Безумный поток сообщений, которые сливались в один неадекватный монолог. Казалось, что смысл есть только в отрывке про Дарио: «Сначала вы ему понравились, но мама сказала, что вы хотите его кинуть».
Госпожа Тонини и ее подозрения, 20 лет спустя. Что происходило в этой семье? Оба ребенка, воспитанные ею, чувствовали себя ходячими мишенями и были уверены, что кто-то хочет их убить. Совпадение? Через несколько дней Маттео пропал, прямо как Дарио. Нам так и не удалось встретиться.
17
Фары моего автомобиля освещали темные улицы Мирандолы. После землетрясения исторические здания города все еще были окружены строительными лесами, из-за чего создавалось ощущение постоянной нестабильности. Среди таких зданий был и 6-этажный кондоминиум из красного кирпича на углу Виа-Пасколи и Виа-Статале, 12. Там жила семья Скотта, и с балкона именно этого дома сбросилась Франческа после того, как Марту забрали. Как и дом семьи Гальера на Виа-Абба-э-Мотто в 20 минутах езды отсюда, этот кондоминиум превратился в шатающийся каркас, пустой, огороженный остов на открытой местности. Его называли Excelsior, но почему – я никогда не понимал.
Я проехал мимо, припарковавшись в километре оттуда, перед домом в жилом квартале. На пороге меня ждал мужчина 44 лет с широким лбом и глубоким голосом. Карло. Он тепло приветствовал меня, но я чувствовал некоторую сдержанность. Я приехал не один, а привез с собой трагическую историю 20-летней давности. Каждый день Карло, прошедший с того суда, был наполнен горечью. Он сказал:
– Проходите. Пойдемте, все на чердаке.
Мы забрались по лестнице на захламленный чердак.
– Простите за беспорядок, я только что переехал, мне еще надо все разложить.
Он достал старую коробку, внутри которой лежало все, что осталось от его матери, Франчески, и его сестры, Марты.
– Извините, что вам приходится видеть меня в таком состоянии, – продолжил он, – но когда вы позвонили… снова все вспомнилось. Мне стало плохо. Делайте с этим все, что сочтете нужным. Если вам что-то понадобится, я внизу.
В 1997 году Карло было 24 года, и незадолго до этого он съехал от матери. Она воспитывала его в одиночку, но потом нашла нового партнера и родила второго ребенка. Марта была на 16 лет младше Карло, и он ее любил, пусть и немного ревновал, потому что малышке доставалось гораздо больше внимания. В отличие от него, у нее было все. Карло даже прозвал ее Капо, «босс», потому что стоило Марте только попросить что-то, как она тут же это получала. Карло часто приезжал поиграть с ней – души в сестренке не чаял.
Примерно в 18:20 7 июля ему позвонила мать. Она задыхалась. Оказалось, что тем утром социальные службы забрали ее маленькую девочку. Карло не знал, что и делать. Все попытки успокоить ее, уговорить проявить терпение, убедить, что все будет хорошо, были безуспешными. Карло пошел в полицию за объяснениями, но не получил их. Он не мог даже выяснить, где была Марта: «Мы не можем предоставить вам информацию. Ведется расследование». Карло повысил голос, заявив, что с него хватит, что он наймет юриста и поднимет шумиху. Но затем его в сторонку отвел знакомый офицер: «Не лезь в это дело. Не вмешивайся, или тебя тоже в него затянет. И тебе не удастся выйти без потерь».
Это напугало Карло, и он решил, что лучше какое-то время постоять в сторонке, наблюдая за тем, как разворачиваются события. Тем временем в газетах начали появляться первые утечки информации. Франческу обвинили в том, что она торговала дочерью. Предполагалось, что она возила Марту по квартирам извращенцев, которые платили ей огромные деньги. Карло был растерян: Франческа никогда не делала ничего подобного с ним. Иногда могла дать подзатыльник, конечно, – но это верх ее жестокости, ничего более того. Со временем он все же начал сомневаться. Полиция, газеты, социальные службы, все, кто звонил ему, задавали одни и те же вопросы. Что за женщина его родила? Как она относилась к Марте? Видел ли он что-то странное? Чем больше он об этом думал, тем чаще вспоминал другие вопросы, на которые так и не получил ответы. Во-первых, Франческа так и не сказала ему, кто его отец. А во‐вторых, была и другая тайна, разгадку которой он искал всю жизнь. Иногда, когда он был маленьким, Франческа приходила домой позже того времени, когда закрывался бар, в котором она работала. Ходили слухи, что она проститутка. Знал ли он ее на самом деле?
Их отношения стали натянутыми. Франческа была на грани нервного срыва. Она не появлялась дома, протестуя у полицейского участка, и офицеры звонили ему, говоря:
– Ваша мать снова здесь, поговорите с ней, пожалуйста. Она не уходит и угрожает перерезать себе вены.
Однажды Карло приехал навестить ее и обнаружил, что дверь закрыта изнутри, на цепочку, но Франческа не отвечала на звонки в дверь и не реагировала, когда он ее звал. Мама, открой. Мама, ответь мне. Мама, где ты? Тишина. Карло позвонил в полицию. Приехал офицер и выломал дверь, сломав цепочку. Франческа лежала ничком на кровати, неподвижно, но в агонии. Она приняла приличную дозу таблеток. Вызвав скорую, они едва спасли ей жизнь – уже через несколько часов в больнице. Позже, одним воскресным днем в конце сентября, Карло снова позвонили из полицейского участка. В тот момент он был на пляже вместе с девушкой, наслаждаясь одним из последних теплых дней лета.
