— Жадность не красит женщину, — отметил Уолтер.
— Да-да, конечно! Я о том и говорю! Мне совсем не жалко, я б и сама его угощала, просто думаю, что мужчина должен уметь заработать на жизнь. Я уважаю тех мужчин, кто мастер в своем деле. Скажем, законников или…
— Грм. Справедливость не воцарится без наших усилий. Ну-ка ответьте: Финч мог спустить собаку на барона?
Хозяйка растерялась. С одной стороны, зачем бы ему? Всякий знает: с баронами лучше дружить, а не ссориться. Но с другой стороны, Финч-то дурачок, к своим годам ничего не имеет, кроме лодки. От этакого разгильдяя можно ждать любой глупости…
Мак заерзал на стуле, ощутив желание спросить. Уолтер будто прочел его мысли:
— А ну, скажите: кто из девочек обслуживал барона Дево?
Хозяйка ахнула:
— Откуда вы знаете?!
— Поживете с мое, тоже будете все знать.
Это он ловко ответил: и себе набил цену, и хозяйке польстил. Была-то она, по правде, ничуть не младше палача.
— Ой, да, опыт приходит с годами… Вы поняли верно: Дево захаживал к нам. С ним работала Китти.
— А позовите-ка ее.
Хозяйка вышла, и Мак хлопнул Уолтера по плечу:
— Дело в шляпе! Сложилась версия, оцени. Одинокий Финч вечно трется у девушек — вот и втрескался в одну из них. Но денег нет, постель не светит. Правда, Финч — неплохой парень, девица, может, отдалась бы и так, но строгая хозяйка не дремлет. Вот и остается Финчу глазеть да вздыхать.
Палач подхватил:
— А барон захаживал к этой девице, и Финч видел, как она его провожала до калитки. В то утро барон с девкой повздорили. Может, он недоплатил. Она: «Чего так мало?» Он: «Сколько заработала, сука». Поругались, он ее хлоп по роже. А Финч смотрел-смотрел и не выдержал: «Ату его, Кусака!»
Мак кивнул:
— Точно, так и было. Причем барон в пылу ссоры не услышал команду. Он пришел в суд, но не смог доказать, что это Финч натравил пса. Зато заметил, как рыбак любит Кусаку, и нашел другой способ мести. Пожалуй, так даже больнее. Врежь плетей Финчу — через месяц заживет; убей любимую собаку — век не забудется.
— И нам осталось опросить последнего свидетеля…
При этих словах дверь отворилась, впустив двух женщин. Китти оказалась хрупким и робким существом. Глаза у нее были огромные, а все прочее — маленькое.
— Господа, здравствуйте…
Хозяйка велела:
— Ответь им и ничего не скрывай!
— Я же никогда…
Мак спросил:
— Ты работаешь с бароном Дево?
— Да, я.
— Нередко он остается с тобой на ночь?
— Да, он любит… со мной.
— И десятого июня, перед судом над собакой, он тоже ночевал у тебя?
Китти наморщила лоб:
— Не помню число… Может, десятого, а может, восьмого.
— Утром ты проводила его до калитки на заднем дворе?
— Да.
— И вы повздорили.
— Что?..
— Между вами случилась ссора — да или нет?
Девушка моргнула:
— Нет, с чего вы взяли?! Он всегда со мной добр. Это он подарил…
Она потрогала заколку в волосах — красивую, с эмалевым цветочком.
— Я не говорил, что он злой. Но какой-то конфликт же случился. Может, ты ему: «Приходи поскорее», а он в ответ: «Хрен тебе, сегодня пялю баронессу». Ты обиделась, сказала резкое. А?
— Нет!..
Глаза у Китти увлажнились. Похоже, ее ранила даже мысль о ссоре. Палач Уолтер накрыл своей лапищей ручку девицы:
— Успокойся. Тебя никто не обидит и не обвинит. Не было конфликта — хорошо, мы верим.
Мудро он сделал. С женщинами часто так: ты ей чуточку уступишь — она растает и тоже шагнет навстречу.
— Ну, потом я на него дулась немножко. Он не сказал, что уезжает, вот я и расстроилась, когда узнала от других. Но распрощались мы прекрасно, я лишь потом узнала…
— Постой. Барон Дево уезжал из города?
— Конечно, и до сих пор не вернулся. Все знают: он же в столице!
Мак и Уолтер вместе разинули рты.
— А ты с каким бароном спишь?!
— Со старшим, конечно. С лордом Бернардом.
— А Реджинальд к кому приходит?
— Ни к кому. Он у нас не бывает.
Мак поглядел на хозяйку, она подтвердила слова Китти.
— Твою Праматерь, — буркнул Мак.
Девушка всполошилась:
— А что, какая-то беда? Нельзя с лордом Бернардом?..
— Уймись, все хорошо. Спи сколько влезет. Просто была версия — и развалилась.
Мак отпустил Китти. Она сказала напоследок:
— Вспомнила: Бернард приходил девятого июня. За день до того, как Реджинальда покусали.
Хозяйка предложила господам остаться подольше, Мак отказал:
— Не сегодня. Я слишком расстроен собственной глупостью.
У цветочной калитки их ожидал рыбак Финч. Конечно, спросил, как все прошло, и Маку пришлось вторично признать, что его версия рухнула с треском.
Глядя на отражение заборов в канале, трое обсудили положение. Если верить Китти — а для недоверия нет причин — то выходит сплошная нелепость. Барон Бернард Дево пристрастился к блуднице. Это легко понять, учтя миловидность Китти и холостяцкую жизнь Бернарда. Но затем барон надолго уезжает и ни слова не говорит девушке. Причем секрета в поездке нет, назавтра узнает весь город, но именно от Китти утаил — будто нарочно хотел обидеть.
