– Забудь то, что я сказал, – произнес он небрежно, пряча боль в сердце. – Это говорила похоть. Ты очень сексуальная женщина. У меня временное помешательство.
– Хартли… – Она обхватила его лицо ладонями.
– Хватит болтать, – резко оборвал он ее.
Он снял с нее платье и нижнее белье, а затем быстро разделся сам. Откинув роскошное покрывало, он грубо повалил ее на кровать. Он хотел доказать себе, что его эмоции тут ни при чем.
Нижняя губа Фионы задрожала. Ее прекрасные глаза наполнились слезами.
– Ты мне небезразличен, Хартли.
Эти теплые слова обожгли его. Он замер на мгновение, нависая над ней.
– Давай проверим это на практике.
Он крепко обнимал и ласкал ее, заставив еще трижды пережить оргазм. Она просила, чтобы он вошел в нее, и он наконец сдался. Он жаждал найти утешение в ее объятиях, в ее нежном, сладком теле. Раздвинув ей ноги, он вошел в нее одним мощным толчком.
Хартли хотел, чтобы она принадлежала ему вся безраздельно, чтобы признала, что между ними существует связь, и это так неожиданно, удивительно и прекрасно. Скоро все было кончено, и его слабость показалась ему унизительной.
После душа они улеглись на свое роскошное ложе. Он притянул ее к себе и обнял, уже зевая. Утомленные любовными ласками, они заснули, не сказав больше ни слова.
Зов природы заставил Фиону проснуться на рассвете. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы оценить свое положение: она в отеле с Хартли. Она с ужасом ожидала приступа тошноты, но, как ни странно, ничего такого не чувствовала. Может быть, на таком сроке приступов уже не будет?
Она повернулась на бок и посмотрела на Хартли. Он лежал на спине, его глаза были открыты, взгляд устремлен в потолок.
– Что ты собираешься делать? – спросила она.
Они заранее распланировали эти выходные, собираясь насладиться поздним завтраком; поиграть в туристов на открытом рынке; провести еще одну ночь в отеле, занимаясь любовью.
Хартли даже не взглянул на нее.
– Я думаю, нам следует выехать из отеля и вернуться домой отдельно. Мы должны обдумать то, что с нами происходит. Ты права, Фиона, если я сейчас вернусь в «Тарлтон шиппинг», у меня будет много работы.
– Ты злишься, – догадалась она, и сердце у нее упало.
Он пожал плечами:
– Нет.
И Фиона решила, что настало время узнать правду: ему – о ребенке, ей – о том, как он к этой новости отнесется. Она села и закуталась в простыню до самой шеи, словно такой разговор нельзя было вести обнаженной.
– Я должна кое‑что сказать тебе, – начала Фиона, и дрожь охватила ее тело.
– Мне надоело говорить и слушать, Фи. Я объявляю тайм‑аут. Ты в своем углу, я в своем. Эти отношения отнимают слишком много сил.
Следующие тридцать минут прошли в тумане отчаяния. Они по очереди приняли душ. Молча позавтракали, когда в номер принесли кофе и круассаны.
Одетые и готовые к отъезду, они спустились вниз с сумками и сдали ключи. В чемодане Фионы лежало сложенное атласное платье. Праздник кончился.
Хартли отвез ее домой, не сказав ни слова. Он остановился у дома Фионы и оставил мотор включенным. Ей ничего не оставалось, кроме как выйти из машины, но она медлила.
– Ты покончил со мной? Покончил с нами? – с горечью спросила она.
Выражение его лица было непроницаемым.
– Даже не знаю, – ответил он.
В последующие дни Фиона полностью погрузилась в работу. Этот способ уйти от грустных мыслей никогда не подводил ее. Ей нужно было заработать как можно больше денег до рождения ребенка. А у нее в запасе было всего лишь пять‑шесть месяцев.
Она понятия не имела, как справится со всем, что ей предстоит. Уход за новорожденным потребует много сил и времени. И не будет оплачиваемого отпуска по беременности и родам для самозанятого художника. Должна ли она забыть о гордости и попросить помощи у Хартли?
Должно быть, он думал, что его план путешествия по миру не заинтересовал ее. А все было наоборот. Это выглядело так, как будто у них будет медовый месяц. Но подготовка к рождению ребенка и завершение ее проектов не позволяли ей думать о путешествиях.
Ее тело менялось: груди стали больше, живот округлился. Каждое утро она говорила себе, что сегодня разыщет Хартли и сообщит ему новость. Но каждый день ее охватывал приступ малодушия.
Она боялась, что гнев, который отразится на его лице, уничтожит ее. Но она хотела этого ребенка. Отчаянно. Она знала, что Хартли не может допустить или не хочет его рождения, это терзало ее сердце.
Спустя неделю после гала‑концерта на пороге ее дома неожиданно появилась Мейзи. Фиона вытерла руки, выглянула в окно, и у нее защемило сердце. Это был не Хартли. Фиона открыла дверь.
– Привет, Мейзи. Что случилось? Входи. Прошу извинить меня, я вся в краске.
Но Мейзи не проявила своей обычной доброжелательности.
– Что ты сделала с моим братом? – сердито спросила она, уперев руки в бока.
– Ничего, – подавленно ответила Фиона и покраснела. – О чем ты?
Сестра Хартли нервно ходила взад‑вперед.
– Джонатан беспокоится о нем. Он говорит, что на работе все идет гладко, но Хартли далек от всего.
– Наверное, это можно объяснить тем, что его так долго не было с вами.
