Алексей обернулся. Там стояла Катя.
– Опять ты? – спросил человек, которому не удалось нормально помыться.
Впрочем, как он ни старался, прежней злобы и ярости в его словах уже не было.
– Я хочу помочь.
Журналист перевел взгляд на руки девушки. В её ладонях было вспененное мыло.
– Ты же хочешь этого.
Ее слова звучали как аксиома.
– Я хочу?
– Мы все этого хотим.
На ее лице не было ни улыбок, ни гримас. Лишь остро заточенная чуткость и обильно источаемая одухотворенность.
«Откуда такие эмоциональные проявления нарисовались у торгового менеджера магазина?» – загадочная история поразила Алексея своим содержанием.
И тут к нему внезапно пришло осознание, что Катя стоит перед ним полностью обнаженной.
«Как так?» – это была следующая загадка.
Но при всём при этом Алексей не был в обиде.
Он радовался, что наряда уже нет. Принцип новизны к этому моменту себя исчерпал. И теперь наряд мог восприниматься лишь как нелепость. И все же…
– А куда делся твой наряд?
Он не мог не спросить.
Она не могла не ответить.
– Стал ненужным.
– А что нам нужно?
Двое стояли. Двое смотрели друг на друга. Двое ждали. И был этот вопрос как провокация с позиции мужчины. Его задачей было сдвинуть равновесие вперёд. И тогда женщина ответила:
– Только мы сами.
Скромная искорка дружелюбия была реакцией Алексея на эти слова. Она поселилась в углу правого глаза. Но действий с его стороны не было.
«Я не обязан», – думал он.
И он ждал. И искорка желания и дружбы сообщила об его ожидании девушке Кате. Она тоже не была обязана что-либо делать. Ее роль не имела ничего общего с ролью служанки. И все же ее путь лежал к услужению.
– Такая сегодня игра.
Она наконец-то вернула улыбку своим губам. И плавно покачивая бёдрами, ее тело продвинулось вперёд к своему господину.
– Ты можешь убегать, но все равно в итоге вернёшься к тому, от чего ушёл.
Ее рот приоткрылся в тяжелом дыхании. Из-под влажных чувственных губ показались острые белые зубы.
– Хочешь меня съесть? – усмехнулся Алексей.
Катя не ответила. Встав на цыпочки, она почти достигла его уровня.
Долгую минуту девушка пыталась утонуть в его глазах. Затем она изогнула спину по-кошачьи и плавным медленным маневром прошуршала своей щекой по щеке мужчины.
К конечной точке она едва заметно задержалась, а потом опустилась на пятки. Ее ладони приземлились на мужскую грудь.
И тут же начались круговые движения. Алексея не передернуло: ни от прикосновений, ни от пенящегося на влажной коже мыла.
– Как?
– Отлично. Ты успела согреть его в своих нежных ладошках.
Наверное, комплемент прозвучал в излишне слащавой манере. Поэтому девушка вздорно показала кончик языка, после чего вращательное поглаживание перекинулось на плечи и боковую поверхность торса.
– Ты знаешь, что делаешь.
– Если бы не знала, то не стала бы предлагать.
– Это хорошо.
Алексей входил во вкус. С каждым новым прикосновение он пытался вобрать в себя как можно больше чужого тепла. Сначала ему не был понятен принцип. Потом стало ясно, что по его коже не просто скользит гомологичная субстанция, что происходит нечто большее, чем можно понять и записать на бумаге.
«Энергия?»
– Это энергия?
– Мне больше нравится называть это чувствами?
– Почему? Это же глупо.
– Думаешь?
– Мне так кажется.
– Почему?
– В этом случае понятие никак не соотносится с содержанием.
– А это важно?
– Да.
– Для кого?
– Для меня.
– Но не для Вселенной. Она абсолютно безразлична ко всем желаниям и надеждам.
Она сама большое-большое желание.
Ничего другого она не признает.
Длинный-длинный диалог между мужчиной и женщиной все-таки закончился. И тогда Алексей подумал:
«А что если?»
И это не было вопросом. Это было сигналом к действию. Слегка согнув ноги в коленях, он обхватил женское тело руками и бросил к себе на плечо.
– Что?.. Что ты делаешь?!..
Девушка пыталась издать крик возмущения. Но пока она собиралась, Алексей уже донёс ее до душевой кабинки. Он поставил ее под ласкающий шквал тёплой воды. Он поправил рукой быстро намокшую прядь волос, что упала девушке на глаза.
Шло время…
Он смотрел ей в глаза и вместе с потоками льющейся воды скользил всей своей душой по ее коже.
– Мы пройдём через это вместе, – пообещали его слова.
– Э-э!.. Че за фигня?!..
Некто внезапно сделал медвежью услугу. Некто внезапно включил в помещении обычный белый свет и тем самым нарушил сюжет интимности, достигнутый большим чувственным трудом.
– Ах вы, твари…
Алексей только-только успел расслабиться. Все эти прикосновения, поглаживания, поцелуйчики… Он лишь начал чувствовать эффект от скольжения мягких пальцев по лопаткам…
А тут какой-то гад начал орать во всю матерную глотку…
– Проб…ядь ты е…анная!..
«Очень некультурно!»