– Я на пляже. Если ничего срочного, я подъеду позже, – сказал он.
Ничего серьезного, ответили ему. До вечера подождет. Когда Карло приехал, еще не стемнело. Вестибюль первого этажа был заставлен стульями, двери вели в несколько разных кабинетов. К мужчине подошел полицейский.
– Ваша мать погибла. Самоубийство. Мне жаль.
Полицейский похлопал Карло по спине, развернулся и ушел, оставив пораженного парня наедине с его горем.
Квартира Франчески была опечатана полицией, но офицер разрешил Карло зайти и забрать ее вещи. Он увидел часть вещей Марты в углу, рядом с коробкой, в которой хранились остатки золота матери: браслеты, ожерелья, пара колец. Рядом лежала записка, написанная от руки. «Передай это Марте». Каждый год 28 сентября Карло отправляется на поезде в Неаполь, чтобы в молчании навестить могилу Франчески.
Карло не смог найти и следа Марты, а помочь ему в поисках никто не был способен или и вовсе не хотел. После года, проведенного в Ченаколо-Франческано в Реджо-Эмилии, Марту отдали в приемную семью, которая жила неподалеку.
Однажды Карло напечатал ее имя в социальной сети. Единственный результат, который выдал поиск, – профиль девушки с волнистыми каштановыми волосами и серебряным пирсингом-колечком в носу, которая стояла на пляже и улыбалась. На вид ей как раз было около 20 лет.
«Привет, я ищу свою сестру, у нее такое же имя», – написал ей Карло. Ответ не заставил себя ждать: «Я не тот человек, которого вы ищете. Надеюсь, вы найдете свою сестру». Затем она его заблокировала. Карло знал – это она.
«Вам удалось ее найти?» – спросил Карло у меня, когда я впервые ему позвонил. Нам удалось. Мы с Алессией отправились в детский сад, где работала Марта, но ее коллеги сказали, что она недавно переехала, и, к счастью, у них были ее контактные данные. Мы нашли ее дом, местечко в сельской местности Реджо-Эмилия. Ее приемные родители появились у входа, засыпали нас вопросами и попросили уйти. Отойдя, мы позвонили ей. Марта была вежливой, но непреклонной: «Много лет назад я уже рассказала об этой истории всем, кто хотел ее услышать. Добавить мне нечего».
Карло спросил, видел ли я ее лично. Я ответил, что нет. Он спросил, есть ли вероятность, что Марта с ним свяжется, но, признаться, я в этом сомневался. Карло хотел знать, может быть, стоит приехать к ней и попробовать наладить отношения, которые были разорваны десятки лет назад, но я не стал его обнадеживать. Ответа на этот вопрос у меня не было.
Открыв коробку, я первым делом заметил пару красных детских туфелек в прозрачном прямоугольном контейнере. Затем фотографии – огромное количество снимков матери с дочерью, которые были сделаны за те 8 лет, что они провели вместе. Франческа нянчит Марту на кровати. Марта на высоком стульчике. Первые шаги Марты. Марта играет с собакой. Марта на пляже, дома, на балконе. Часто они обнимались. Кроме того, там была старая красная коробка с потрепанными четками и двумя или тремя изображениями Девы Марии. Какие-то вещи. Маленький детский кошелек с банкнотой в 5 тысяч лир (3 доллара). Две кремовые папки: одна с рисунками Марты – «Мамочка, я тебя люблю», вторая – с отчетами социальных служб еще до дела педофилов, когда Франческа с партнером боролись за опеку Марты. Социальные работники писали, что установить диалог с Франческой невозможно. «Миссис» вела себя по-собственнически, отказывалась сотрудничать и открыто противостояла любому решению социальных служб. До июля 1997 года Франческа в основном боролась против встреч Марты с отцом, но после этого мальчик из Масса-Финалезе, которого, по словам Франчески, она даже не видела, назвал ее имя во время беседы с психологом, и все пошло наперекосяк. Сам этот факт – что мальчик назвал Франческу и ее друга, Федерико Скотту – содержал в себе подсказку, которую необъяснимым образом упустили из виду суд и обвинение.
На суде доктор Донати рассказывала, как идентифицировали Франческу и чету Скотта. Когда Дарио впервые сказал доктору, что в деле замешаны и другие дети, она попыталась выяснить, кто именно. Вот что сказала об этом доктор Донати: «Однажды во время сеанса он спросил у меня и приемной матери “желтая ли кожа у китайцев”. Этот вопрос он задал, рисуя детей, которые играли в футбол. Кроме того, он спросил, миндалевидные ли глаза у китайцев и “зеленые” ли они». Доктор Донати сразу же заподозрила неладное. «Связав все эти факты воедино, я должна сообщить, что среди моих знакомых есть маленькая девочка Элиза. Это девочка с явными азиатскими соматическими чертами (ее мать – тайка), и у нее есть особенность – зеленые миндалевидные глаза». Доктор Донати спросила Дарио, может, хоть он и спрашивал про китайцев, он имел в виду девочку по имени Элиза?