С этими словами он поставил тарелку на стол и осмотрелся.
— Ты знаешь, — продолжил он, — мне нравится идея с садом. Так и должно быть. Ребенку нужно место для игр.
У Кит перехватило дыхание. А вдруг Алекс решится покинуть свою квартиру в Сиднее и жить здесь с ней и малышом?
— Согласна, — подтвердила она, стараясь, чтобы голос звучал естественно.
— Да-а-а, — протянул он.
Кит взглянула на него, и у нее появилось ощущение, что, конечно, мысленно он далеко отсюда.
— Алекс, — произнесла она.
— А? — ответил он.
— Если бы ты решил принимать участие в жизни ребенка, что бы ты делал? — поинтересовалась она и поспешила добавить: — Как бы ты проявлял себя? Конечно, гипотетически.
Она не хотела спугнуть его. Не хотела, чтобы он снова уходил в себя и закрывался.
— Я… я даже не знаю, — протянул он. — Например, рыбалка сегодня была замечательная, почему бы не сделать то же самое.
— Хитренький, рыбалка — это моя идея. Придумай что-нибудь свое! — улыбнулась Кит.
Алекс усмехнулся, но Кит чувствовала его напряжение.
— Кит, я бы никогда в жизни не…
— Знаю, — перебила она его. — Но пообещай мне, — она взяла его за руку, — что ты рассмотришь эту возможность, просто подумай, как вариант.
— Кит, я… — снова начал Алекс. — Я подумаю, но не обещаю.
— Спасибо.
Он встал, взял пустые тарелки со стола.
— Будешь еще? — спросил он. Кит покачала головой.
— Тогда я займусь тарелками, — продолжил он. Кит наблюдала, как он удаляется в дом с грязной посудой. Руки ее были на животе, пальцы скрещены на удачу.
Прошло три дня, а Алекс ни на шаг не приблизился к пониманию того, как он будет вовлечен в воспитание ребенка. Однако каждый раз, когда он думал о девочке с мамой, плескавшихся в воде, душа его начинала ныть, и все тело сводило от желания так же купать своего малыша.
Он не знал природы этого чувства, и это его сильно тревожило.
Алекс сглотнул, вспомнив о том, как впервые взял Чеда на руки. Рана снова начала кровоточить; ему хотелось схватиться за голову и закричать. Он сгорбился, поник, стараясь отогнать от себя непрошеные мысли, которые как ножом резали по сердцу. Нет, он не хочет для себя такого, не подписывался всю жизнь страдать.
Выходя из дома, Алекс окинул взглядом сад. Краем глаза увидел Кит, сидящую в садовом кресле за столиком. Она не работала, хотя ноутбук был включен, а смотрела на него. Алекс постарался сделать вид, что не заметил ее. Это оказалось затруднительно, так как он телом ощущал ее присутствие.
Противостоять было невозможно. Мышцы внизу живота напряглись, стали тверже. Алекс, стиснув зубы, заставил себя сосредоточиться на работе по дому — ремонт был еще не окончен.
Планов было очень много. Во-первых, он хотел отремонтировать ванную. Алекс уже заказал новую душевую кабинку и ванну у лучших производителей Австралии, и они должны были скоро доставить заказ. Конечно, он еще ничего не сказал Кит, так как, узнав о сумме, выложенной за эту роскошь, она бы очень разволновалась.
Он также подумывал о домохозяйке, которая следила бы за домом, пока Кит будет заниматься ребенком.
Позади он услышал вздох Кит и тут же обернулся. Она смотрела прямо на него и облизнула губы, зрачки расширились. Она вся напряглась и подалась вперед. Ее взгляд медленно скользил по его телу. Было все труднее сопротивляться желанию подойти к ней, заключить в объятия, притянуть к себе и… и долго, долго заниматься с ней любовью.
С чего она повадилась сидеть в саду? Она говорила, что ей нравится проводить время на солнце. Он не может оставаться здесь вечно. Кит заслуживает большего, а он не может дать ей ничего.
Алекс вытер пот со лба и тихо выругался, так, чтобы Кит не слышала.
«А как же ребенок», — промелькнуло у него в голове.
Кит надеется, что он будет лучшим отцом, чем ее папа. Но Алекс не оправдает ее ожиданий. Нужно все бросить и уйти!
Нет, уходить сейчас нельзя, не время.
Но факты говорили против него. Он плохой семьянин. Тирания дедушки, его постоянные недовольство, агрессия и своенравие погубили в Алексе что-то очень важное, что-то сокровенное и очень нежное, то, что было необходимо для создания семьи. Его неудачный брак подтвердил это.
Когда она осознает истинную сущность Алекса, она просто заберет ребенка и покинет его, и он снова останется один.
Ему нужно быть сильным, просто необходимо. И в данной ситуации не допустить уже известного и пережитого исхода событий — его главная задача.
«Ты должен быть готов к разрыву», — говорил он сам себе.
— Нужны еще доски. Завтра мы с Фрэнком их приладим, и дом будет еще на шаг ближе к нормальному месту для жилья и воспитания ребенка, — сказал он Кит.
Это будет еще одним шагом к расставанию.
Алекс вновь повернулся к Кит спиной. Ему нужно было еще немного времени, чтобы успокоиться и противостоять ее чарам.
