– Если не ты, то кто-то другой!!!
Зрачки в глазах журналиста расширились до предела…
«Что это?» – тихо спросил он у своего мозга.
Мозг не ответил. Мозг советовал просто смотреть. И Алексей видел как из колодца…
«Или же это бассейн? Или же это кадушка?..»
Короче, через край лилась вода, и десятки окровавленных рук лезли из этого резервуара.
И каждая держала нож.
И каждая хотела им воспользоваться.
«Нет! Нет! Нет!»
Алексей знал, чем все это закончиться. И ужас созерцания не позволил ему досмотреть.
«Нет! Нет! Нет!»
Он бросился наутёк. Он сбил с ног человека-зверя, раздавил голой пяткой звериную морду и побежал дальше.
«Нет! Нет! Нет!»
Ещё через секунду миропонимание исчезло…
«Нет! Нет! Нет!»
Оно вернулось лишь, когда Алексей стремглав выбежал на улицу. Там стояла машина – «бентли» золотистого цвета, перед ней стоял человек.
Его внешний вид, его одеяние заставили Алексея подумать:
«Какой-то хрен с горы!»
Но приглядевшись и встретив взглядом плешивую щетину рыжего цвета и уродливый серо-голубой зуб, он понял, что это старый знакомый.
– Ты?
– Снова ты?
Это был чертов таксист. Но теперь он был на новой машине и в новом прикиде.
«Эдакий шофёр мастер-класса! Чёрные кожаные штаны с открытым задом, узкие кожаные лямки на голом торсе и чёрная кожаная фуражка в форме звезды Давида. Офигеть!»
– Что ты тут делаешь?
– Багажа…
Наверное, таксист мог бы сказать много больше, но тема багажа ещё не улеглась в голове Алексея.
– Садись за руль и поехали, – приказал журналист.
Шофёр посмотрел на своего клиента светлым взглядом, слегка посомневался, но все же сделал, как было велено. Алексей сел на заднее кресло.
– А как звать-то тебя? – спросил журналист, откинувшись на спинку кресла в попытке экзальтированно насладиться ощущением движения сорвавшегося с места автомобиля.
– Ахолай Лес, дружище…
– Время просыпаться семь часов сорок минут, время просыпаться семь часов сорок минут!
Я аккуратно хлопнул по кнопке будильник, и он замолк. Снова стало тихо.
Медленными движениями полусонного человека я поднялся с кровати и побрел в ванную комнату. Долго идти не пришлось – мои хоромы не настолько шикарные, чтобы в них заблудиться. Щелчком выключателя зажегся свет. Я сделал шаг внутрь, подошёл к умывальнику, посмотрел направо…
Обнаженное тело девушки, частично присыпанное льдом, все ещё лежало в ванной. За ночь оно никуда не делось.
– Прости, Наташ, – прошептал я, искренне сожалея.
Я ждал ответа…
И пускай моя мертвая невеста больше не могла ни говорить, ни улыбаться. Я все равно хотел получить от нее ответ…
И ее мертвые глаза отвечали:
«В МОЕМ МИРЕ НЕ ПРОЩАЮТ, В МОЕМ МИРЕ ЗАХЛЕБЫВАЮТСЯ КРОВЬЮ ОТ ПРОЩЕНИЯ».