– Это правда, но у тебя есть отличный диван. Мой участок в трех кварталах отсюда, мне было бы очень удобно находиться рядом во время ремонта моего дома. Я буду платить за проживание, а по вечерам что‑то делать для твоего дома.
Фиона закрыла глаза. Было слишком раннее утро для того, чтобы вступать в пререкания с этим чародеем.
– Я тебе уже говорила, мне нравится мое уединение и мое пространство.
– Твоя студия находится в задней части дома, я буду держаться от тебя подальше. Ты даже не будешь знать, что я здесь.
Ее мозг был затуманен. Она чувствовала запах его согретой сном кожи. Ей хотелось вернуться в постель. «Ты даже не будешь знать, что я здесь». Он что, шутит?
Он осветил утро своей улыбкой, эта чарующая улыбка была одной из причин, почему она оказалась в таком плачевном положении.
С того момента, как Фиона встретила красавца‑шафера, когда они вместе провожали своих общих друзей к алтарю, она чувствовала, что погибла. Никогда еще она не встречала такого, как Хартли. Упрямый альфа‑самец, который формировал мир по своему вкусу, мог посмеяться над собой и заманить женщину в свою постель, очаровав ее своей улыбкой и блеском в глазах.
У нее не было оружия против его обаяния, он был так искренен в своих добрых намерениях. Хартли полагал, что может управлять миром или, по крайней мере, частью его.
Она потерла виски.
– У тебя куча денег, Хартли. Найди отель поблизости. Их там десятки.
– Я скучал по тебе, Фи. Скучал по твоему телу. Я хочу быть здесь, с тобой. Пусть будут платонические отношения, если это необходимо, пока ты снова не сможешь мне доверять.
– Ты действительно думаешь, что это возможно: я буду спать в своей постели, а ты на диване? Я не настолько наивна, Хартли.
Его большой палец скользнул вверх по ее руке, дразня внутренний изгиб локтя.
– Это зависит только от тебя.
Теперь, когда тошнота отступила, ее охватило возбуждение.
– Отведи меня обратно в постель. Еще слишком рано. У меня голова не работает.
– Как пожелаешь, дорогая.
Он взял ее руку и пососал мизинец, слегка покусывая костяшки пальцев. Фиона поразилась своей реакции, задаваясь вопросом: всегда ли у нее была эта эрогенная зона или беременность сделала ее ненасытной?
Спохватившись, что еще нет и семи часов, Фиона отдернула руку, пробежала по коридору в спальню и забралась под одеяло. Хартли улегся за ее спиной и уткнулся ей в шею.
– Ты хочешь спать или трахаться?
Ее смущенное хихиканье было предательски девичьим.
– А у меня есть выбор?
Он наклонился над ней, выражение его лица было абсолютно серьезным.
– У тебя всегда есть выбор, Фи.
– Я тебя ни в чем не обвиняю, ну, кроме того, что совершенно не в состоянии тебе сопротивляться, – скороговоркой произнесла она, чувствуя себя маленькой и беззащитной.
– О, Фи, это комплимент?! Я так польщен, даже не знаю, что сказать.
Она обняла его за шею, притягивая для поцелуя.
– Ты дашь мне время подумать насчет нашего совместного проживания?
«Может быть, утренняя тошнота скоро пройдет и присутствие Хартли в моем доме не будет такой уж проблемой», – решила она.
– Вполне справедливое требование.
Хартли встревожился, проснувшись утром и обнаружив, что лежит в постели один.
Найдя Фиону в кухне, он заметил, что она расстроена, словно ее нервировало его присутствие. Но теперь она была нежной и ласковой. Он запустил пальцы в ее взъерошенные кудри.
– Я тебе говорил, как сильно люблю твои волосы?
Она поморщилась.
– Я ненавидела их почти всю свою жизнь. Мне не часто разрешали ходить в кино, но у одной из моих приемных мам была огромная коллекция дивиди. Я обожала смотреть на Гвинет Пэлтроу в «Эмме», на Кейт Хадсон в фильме «Как отделаться от парня за десять дней». Я завидовала их белокурым волосам, красоте, потому что была полной противоположностью – тощей, веснушчатой и застенчивой.
– Ни одна из них не может сравниться с той женщиной, которой ты стала. В тебе есть огонь – может быть, это творчество, я не знаю. Я отчаянно хочу тебя с нашей первой встречи. Я не могу расстаться с тобой, и никакие доводы рассудка на меня не действуют. Ты понимаешь, почему так?
– Ты действительно не знаешь? – спросила она, теребя мочку его уха.
– Не знаю и не понимаю, а я всегда с подозрением относился к вещам, которых не понимал. – Он просунул руку в ее пижамные штаны, нашел жаркое, влажное местечко, и его охватила дрожь желания. – Но я учусь жить с незнанием.
– О, какая жертвенность!
– Тебе никто не говорил, что ты ехидная?
– Нет, большинство людей считают меня очаровательной! – с хитрой улыбкой ответила Фиона.
– Даже не подумаю с этим спорить, – усмехнулся Хартли.
Секс с Фионой всегда был потрясающим. Ее тело было нежным и податливым. Эта удивительная женщина была маленькой, очень женственной, но достаточно сильной, чтобы сделать его слабым. Но он готов был поспорить, что она не подозревает о том, какую власть имеет над ним.
