Это был очень необычный персонаж. Его заметили бы в любой компании, на любой вечеринке, в любом портовом кабаке. Если до сих пор я ошибалась, принимая за бывалых моряков клубную обслугу или бизнесменов средней руки, то здесь ошибки быть не могло. Лицо этого человека, загорелое и обветренное, было изрезано шрамами, глубокими, как океанские впадины, его глаза горели, как бортовые огни затерянного в океане корабля. И при этом за версту было видно, что человек этот хитер и опасен и выхватить нож для него так же просто, как для другого — достать кошелек.
И этот опасный и таинственный человек шел прямиком к тому, первому, с журналом в руке, за которым я следила. К тому, кто представился по телефону незамысловатой фамилией Иванов. Которая вряд ли была его настоящей фамилией.
К счастью, таинственный полумрак грота скрывал мое волнение и позволял мне находиться за диваном, на котором сидел мой телефонный знакомый с журналом. Этот диванчик стоял совсем близко к тому углу, где шевелил резиновыми щупальцами искусственный осьминог, за которым я пряталась.
Отсюда до диванчика было не больше метра, и я могла хорошо видеть обоих мужчин.
К счастью, как я уже сказала, в этом гроте было не только темно, но и довольно тихо, поэтому я могла услышать их разговор.
— Это ты? — удивленно проговорил человек с изрезанным шрамами лицом, подходя к диванчику. — Какого черта?
— Капитан? — Человек с журналом тоже был не на шутку удивлен. — А ты что здесь делаешь?
— Пришел на встречу… — Капитан показал на журнал. — Мне сказали, что у того, кто меня пригласил, будет в руке этот номер…
— Так это, выходит, ты назначил мне встречу? — перебил его собеседник. — Любишь ты всякие фокусы! Не мог просто договориться о встрече? На фига тебе понадобилось придумывать какой-то пароль? Между прочим, я с трудом нашел этот журнал! Мог бы придумать что-нибудь попроще…
— Не придумывал я никакого пароля и вообще не назначал тебе встречу. Не нравится мне все это!
— Не назначал? — переспросил его «Иванов». — Но кто же тогда ее назначил?
Капитан ничего не ответил ему, вместо ответа он настороженно огляделся по сторонам.
Я вжалась в стенку позади шевелящегося осьминога, надеясь, что в темноте моего убежища он не заметит меня.
И тут, случайно бросив взгляд на других посетителей грота, я заметила среди них еще одну личность, которая, как и я, явно не желала быть замеченной.
Здесь, где нашли убежище исключительно жаждущие уединения парочки, любая одинокая женщина невольно обращала на себя внимание. Так вот, с другой стороны грота, неподалеку от останков корабля, я заметила женщину в темных очках и полосатом шелковом платке, прикрывающем волосы. Мало того, что эта подозрительная особа, как и я, пряталась в темном углу грота. Мало того, что она в этом и без того темном помещении не снимала темных очков. Мало того, что она, как и я, явно следила за Капитаном и его собеседником. Кроме всего прочего, она еще показалась мне удивительно знакомой.
Хрупкая, миниатюрная, немного сутулая… кого же она мне напоминает?
— Не нравится мне все это! — повторил Капитан, пристально глядя на своего собеседника. — Смотри у меня! Если ты играешь со мной в какие-то свои игры… это для тебя кончится очень плохо!
— Да ты что, Капитан! — Мужчина с журналом ударил себя кулаком в грудь. — Как ты мог подумать!
— Очень даже просто! — криво усмехнулся Капитан. — Кто-то ведь убил Илью? Может быть, это ты?
— Да что я, по-твоему, — с ума сошел? Зачем мне это нужно? Сам посуди, мы так и не нашли деньги Самоцветова, а ведь наверняка это гад Илья спрятал деньги… Тогда он сумел отбиться, но раз деньги за два года нигде не засветились — это точно его рук дело. И вот теперь он убит, а мы ничего не знаем…
— А может быть, ты уже нашел эти деньги и теперь хочешь спрятать концы в воду? — Капитан склонился над собеседником, желваки на изрезанном шрамами лице угрожающе заходили.
— Да я понятия не имею… — проблеял человек с журналом, отстранившись от Капитана.
Даже на расстоянии я почувствовала жгучий страх этого человека.
— Смотри у меня! — повторил Капитан. — Если я узнаю, что ты пытаешься нас кинуть, — твоя песенка спета!
Я случайно перевела взгляд с двоих мужчин на женщину в темных очках. Она явно тоже пыталась прислушаться к разговору Капитана и человека с журналом, но расстояние от них до ее убежища было слишком велико. Это явно раздражало ее, но подобраться ближе к собеседникам женщина опасалась. В раздражении она потерла переносицу двумя пальцами.
Я не поверила своим глазам.
То-то мне показалась знакомой эта хрупкая фигура!
Неужели это она?
Я снова, еще более внимательно пригляделась к таинственной незнакомке — и последние сомнения у меня отпали.
Это была моя непосредственная начальница, Лариса Ивановна Гладкая. Темные очки и полосатый платок на голове… она надеялась, что такая примитивная маскировка сделает ее неузнаваемой, но фигура, движения и особенно этот характерный жест выдали Ларису с головой.
Капитан снова огляделся по сторонам, склонился к своему собеседнику и что-то тихо проговорил. Я не расслышала его слов, как ни напрягала слух.