Младший брат, Реджинальд, не менее странен. Он никогда не посещает бордель — видимо, брезгует. Явился лишь раз, причем не вечером, а спозаранку, и не вошел, а торчал у калитки, где и был укушен. Чего он добивался? Может быть, выслеживал брата, чтобы уличить в недостойной барона связи? «Как ты можешь спать с девкой из крысятника! Глядя на тебя блюет Праматерь Софья!» Но Бернард накануне убыл в Фаунтерру, и Реджинальд точно про это знал. Это ж он всем рассказал о поездке…
Итак, оба барона поступили нелепо. А вдобавок — пес Кусака, который напал без причин.
— И вот еще странность, — докинул палач, будто прежде их не хватало. — Бароны — братья, то бишь, выглядят и пахнут похоже. Бернарда Кусака видел много раз — тот выходил из калитки. Пес явно к нему привык.
— Ага, так и есть, — подтвердил Финч. — Кусака подбегал к Бернарду, и тот его гладил.
— Но младшего брата он прямо возненавидел. А в чем разница, с точки зрения собаки?
Мак предположил:
— В политических взглядах. Реджи был за Адриана, а Бернард — против. Кусака не одобряет сторонников янмэйца. Вот это я понимаю, умный пес!
Ни Финч, ни Уолтер не засмеялись. Солнце начинало садиться. Умный пес провоет свою последнюю ночь, а утром расстанется с жизнью.
— Не вешать нос, а думать! — велел Мак. — Финч, Кусака погрыз Реджи утром десятого июня?
— Да.
— Почему ты утром торчал на берегу? Разве не с рассвета лучше всего рыбачить?
— Накануне порвал сеть и не успел заштопать.
— А девятого июня ты ходил в море? Тьфу, на реку…
— Да, девятого рыбачил. Тогда же сеть и порвалась.
— Значит, ты не видел, как Бернард прощался с Китти?
— Не видел.
— Незадача…
Финч вздохнул:
— Пойду я лучше в ратушу. Дам ему косточек напоследок…
Мак вызверился:
— Кончай жалобить! Я видел труп девчонки, зарытой в землю заживо. А ее мать стояла рядом, когда откопали. Не буду я плакать о твоем псе!
— Да я и не прошу…
И вдруг у Мака блеснуло подобие мысли. Нечто зажглось от его собственных слов.
— Постой-ка. Где в точности укусили барона?
— В попу.
— Не куда, а где?
— У калитки мышатника.
Мак встал лицом к калитке, потянулся к ручке. Пришлось чуток нагнуться, зад оттопырился.
— Да, так и стоял, — кивнул Финч.
— Пес охранял эту калитку?
— Нет. Люди часто заходили, он никого не трогал.
— Значит, пес атаковал барона раньше. Барон хотел спрятаться в мышатнике, но тот его догнал и укусил…
Мак прошагал от двух цветочных бочек к третьей — той, что возле сточной трубы. Обошел бочку, заглянул в трубу. Дыра двух футов в диаметре вела из канавы под мостовую. Из дыры смердело. Мак поморщил нос, развернулся, пробежал обратно, ухватил ручку калитки.
— Что ты творишь?..
Он ответил с широкой улыбкой:
— Строю гениальную версию. Вы будете в восторге! Представьте: барон Реджи пришел не ради баб из мышатника. Он искал кое-что более лакомое: забитую сточную трубу.
— Чего?..
— Ага! Он мечтал заглянуть в ту черную дырку за бочкой. С дороги ее видно плохо. Чтобы заглянуть, надо спуститься в сточную канаву. А там в тот день плескалось дерьмище. Но барон Реджи все предусмотрел: надел высокие сапоги, оставил дома шпагу, чтобы не испачкать…
Уолтер и Финч глядели на Мака выпученными глазами.
— Хочешь сказать, он спустился в сточную канаву, по пояс в нечистоты?..
— Нет-нет, что вы, такого я не говорил! Он хотел слезть в канаву — это да. Но его замыслу не суждено было сбыться. В канаве уже стоял иной правовой субъект — ответчик по нашему делу.
— Кусака?!
— Он самый. И надо сказать, его присутствие возле трубы привело барона в ярость. Реджи Дево потянулся за шпагой, но ее не было. Тогда он стал пинать пса: «Пошел вон отсюда!» Кусака не стерпел и полез в бой. Цапнул за ногу, но не прокусил кавалерийские ботфорты. Он стал прыгать, чтобы достать до мягких тканей. И тут Реджи понял свою ошибку: голыми руками такого пса не одолеть. Он бросился наутек, хотел скрыться во дворе мышатника. Но убегать от собаки — гиблое дело. Кусака настиг его и впился в самую мягкую часть тела.
— Тьма, бред какой-то…
— О, нет, не бред, а ослепительный блеск моей мысли! Слушайте дальше. Реджи требовал убить Кусаку на месте. Финч отказался, и тогда укушенный барон потащил и пса, и хозяина в ратушу. Бургомистр предложил штраф, но Дево отказался. Он твердо настаивал на суде, причем против собаки, а не хозяина. На время слушания подсудимого заперли в камере. После приговора Кусака тоже остался взаперти, и выйти должен был прямо на плаху. Прошло время, барон Реджи остыл. Он не питал уже никакой злости, почти забыл про собаку — но резко отказался ее пощадить. Мы все время думали, что бароном руководили чувства: ярость, унижение, жажда мести… Но нет, от начала и до конца все его действия вели к весьма разумной цели. А именно: не дать Кусаке заглянуть в трубу.