Возможно, лучше ей пока об этом и не догадываться, ведь он сам еще не разобрался, насколько серьезны их отношения.
Хартли снял брюки и трусы, Фиона обернулась и тут же обхватила рукой его возбужденную плоть. Глаза охваченного страстью мужчины затуманились, он накрыл руку возлюбленной своей ладонью.
– Теперь полегче. Позволь мне сначала тебя раздеть.
– Я помогу, – сказала она. – Ты как‑то не торопишься.
Они быстро, в четыре руки избавились от ее пижамы и жадно припали друг к другу, и Хартли сразу забыл все свои невзгоды и неприятности. Эта женщина сводила его с ума. Вдруг он спохватился – презервативы, есть они у него? Он потянулся к своей брошенной на пол одежде, пошарил в карманах, нашел один, дрожащими руками надел на свой возбужденный член, спросил с усмешкой:
– Прелюдия?
– Даже не думай, – жарко выдохнула она. – Иди ко мне!
И он вошел в нее одним мощным толчком. Это было падение в бездну и полет в небеса. Все смешалось в их сознании, в этом безоглядном слиянии их тел и душ: страхи, душевные муки и надежда на счастье. Уткнувшись ей в шею, он пытался сосчитать удары ее сердца, запомнить запах ее кожи под маленьким розовым ушком.
Ее тело радостно отдавалось ему, притягивало к себе, держало в плену. Никогда еще он так не радовался тому, что родился мужчиной.
– Я не могу перестать хотеть тебя, – простонал он.
– Я тоже, но мы не можем оставаться в постели весь день, – проговорила она, тяжело дыша. – Мы взрослые люди и должны установить границы.
Он оперся на руки и с минуту изучал лицо Фионы.
– Я никогда не встречал границ, которые не хотел бы разрушить.
– А я всегда считала себя хорошей девочкой.
– Просто думай обо мне, как о своем разнузданном любовнике.
Она сжала его плоть своими внутренними мышцами, и он сдавленно застонал.
– Люби меня, Хартли! – выдохнула она.
Это ее желание он счастлив был выполнить. И любовный танец продолжился. Когда он почувствовал, что разрядка близка, просунул руку между их соединенными телами и нежно погладил Фиону в ее самом горячем местечке. Она выгнулась ему навстречу, повторяя его имя снова и снова. В то же мгновение и он достиг вершины блаженства, а затем, обессиленный, лег рядом.
Хартли почти сразу заснул. Проснулся он пятнадцать минут спустя и стал смотреть, как Фиона дышит, как ее грудь почти незаметно поднимается и опускается. Фиона была бойцом, независимым, щедрым и храбрым. Главная проблема Хартли заключалась в том, что он не знал, достаточно ли хорош и умен для такой женщины. Он шел по жизни со своим списком желаний и потребностей, но что или кто нужен Фионе – не знал.
Хартли погладил ее по щеке кончиком пальца, ее ресницы затрепетали, она открыла глаза. Ее взгляд был мечтательным. Она потянулась, принимая соблазнительные позы, которые не могла скрыть простыня, вызывая у Хартли весьма неоднозначную реакцию. Она все поняла.
– Я тоже хочу тебя, но должна работать. Правда, должна.
Он сел в постели и поднял руки вверх.
– Знаю, знаю. Уже ухожу, но прежде чем уйду, еще кое‑что…
Ее рука легла на его бедро в опасной близости от его члена.
– Ты никогда не сдаешься?
Искушение было почти непреодолимым. Но вместо того чтобы сдаться, он попытался вести себя правильно. С трудом поднявшись на ноги, он неуклюже оделся, чувствуя на своем обнаженном теле ее пристальный взгляд.
– Нет‑нет, – сказал он. – Я хочу пригласить тебя на свидание в пятницу вечером. Это благотворительный вечер «черный галстук»[2]. Мой отец получит премию посмертно. Очевидно, несмотря ни на что, моя семья хочет, чтобы я был там.
Фиона приподнялась на локтях.
– Ну конечно. Это прекрасно, Хартли.
– Я хочу, чтобы ты пошла со мной, Фиона. Ужин, танцы. Формальности будут соблюдены.
– С удовольствием, – просто сказала она.
– Правда? Я подумал, что мы могли бы остановиться на ночь в небольшом отеле рядом с местом проведения мероприятия. Побалуем себя шампанским и прогуляемся, наслаждаясь летней ночью, в наше любовное гнездышко.
– Звучит восхитительно. В какое время ты меня заберешь?
– Ну, если бы я жил здесь… – Он замолчал, оценивая ее настроение.
Она достала из шкафа халат, надела его и подпоясалась.
– Вы неисправимы, сэр. Нет, не сегодня. И не завтра. Не на этой неделе. Мы поговорим после мероприятия.
Он сделал вид, что хмурится.
– Ты суровая женщина.
Она обошла кровать и обняла его за талию.
– Терпение, Хартли. Ремонт твоего дома займет как минимум несколько недель. У нас есть время в запасе.
Глава 11
Как оказалось, именно Фионе не хватало времени. Но не в том, что касается ее работы. У нее действительно были всплески энергии в конце дня, и она обнаружила, что невероятно продуктивна в эти моменты.
Настоящей проблемой стала ее одежда. Когда она одевалась в среду утром, ее джинсы, которые сидели на ней отлично, неожиданно и таинственно оказались слишком тесными.