Алексей медленно приподнял лицо с массажного ложа и вяло посмотрел вперёд. Он не мечтал увидеть источник крика, но просто хотел, чтобы тот исчез. Однако не все мечты сбываются. Там, куда смотрел расслабленный журналист, все же стоял некий мужчина.
– Ты кто? – спросил Алексей, слегка зевая.
Мягкие пальцы продолжали скользить вдоль позвоночника. Для них крики не являлись помехой. А значит, и у журналиста не было повода напрягаться. Другое дело незнакомец…
– Кто я?!
Глаза сверкали, слюна летела во все стороны…
– Кто я, п…дор ты гнойный?!
Эта реплика недовольства была очень злой, но все же представляла собой лишь верхушку айсберга. А за этой образной верхушкой стояли багровое лицо и побелевшие кулаки. И они были куда более реальной угрозой.
– Сейчас ты, п…дрила, у меня получишь!
«Этот человек не хочет разбираться в ситуации и искать консенсус?» – так обобщил ситуацию тот, кто был сведущ в журналистике.
Но ситуация ситуации рознь. И вроде бы Алексею стоило напрячь извилины и здраво оценить угрозу. Только вот прикосновения дамских пальчиков были невероятно приятны. Все прочее меркло, казалось ненужным и неуместным.
И вот ненужный и неуместный человек бросился в атаку…
«Черт, у него кажется своя правда!»
Кривые желтые зубы, загрубевшая прыщавая кожа лица…
Отнюдь не красавец замахнулся рукой на журналиста. Впрочем, ещё не было поздно. Алексей мог спокойно увернуться, отстраниться, стать недоступным для нападения. Ему также можно было самому нанести удар промеж двух озлобленных глаз.
Но ни на что из указанного в списке не было доступных сил у журналиста. Его тело равномерно растеклось по массажному столу. Его тело не хотело двигаться. Оно не желало шевелиться. Тело лениво вручило себя судьбе.
– Бл…
Кончик ногтя резко и больно оцарапал ухо Алексея.
– П…дарас ты еб…нный!..
Но возможно тело журналиста не ошиблось, избрав стратегию ненападения…
– Пах! Барах! Пах!
Струйка красной жидкости брызнула Алексею в лицо. Он поморщился.
– Замечательно, – прозвучало в этом случае слишком позитивно.
Алексей сплюнул, утёр лицо тыльной поверхностью ладони…
– Отвратительно.
После его взгляд начал скабрезно изучать новую сцену из жизни. Взгляд немного радовался. Взгляд немного смеялся. Но в целом все было уныло и печально.
– Картина Репина «Приплыли»…
Голова журналиста повернулась в сторону человека, продолжавшего делать ему тантрический массаж. Тело при этом приподнялось на левом локте.
– Как тебе? – спросил Алексей у женщины.
Улыбка медленно расползалась по губам.
– Вот идиот! Правда?
Но смеха не было. Ситуация не позволяла журналисту продолжать смеяться. Он понял этот лейтмотив интуитивно. Или же значение имели женские глаза размером с пятак, которые предупреждали о необходимости избирательного подхода к словам и поступкам.
– Он… Он…
Женщина хотела разразиться речью. Она пыталась. Только вот результата не было.
– Он… Он…
– Да! Он подох!
Коротко и ясно.
– Ах…
И тут последовал новый грохот. Женщина упала.
«А ведь глаза меня предупреждали…», – подумал Алексей.
Но признавать ошибки было бессмысленно. Девушка уже лежала на полу без чувств. И факт этот нельзя было исправить или переврать.
«Какой я непослушный…».
Теперь мечтать о продолжении замечательных телесных ласк было совершенно нелогично.
– Идиот! – зло бросил Алексей и начал подниматься с массажного места.
Но оставался вопрос:
«Кто?»
– Эй, эй! Че такое?
Оказавшись на ногах, Алексей попытался оживить лёгкими пинками неудачно упавшего незнакомца, потом тем же приемом свою новую подругу. Однако реакции не было ни там, ни там.
«Черт! Все плохо!» – мысли отнюдь не радовали.
К тому же зрение все время вырывало из прилежащего пространства обстоятельства чужой внезапной смерти.
– Ну и придурок же ты! – это было обвинение.
Журналист обращался к человеку, лежащему на полу в луже собственной крови. Неуклюжесть довела этого неизвестного до нелепого конца. Он много кричал и в итоге докричался.
Пытаясь надавать по мордасам противнику в лице Алексея Казанского, он споткнулся и со всей дури налетел на большой металлический подсвечник. Как результат, выступающая часть предмета обихода вошла в левую глазницу и вышла в области затылка.
«Ужас!»
Алексей негодовал над такими превратностями судьбы.
– Судьба-судьбинушка…
С кислого лица журналиста сочилось великое разочарование в странных причудах Вселенной. Ему не нравился такой поворот событий. Ему очень хотелось перемотать плёнку, вернуться туда, где все было хорошо, где жизнь казалась прекрасным досугом. Но нет…
«Нет, нет, нет…».
В попытке исправить положение вещей Алексей ещё раз пнул ногой подругу. Результат остался неизменным. Она все ещё не хотела подниматься и вести себя подобающим образом. Состояние духа журналиста из-за этого постепенно скатывалось в бездонную пропасть.