Человек с журналом утвердительно кивнул, поднялся и устремился к выходу из грота. Невостребованный журнал остался валяться на столе.
Капитан выждал минуту-другую и быстрым шагом двинулся следом за ним.
Лариса Ивановна поправила полосатый платок, выскользнула из-за обломков корабля и поспешила за Капитаном. Я чуть-чуть выждала и тоже покинула свое убежище, направившись вслед за Ларисой.
Однако едва я вышла из грота, погрузившись в грохот и ослепительное сияние главного зала, навстречу мне из толпы выскочили две девицы. Одна из них — та самая рыжая особа в зеленом платье, которая приняла меня за шлюху и пыталась выпроводить из клуба, вторая была на голову выше ее, с широкими плечами, короткими совершенно бесцветными волосами и татуировкой на левой руке. Татуировка изображала маленького красного дракона, вылезающего из синей лилии.
— Я тебе, юмористка, сколько времени дала? — прошипела рыжая девица, заступив мне дорогу.
— Сколько она тебе дала? — повторила за ней блондинка с татуировкой.
— Я тебе дала десять минут! — Рыжая ухватила меня за локоть. — А сколько времени прошло?
— Сколько прошло? — как эхо повторила мускулистая блондинка.
— Прошло уже полчаса, а ты все еще здесь! Ты меня что, не поняла? Тебе нужно повторить?
— Счастливые часов не наблюдают! — отозвалась я, дурашливо усмехнувшись и попытавшись вырвать локоть.
— Издеваешься, да? — оскалилась рыжая. — Ну, Дракоша тебе сейчас устроит! Ты пожалеешь, что с нами связалась! Ты вообще пожалеешь, что на свет родилась!
— Пожалеешь, что родилась! — повторила ее плечистая подруга.
— Девчонки, вам надо в шоу-бизнес податься, — проговорила я, снова попытавшись вырваться. — Петь дуэтом… или парный эротический танец исполнять — вы будете классно смотреться!
— Ты видишь, Дракоша, я же тебе говорила — она самая настоящая юмористка! — Рыжая девица, не выпуская мой локоть, повернулась к своей подруге.
— А по-моему, она над нами издевается! — отозвалась та и угрожающе надвинулась на меня. — Ну, она об этом сейчас пожалеет! — И блондинка схватила меня за другой локоть.
— Пойдем, поговорим, — прошипела рыжая мне на ухо, и подружки потащили меня куда-то.
Со стороны могло показаться, что три приятельницы движутся сквозь толпу, мило беседуя о нарядах, мужчинах и прочих пустяках. Я безуспешно пыталась вырваться, но они держали меня за локти, сжимая их, как в тисках.
Звать на помощь в этом содоме было бесполезно — здесь никто не интересовался ничем и никем, кроме самого себя, не видел и не слышал никого, кроме себя. Я вспомнила услышанное где-то выражение — одиночество в толпе. Этот клуб был настоящей иллюстрацией такого одиночества. Словно для того, чтобы подчеркнуть это, певец на парящей в воздухе сцене пел про одиночество корабля, затерянного в бескрайнем ночном океане.
Девицы подтащили меня к женскому туалету и втолкнули внутрь. Туалет тоже был выполнен в морском стиле: ярко начищенные медные и хромированные детали, круглый иллюминатор, за которым плескалась вода, ряды блестящих заклепок, скреплявших металлические листы, которыми были обшиты стены, гравюры с изображениями старинных парусников и морских сражений.
Возле большого круглого зеркала стояла высокая девица в открытом платье из розового шелка. Склонившись к стеклянной полочке под зеркалом, она втягивала носом насыпанный на полочку белый порошок через свернутую трубочкой стодолларовую купюру.
— Слышь, ты! — окликнула ее Дракоша. — Давай нюхай скорее свой кокос и выметайся отсюда к чертовой матери, нам тут с подругой поговорить нужно!
Девица удивленно оглянулась и уставилась на вошедших. Кончик ее носа был припудрен белым, глаза казались очень темными из-за расширившихся зрачков.
— Вы, шалавы дешевые, не много ли на себя берете? — процедила она низким презрительным голосом. — Я здесь делаю все, что хочу, и не позволю каким-то подзаборным мартышкам портить мне удовольствие! Врубаетесь?
— Это кто тут подзаборные? — взвизгнула рыжая, отпустив мой локоть и сделав шаг по направлению к обидчице. — Ну-ка, повтори, что ты сказала?
— И десять раз повторю! — Девица в розовом невозмутимо поправила бретельку платья, сложила купюру и убрала ее в крошечную бисерную сумочку. — Ты, шлюха помойная, давно от сифона вылечилась? А спидометр еще не подхватила?
— Дракоша, ты слышала? — истерично выкрикнула рыжая и, подскочив к обидчице, попыталась вцепиться ей в волосы. Но та, по-прежнему невозмутимо, отступила в сторону и едва заметным движением ткнула рыжую в живот. Та охнула, согнулась пополам и закрутилась волчком на одном месте.
— Ну что, есть еще вопросы?
Дракоша отпустила мою руку и прыгнула к девице в розовом, намереваясь нанести ей сокрушительный удар в челюсть. Но та была начеку. Сделав обманное движение, она пропустила Дракошу мимо себя и резко ударила ее по шее ребром ладони. Дракоша споткнулась, по инерции сделала еще несколько шагов вперед и ударилась головой в зеркало. По зеркальной поверхности зазмеились трещины.