– Это еще не все. – Мейзи нахмурилась. – Джей Би собирается устроить большую вечеринку по случаю моего дня рождения. Я попросила Хартли прийти с тобой, но он сказал, что ты будешь очень занята. Что происходит между вами?
– Я уверена, что Хартли найдет время для вечеринки, и ты не должна так огорчаться, это вредно тебе и малышу. Дайте Хартли немного времени, чтобы восстановиться. С ним все будет в порядке.
Мейзи склонила голову набок, словно изучая Фиону.
– У меня сложилось впечатление, что вы очень серьезно относитесь друг к другу.
Фиона закусила губу, чтобы не расплакаться.
– Я думаю, что мы с Хартли хотим от жизни разных вещей. Кроме того, ему нужен шанс вернуться к нормальной работе в «Тарлтон шиппинг».
– Вы что, поссорились?
– Это не было ссорой. Мы поговорили. Но все кончено. И мы оба в порядке.
Мейзи поморщилась и провела рукой по волосам.
– Почему все так сложно, черт возьми? Я думала, ты идеально подходишь моему брату. Я не могу поверить, что он позволил тебе ускользнуть от него.
– Это моя вина, – возразила Фиона, не желая, чтобы Мейзи разочаровалась в брате. – Мне нужно то, что Хартли не готов дать. Так что не вини его. Просто мы с ним разные люди.
– Ну, это чепуха какая‑то. Ты можешь рассказать мне больше, я попытаюсь вправить ему мозги.
– Мне очень жаль, Мейзи. Мне нравится ваша семья, и мне хотелось быть частью ее. Но судьба распоряжается иначе. – Она немного помолчала и сказала: – Я не хочу быть грубой, но мне действительно нужно вернуться к работе.
Глаза Мейзи блестели от слез.
– Ему кто‑то нужен.
– Ты сватаешь нас, потому что ты и Джей Би очень счастливы, но не все отношения складываются благополучно. Хартли найдет кого‑нибудь другого. – Произнося эти слова вслух, она причинила себе почти физическую боль.
– Наверное, – мрачно согласилась Мейзи, отчего Фионе стало еще больнее. – Я все еще хочу, чтобы ты пришла на мой день рождения, – заявила Мейзи. – Возможно, нам с тобой стоит как‑нибудь пообедать. Я не позволю тебе ускользнуть только потому, что мой брат глуп. Я скоро позвоню. Извини, что помешала тебе работать.
Фиона заперла за гостьей входную дверь, бросилась на диван и разрыдалась.
Глава 15
К сожалению, слезы никогда ничего не решали. Когда Фиона закончила жаловаться самой себе, она была не ближе, чем когда‑либо, к тому, чтобы найти ответы, и теперь у нее болела голова, к тому же заложило нос. Она вытерла лицо краем футболки, села и, прежде чем успела передумать, отправила Хартли сообщение: «Я скучаю по тебе».
Ответа не было, и она напомнила себе, что он на работе. Тогда она решила напомнить ему, что он должен был забрать подарок для сестры.
Чуть помедлив, она отправила ему второе сообщение: «Подарок на день рождения Мейзи готов. Дай мне знать, когда захочешь забрать его».
Несколько часов спустя, когда она готовила себе ранний ужин, состоящий из томатного супа и поджаренного сыра, ее телефон наконец пиликнул. «Очень хорошо, – говорилось в сообщении. – Я могу забрать его в 6:30?» От волнения у Фионы дрожали руки.
У нее едва ли оставался час до его прихода. Приняв душ, она надела новые джинсы и белую рубашку без рукавов. Нечего и говорить, что она хотела хорошо выглядеть перед бывшим любовником. Для храбрости она добавила кулон в виде морского конька, который подарила ей Мейзи.
Ровно в шесть тридцать раздался стук. Фиона открыла дверь и убедилась, что Мейзи была права. Хартли выглядел ужасно. Конечно, он был по‑прежнему красив, но куда делась его обаятельная улыбка? Из него словно ушла жизнь, это было видно по его погасшим глазам.
– Входи, – пригласила Фиона. – Картина на диване.
Она закрыла за ним дверь, а он наклонился и поцеловал ее в макушку.
– Привет, Фи.
Проглотив комок в горле, она повела его в гостиную.
– Вот.
Хартли застыл на месте с благоговейным выражением лица.
– Боже мой, Фиона. Это феноменально! – Он осторожно поднял маленький холст и стал рассматривать. – Ты точно поймала выражение их лиц. Мейзи будет в восторге. – Он обернулся и посмотрел на стоящую в дверях Фиону. – Я знал, что ты талантлива, ты удивительный художник!
– Спасибо. Я счастлива, что ты… что тебе нравится. Завернуть?
– Да, пожалуйста.
Фиона завернула картину и перевязала красивым золотым бантом.
– Вот так, – сказала она. – Готово для вручения.
У нее все же оставалась крошечная надежда, что он пригласит ее на вечеринку, но Хартли не сказал ни слова.
– Хартли, мне нужно кое о чем поговорить с тобой…
– Мне нужна твоя помощь, – прервал он ее.
– Помощь в чем? – спросила она.
– Мои брат, сестра и я вызваны в адвокатскую контору завтра в десять утра. Что‑то насчет письма от нашего отца. Письмо написано мне. Но двое других должны быть там, чтобы услышать, когда его прочтут вслух. Джей Би и Лизетта, конечно, поедут с Мейзи и Джонатаном. Мне нужен кто‑нибудь, кто будет на моей стороне.