Адриан повел бровью:
— Отчего нет? Я всегда рад увидеть что-нибудь неисправное.
Отважно пропустив сарказм мимо ушей, Элис принялась за дело. Из саквояжа профессора извлекла устройство, провода и блестящие цилиндры, вроде стаканов, а из своей котомки — раструб. На ось, торчащую из устройства, надела цилиндр, подвела к нему дугу с черной головкой на конце, а к отверстию устройства присоединила раструб. Проверила сухость соединений и исправность изоляции на проводах, подключилась к искровой сети ратуши… Секретарь скептически наблюдал за нею. Блондинки в целом не заслуживают доверия, а пуще прочих — бойкие блондинки.
Профессор же в это время отвел глаза и стал шевелить губами, будто вступил в беседу с самим собой. Раз или два он порывался что-то записать голым пальцем непосредственно в воздухе.
Щелк! Щелк! Элис включила пару тумблеров, и цилиндр пришел во вращательное движение, а головка опустилась к его поверхности.
— Будьте любезны, милорд, скажите что-нибудь сюда.
— Куда? — не понял Адриан.
— Сюда, в раструб.
— Надеюсь, оно не взорвется. Вот все, что я могу сказать.
— Благодарю вас.
Элис остановила цилиндр, переставила головку, переключила режим — и снова щелкнула тумблером.
— Теперь слушайте, милорд.
Из раструба донесся кашель, похожий на «куд-куда». Потом раздалось «сииииууу» — и перешло в пронзительный визг, от коего все поспешили зажать уши. А затем прибор произнес голосом бывшего владыки империи Полари: «…не взорвется. Вот все, что я могу сказать».
Профессор стыдливо опустил взгляд; студентка, напротив, самодовольно уставилась в лицо Адриану. Сеньор с горящими глазами вскочил с места:
— А ну-ка, повторите!
Элис вернула головку на исходную точку. Снова, кашель, жуткий визг, несколько императорских слов.
— Оно запоминает мой голос? А можно попробовать еще?!
Элис сменила цилиндр.
— Прошу, милорд.
Адриан медленно, разборчиво произнес:
— О, милосердная Янмэй, чувствую руку твою на моем плече. Дай мне мудрости и сил, которые обращу во благо людей и во славу твою!
Элис включила воспроизведение. «О, милосерднай-ййааааа…» Нестерпимый визг, будто гвоздем по стеклу. «…на моем плече. Дай мне мудрости и сил, котор-хрр-хрр… во благо людей-ййййиииии…»
— Простите, — щелчком тумблера Элис прервала пытку.
— Приношу извинения, милорд, — сказал профессор Олли.
Адриан воскликнул:
— Вы извинялись бы, если б скрыли это чудо от меня! Объясните принцип действия.
Ученый изложил вкратце. Адриан не удовлетворился этим и потребовал развернутого рассказа. Задал ряд уточняющих вопросов — весьма метких. Секретарь просиял: это был прежний владыка Адриан, полный сил, ума и азарта.
— Хорошо, друг мой, я все понял и отдаю должное вашему таланту. Гениальное изобретение!
— Премного благодарим! — Элис схватила похвалу на лету, как кошка муху.
— Вы мне льстите, милорд, — возразил ученый.
— Вы заслужили самую лестную оценку! Но я вынужден коснуться и худшей стороны дела. Откуда берется визг?
— Не знаю в точности. Имеет место паразитный резонанс на высоких частотах, в данный момент это все. Требуются дополнительные опыты и проверки вычислений.
— На высоких частотах? А если говорить басом, можно этого избежать?
— Вероятно, да, но это же не решает техническую проблему.
— Зато решает политическую. Есть ли другие дефекты?
— Слишком громкая речь выходит за диапазон амплификации, начинаются хрипы.
Адриан усмехнулся:
— Ваша машина не любит крики, и я согласен с нею. Мужчине к лицу низкий твердый голос.
Он понизил тональность. Его голос, и прежде красивый, теперь зазвучал так внушительно, что Элис забыла щелкать тумблерами.
— Профессор, ваше изобретение спасет Династию Янмэй. Мне требовался надежный способ говорить с народом, без помощи лукавых проповедников и голубиных писулек. Теперь я вижу такой способ перед собою. За месяц до выборов я должен получить сотню устройств.
— Приложу к этому усилия, — уклончиво сказал профессор. Похоже, о дате выборов он имел смутное представление.
— Они через два месяца, — как бы между прочим отметила Элис.
Профессор поперхнулся, зажав рот рукой.
— Успеете или нет? — уточнил Адриан.
— Питаю обоснованные сомнения.
Адриан нахмурился:
— Буду признателен за перевод с академического языка на поларийский.
— Данный образец — штучное изделие, — пояснил профессор. — В нем применена сверхтонкая проволока, специально заказанная у ювелиров, уникальная лаковая изоляция, а также алмазная игла. Намотка катушек выполнена вручную чуткими пальцами Элис. Сборка одного этого изделия заняла месяц. Вы же просите сто штук, милорд.
— Я задействую все ювелирные и искровые мастерские Фаунтерры. От вас потребуются только чертежи, а также контроль за производством.
— Но даже в этом случае производство займет целый год!
— Я заставлю их успеть за полгода.
