. Деликатес имел натуральную осетровую природу. И в её крупных чёрных горошинах отражалось все великолепие мира…
– Спасибо, – ещё раз сказал Алексей, сбросив с себя чувственную полудрему.
Его руки осторожно и одномоментно извлекли все предложенные яства из щупов.
– Отличный сервис, – сказал журналист роботу.
Робот не ответил. Было лишь лёгкое шуршание, после чего щупы исчезли в глубине холодильника, а дверца захлопнулась сама собой.
– Пух…
Коротко и тихо…
И музыка снова стала играть громче…
Алексей усмехнулся. Таким было внешнее проявление его чувств. Но на самом деле в мыслях, которые скромно прятались за формализованной усмешкой, он щедро превозносил хвалу небесам за то, что сегодня земной обыденный сервис оказался достоин крепкой пятерки. Но живот урчал. Живот просил кушать. А глаза уже пожирали бутерброды с жадным сладострастием.
«Приступим!» – раздался сигнал в голове.
Реагируя на этот инстинктивный приказ, Алексей свёл колени и поставил на этот полевой вариант столика блюдце с бутербродами. Таким образом, правая рука освободилась. И он переложил бутылку с лимонадом из левой руки в правую. Затем Алексей сделал затяжной глоток.
– Йэк…, – лёгкая отрыжка сообщила об удовлетворенности насыщенным вкусом.
Дегустатор подождал секунду, пока напиток уляжется в животе, после чего взял левой рукой самый большой из бутербродов и жадно откусил.
«М-м-м-м-м…», – других мыслей не было и быть не могло.
Зубы работали как жернова. Они ничего не чувствовали. Они только лишь выполняли свою унылую однообразную функцию. Другое дело – язык. Он не просто вращался, извивался, перемешивал пищевые массы…
Чувственный экстаз начинал скользить по его поверхности, когда из раздавленных зубами икринок стал изливаться солоноватый сок. И это было тем самым удовольствием, которого не хватало прежде. И вот оно появлялось! А потом выделялась новая порция слюны, и блаженный вкус начинало уносить далеко-далеко. А язык хотел ещё! Он искал этот вкус, исследовал щеки и небо, облизывал губы… А когда и там ничего не оставалось, язык посылал разъярённые сигналы в мозг:
«Верните!» – требовал язык.
И тогда дегустатор принимался откусывать от бутерброда ещё и ещё…
Как только во рту становилось слишком сухо, в ход шла бутылка с лимонадом…
А потом все повторялось…
Именно так и протекал лёгкий перекус в «будуаре». И Алексея совершенно не смущал тёплый ветерок, сушивший его отмытую и отполированную промежность. Он наслаждался процессом. Он наслаждался жизнью.
Через пять минут посуда опустела. Журналист утёр рот рукавом, решив, что может себе позволить такое, поскольку рубашка все равно идёт на выброс. Он также не забыл икнуть. А потом встал вопрос:
«Куда девать посуду?»
Щупы безалаберно не позаботились о том, чтобы вновь вынырнуть из холодильника и разобраться с отходами. И тогда журналисту пришлось самому вертеться и искать нужный выход. Он посмотрел направо, потом – налево. Все безрезультатно.
– Блин, – с досадой произнёс Алексей.
Ему понравился «будуар». Предоставленная еда тоже пришлась очень кстати. Она гармонично заполнила голодный желудок.
«А вот с мусором, кажись, они просчитались», – этот факт огорчил того, кто уже успел привыкнуть ко всему хорошему.
– Блин-блинский…
Сгусток тёмной энергии, происходящий из бессилия, медленно опускался на плечи журналиста. Повороты головы не спасали положения. Но внезапно в светлую голову пришла самая странная идея.
Особых причин претворять эту идею в жизнь конечно не было. Только вот и отказываться от возможности такого эксперимента не было необходимости. Алексей взял в руку пустое блюдце, раздвинул ноги и залез взглядом под самого себя. В этом собственно и состоял весь эксперимент. И тогда…
«Победа! Виктория!» – воскликнул опешивший разум.
Под унитазом Алексей самым неожиданным образом обнаружил то, что искал. Его наградой за поиски было специально проделанное отверстие, выполненное в форме летающей тарелки инопланетных пришельцев.
«Никогда не догадаешься», – заметил Алексей, разглядывая очередное ноу-хау.
Тем не менее, он смог догадаться, хоть и не причислял себя к гигантам мысли. А значит, разработчики-эксгибиционисты были не так уж и безнадёжны в своих чаяниях.
– Ну да бог с ними…
Алексей взял то, что ему предложили, плюнув на условности. Так что через мгновение он уже пихал пустую бутылку в вышеупомянутое отверстие.
– Умс, – с тихим причмокиванием бутылка исчезла в зияющей черноте.
Из-за этого звука журналист слегка напрягся. Его смутила неизведанность процесса засасывания мусора в неизвестное и таинственное пространство. Журналист, как и все обычные люди, привык к другому. Впрочем, пораскинув мозгами, он пришёл к выводу, что нужно принимать все новое в спокойном расположении духа.
«Вообще-то я и так изрядно засиделся на унитазе, чтобы ещё вдаваться в технические тонкости» – была и такая мысль.
И поэтому Алексей как можно скорее сунул вслед за бутылкой пустое блюдце.
– Умс.
И на этот раз Алексей полностью эмоционально проигнорировал неудобный звук. Он встал и натянул штаны. Стоя на ногах, журналист почувствовал себя немного отдохнувшим. Глаза перестали слипаться. Боль в мышцах и в пояснице перестала носить острый характер. Алексей застегнул молнию и пуговицу. И тут он понял, что не слышит музыку.
«Она заглохла?»
Впрочем, данный акцент был совершенно неважен. Алексей бросил беглый взгляд в зеркало. В нем он увидел своё посвежевшее лицо. Конечно, стоило побриться, но…
«Не сегодня!»
Алексей провёл ладонью по волосам и в качестве шутки радостно помахал своему отражению в зеркале. Его отражение тоже улыбалось.
«Все хорошо!»
Странно, но журналист чувствовал себя так, как никогда раньше. Словно та любовь и та радость жизни, которую он тщетно выискивал многие годы, наконец-то была узнана и раскрыта. Но нужно было идти дальше.
«Нельзя задерживаться на одном месте, как бы хорошо не было здесь и сейчас.
Так нужно. Так необходимо. Иначе все хорошее исчезнет, истлеет и сгниет. И тогда даже в памяти не останется ничего хорошего об этом моменте. Будет лишь запятнанное грязью скорбь об упущенных возможностях и неиспользованных шансах…».