Как бы она ни надеялась, как бы ни старалась, он не мог измениться и стать лучше. Ей нужен тот, кто будет заботиться о ней и о малыше, кто разделит с ней все горести и радости жизни.
Каждый день, каждый божий день немного округлившийся живот Кит, ее налитые груди напоминали ему о ребенке с утра до вечера. Это интриговало его и пугало.
Наконец он обернулся. Кит улыбнулась, наливая сок в стакан. Руки ее дрожали, она явно нервничала. Алекс плотнее сжал губы. Сейчас, в этот самый момент, она могла убедить его в реальности происходящего; могла помочь ему забыть об ужасном времени, проведенном с дедом, и о предательстве Жаклин.
Глаза его против воли спустились с ее лица ниже, к животу. Интересно, насколько трудно быть приходящим отцом? Как это, приходить три-четыре раза в год, играть, проверять, все ли у ребенка есть, и снова исчезать.
Кит смотрела на него. Алекс сглотнул, взял стакан с соком, который она налила ему, и отошел от стола. Он решил не садиться в кресло, где для него было приготовлено место, а быть подальше от Кит, чтобы она своим сводящим с ума запахом, своими сияющими глазами не могла свести его с ума окончательно. Он хотел сохранить здравый рассудок.
«Интересно, будет ли Кит против, если я прикоснусь к ней?» — промелькнуло в его голове.
Алекс сделал еще один шаг назад.
Желание заниматься с Кит любовью все нарастало. Но если это случится, Кит будет ждать от него всех сопутствующих вещей: свадьбы, детей, семьи и прочего.
Он стоял и смотрел на нее поверх стакана с соком, погруженный в свои мысли, как вдруг услышал ее голос:
— Я не поняла, Алекс.
— Не поняла что? — внезапно очнулся он.
— За те одиннадцать месяцев, что я работала на тебя, ты всегда приходил в офис уверенным в себе…
— И?.. — произнес он.
— В общем, я поняла. Изначально ты занимался только физическим трудом. Ты из рабочих.
Внутри Алекса все сжалось. Это как раз то, что Жаклин так не любила.
— И?.. — со страхом повторил он.
— Не могу понять, как ты можешь до сих пор чувствовать себя комфортно, занимаясь такой работой?
Алекс уловил в ее голосе нотки восхищения, которого ему так не хватало все это время. Он всегда хотел, чтобы его принимали таким, какой он есть, таким, каким он вырос.
Он допил сок, поставил пустой стакан на стол и, пожав плечами, ответил:
— Я никогда не гнушался физического труда, я — мужчина и должен уметь делать все, что от меня требуется.
Кит засмеялась, взяла кувшин, подошла и подлила ему еще сока. Алекс даже не успел опомниться, как обнаружил себя сидящим в кресле со стаканом в руке, объясняя Кит, что в Африке у него была тяжелая работа на стройке.
— Случалось ли там что-то забавное? — спросила она.
«Интересно, громко ли ты будешь смеяться, если я скажу „да“»? — подумал Алекс.
Кит околдовывала его своим теплым, нежным взглядом, своим серебристым смехом, плавными движениями. Она манила его и дразнила. Как устоять против ее чар?
— Обещаю, что не буду хохотать над тобой, ну расскажи! — продолжила она. В глазах плясали озорные искорки. — Я знаю только, что ты был там волонтером.
— Откуда? — спросил Алекс в недоумении.
— Слухами земля полнится, как говорила моя бабушка, ну а если серьезно, то в офисе это обсуждали еще до того, как я написала заявление.
— Да, я входил в команду, которая занималась строительством приюта.
Вся поездка была организована только для того, чтобы забыть Кит. Он полагал, что тяжелая работа поможет ему справиться с душевной болью и невыносимыми переживаниями. Кроме того, он чувствовал вину перед ней.
— Я смотрю, Алекс, тебе нравятся тяжелый труд и самостоятельность, — заметила Кит, погрозив ему пальцем, но при этом мило улыбаясь. — Но это не все, так ведь?
Алекс хотел напомнить ей, что он жесткий и бессердечный, но не успел раскрыть рот, как Кит продолжила:
— Ты — большой гриб!
— Гриб?! — удивился он.
Несколько секунд она смотрела на него не моргая, потом усмехнулась и сказала:
— Ой, нет, я хотела сказать, то есть я не это хотела сказать… с беременностью у меня все мозги набекрень.
Алекс умилился. Кит была похоже на маленькую девочку.
— Давай поиграем, — продолжил он. — Я говорю: гиены не кричат.
— А я говорю, что они кричат, вот так… — И Кит попыталась изобразить вой гиены.
— Это у тебя не гиена, а осел какой-то получился, — прокомментировал Алекс и чуть не сполз с кресла от смеха.
Когда Кит постаралась изобразить осла, Алекс не выдержал и сел на землю. Нахохотавшись от души, он открыл глаза и увидел прямо перед собой пожилую женщину. Она слабо улыбнулась и произнесла:
— Как мило с вашей стороны, молодой человек, что вы уступили мне место.
— Бабушка! — послышался радостный голос Кит.
Бабушка Кит! Алекс тут же вскочил и попытался привести себя в более-менее божеский вид.
— Алекс, это моя бабуля, Патрисия Ролинсон.
— Рад с вами познакомиться, миссис Ролинсон, — ответил Алекс.
— Можно просто Пэтти, дорогой мой, — ответила женщина.