— И еще месяц уйдет на доработку чертежей, что в сумме дает семь месяцев. Семь — несомненно, больше двух.
Адриан хлопнул в ладоши:
— Тем лучше! Я предложу перенести выборы на осень. Лорды Палаты будут только рады.
Профессор Олли озадачился:
— Чем позже, тем лучше, милорд? Могу порадовать вас и затянуть работы еще на год. Дольше уже вряд ли, но если постараться…
— Я поясню, — усмехнулся Адриан. — Ближайшее заседание Палаты неудачно для моих соперников: Север не успевает подготовиться к нему. В Нортвуде смута и голод. В Шейланде безвластие, единственная наследница титула по личным причинам никак не вступит в права. Ориджины подавлены трауром. Если я предложу отнести выборы на осень, это станет жестом благородства в их адрес. Но откладывать дольше я не хочу, поскольку самый вероятный исход выборов весьма желателен для меня.
Профессор расцвел в улыбке:
— О, так вы думаете, что она…
— Мы полностью согласны! — Воскликнула Элис, перебив наставника. — Отложить выборы — весьма благородно с вашей стороны, милорд.
Но секретарь успел понять, что хотел сказать профессор. Секретарь был очень чуток к словам «несущая мир», «владычица», «северянка». Даже к простому «она», сказанному с тенью придурковатого восторга. Было время, когда он сам говорил так об этой женщине.
— Вероятный исход выборов — моя победа, — развеял двусмысленность Адриан. — Она станет еще вероятнее, если к сентябрю вы обеспечите мне сотню устройств. Все мастерские Фаунтерры — в вашем распоряжении. А награда за верную службу превзойдет любые мечты.
— Премного благодарим! Сделаем все возможное, — поспешно ответила Элис.
Она принялась быстро складывать устройство. Прибор компактно улегся в саквояж, цилиндры — в кармашек, раструб — в котомку. Визитеры поклонились бывшему и будущему императору Полари.
— Чертеж уже существует, верно? — напоследок уточнил Адриан.
— Лежит в моем столе, милорд. Но потребуется около месяца на исправление ошибок.
— Постарайтесь успеть за две недели.
— Боюсь, что число два существенно меньше четырех.
— Все же постарайтесь, — повторил сеньор.
Ученый и студентка покинули кабинет, а Адриан устремил торжествующий взгляд на секретаря:
— Как я и говорил вам: чудо техники!
— Да, ваше величество.
— Милорд. Если уж я принял эту игру, то и вы извольте.
— Виноват, милорд.
— Николас Олли — гений! Он хорошо показал себя в работе над волной, но не мог развернуться в тени Айзека Флевина. Я велел выделить ему собственную лабораторию и финансирование — и вот, его талант проявился в полной мере!
— Осмелюсь сказать, милорд…
Секретарь осекся, поскольку, на самом-то деле, говорить не осмеливался. Минерва Стагфорт — самозванка и опасная соперница Адриана. Но когда-то он оказывал ей знаки внимания, и даже был с нею помолвлен, пускай лишь формально. Не заденет ли чувства сеньора критика в адрес этой особы?
Секретарь сказал осторожно:
— Боюсь, профессор Олли неправильно оценивает политическую значимость Минервы.
— Благодарю за чуткость, сударь. Я тоже заметил его оговорку. Заверяю вас: профессор Олли не думает ни о чем, кроме науки. Его взгляды на Минерву не имеют значения, поскольку никогда не воплотятся в действие.
Он сделал паузу, потеребив ворох писем на столе. Большинство из них начиналось постыдным «милорд», либо ироничным «герцог Арден».
— Однако вы правы, нужно быть настороже. Пригласите сюда наших молодцев.
Молодцев было двое: плечистый красавец в золоченом мундире и кряжистый мужичок в мещанском платье. Гвардии полковник Кройдон Бэкфилд — действующий глава тайной стражи, и отставной сержант Рука Додж — вожак своры бывших бандитов. Объединяла их лишь одна черта: собачья преданность владыке.
— Ваше величество! Рады служить!
— Скажите-ка: насколько меня любит простой народ?
Они рявкнули в ответ, выпучив глаза:
— Как отца родного!
— Отставить, вольно, — сказал Адриан. Предложил сесть, жестом велел Бэкфилду расслабить верхнюю пуговку мундира. — Теперь искренне: насколько народ меня любит?
Первым заговорил Додж:
— Если совсем честно сказать, то имеются в наличии козлики безрогие… Нахваливают эту, хоть бы зубы к языку присохли. Одни говорят: это она придумала платить налоги через банк. Мы им талдычим: владыка придумал, она только исполнила. Не верят, приходится досылать… Другие насыпают, что шаванов усмирила она. Вы, мол, не хотели, а она заставила. Тоже, значит, ведем работу. А третьи — совсем уж свиньи душные! — говорят, что она уладила с Подснежниками. Где ж уладила, тля ее сожри?! Только сопли распускала с Салемом на пару! Тряпка она, а не правитель!
— Как вы оцениваете их количество? — уточнил Адриан.
— Первых, вторых али третьих?
— Общим счетом.
— Ну, если всех зверьков посчитать, то выйдет меньше, чем честных людей. Две трети — за вас, а одна — за эту вот. И мы с ними трудимся, как можем! Годик дайте, владыка, — совсем гладенько сделаем!