— Как настроение, друг?
— Хе-хе, отлично.
— Странно ведет себя Деметра, правда?
— Да ладно, у каждой знатной бабы свои причуды. Минерва как-то остановила поезд, чтобы собрать букет цветов.
— Тут хуже простых причуд. Не явилась на встречу с женихом — это серьезное дело. Может, считает, что ты ее недостоин? Она — принцесса, а ты — граф.
— Род Лиллидей насчитывает восемьсот лет, а род Неллис-Лайон — только триста. Еще разобраться, кто кого достоин.
Хайдер нахмурился:
— Тогда, может быть, она беременна?
— Хе-хе, шутишь.
— Если бы! Ты не являлся целый год, а у девушки чешется. Это Юг, тут знаешь какие нравы… Словом, нагуляла, теперь боится показаться. Живот-то уже заметен!
Дружеское сочувствие капитана, наконец, достигло своей цели: Джемис встревожился.
— Думаешь, правда может быть?
— Запросто. Сам посуди: ее отец и брат были в походах, проследить за нею некому. А Шейланд захватил Лид, вот Деметра и подумала, что ты — того. Не для кого стало беречь себя, она и пустилась во все тяжкие…
— Тьма сожри! Что ж теперь делать?
Хайдер похлопал его по плечу:
— Не печалься, дружище, все образуется.
Принц Гектор заметил хмурые лица северян и тоже приуныл.
— Грусть дорогих гостей — худший упрек для меня. Теряюсь в догадках: чего же я недодал? Какой изъян имеет мое гостеприимство?
Кайры заверили принца, что все прекрасно, и лучше быть не может. Он продолжал хмуриться. Тогда одна дама из южной знати шепнула Гектору на ухо, и он вскричал:
— Ваша правда, Ванесса! Как я мог забыть о торгах!
— О каких торгах? — удивились северяне.
— О лучшем в Шиммери аукционе альтесс, который состоится этой ночью! Славные кайры, ваша победа над Гной-гантой имела один недостаток: избитые вами шаваны расхотели драться межу собой. Почти год в Степи царил мир, и мы не получали поставок. Рынок альтеров и альтесс усох, будто стручок старика. Но недавно около Рей-Роя зарезали одного нераскаявшегося ханида. Два крупных ганты схватились за обладание его Перстом. Ганта Фархан одержал победу — и получил множество пленников. В числе добычи не только шаваны с шаванками, а и прекрасные девушки Альмеры, угнанные в Степь год назад. Эту великолепную коллекцию ганта Фархан привез на наш суд!
Та, кого звали Ванессой, добавила:
— Ваше высочество осчастливит всех купцов, если почтит торги своим присутствием.
— Конечно, мы отправимся туда! Славные кайры, вас ждет зрелище, какого не увидеть в Первой Зиме!
Шиммерийская знать ответила громкими аплодисментами. Иксы воодушевились: торги рабынь — особая южная диковинка, вдвойне лакомая от того, что в прочих землях она запрещена. Один только Джемис не ощутил радости.
— Ваше высочество, будет ли на аукционе Деметра?
Принц удивился:
— Зачем? Она не покупает альтесс.
Мирей Нэн-Клер утешила Джемиса:
— Там будет много девушек, выберете любую.
Пока цвет Юга и мечи Севера в веселой неразберихе рассаживаются по экипажам, мы улучим время рассказать о Деметре.
Как известно, король Франциск-Илиан был весьма плодовит: Праматери дали ему шестнадцать дочерей. Вместе с няньками, кормилицами, гувернерами и слугами они занимали столько места, что король выстроил для дочек целый отдельный дворец. Шедевр зодчества, окруженный искусственными водопадами и многоярусными садами, у всех вызывал восторг. «Достойное место для счастливого детства», — говаривал Франциск-Илиан.
Девочки взрослели. Одни вышли замуж, другие отправились в учебные заведения. Дворец меж водопадов пустел, пока в нем не осталась единственная обитательница: Деметра Неллис-Лайон (и прислуга, разумеется). Принц Гектор испытал к сестре понятную зависть. Сам-то он делил резиденцию с отцом, придворной знатью, своими альтессами и альтессами отца — а сестренка получила роскошные хоромы в безраздельное пользование. Гектор попытался переселить Деметру и сделать дворец своим гнездышком для любовных утех. Сестра ответила железным аргументом: «Воля короля — закон». Король Франциск позволил дочкам жить во дворце, пока они не выйдут замуж. Гектор атаковал с другой стороны. Согласно закону, инфантам причиталась денежная рента: довольно щедрая, но явно недостаточная, чтобы покрыть содержание огромного дворца. «Сестренка, я буду платить тебе из бюджета ровно столько, сколько должен, и ни эфеса больше. Посмотрим, как быстро дворец зарастет паутиной, фонтаны пересохнут, а слуги разбегутся». Расчеты принца не оправдались: дворец меж водопадов не пришел в упадок, а стал даже краше. Гектор истекал завистью всякий раз, как заезжал в тот район. Белые в золотых узорах купола так и сверкали над кронами садов… «Деметра, спали тебя солнце, откуда?!» Принц знал ответ, просто не мог поверить: его сестра сама зарабатывала деньги!
Деметра с детства была предприимчива — такой уж родилась. Едва осознала, чем хороши золотые эфесы, сразу стала сочинять способы заработка. Первую серьезную прибыль она получила в семь лет от роду — на гонке павлинов. Они паслись вдоль дворцовой аллеи, нахально распушив хвосты. Деметра привела туда снежного барса и попросила: «Котик, порычи». Котик издал боевой клич. Павлины (а также слуги и садовники) пустились в паническое бегство. Сестры Деметры и сыновья вельмож глазели на гонку, делая ставки. Павлин, на которого поставила Деметра, сошел с дистанции — застрял хвостом в скамейке. Но она все равно добилась выгоды, поскольку с каждой ставки взяла себе комиссию.
Когда началось сватовство сестер, Деметра заработала и на них. Дамы семьи Неллис-Лайон славятся красотою тел, однако их лицам недостает изящества. Круглые щеки и мелкие подбородки девиц намекают на безволие с праздностью. В ходе сватовства женихам рассылаются портреты, и благородные лорды морщат носы. Иногда художники приукрашают лица на картинах — тогда возникает конфликт в день знакомства с невестой… Деметра нашла решение: слать женихам не портреты, а статуэтки! Задумка сработала блестяще, три принцессы Шиммери прекрасно вышли замуж. Первого скульптора Лаэма осыпали золотом и заказами. Четверть дохода он, как и было оговорено, передал Деметре.
Когда король-пророк удалился в монастырь, его дочь стала выпускать ежемесячное издание: «Дневник сновидца». На страницах журнала пикантные светские новости чередовались со свежими пророчествами Франциск-Илиана. Большинство «снов пророка» сочиняла сама Деметра, а их трактовки — приятель из философской школы. Журнал пользовался большим спросом. Хозяин типографии впал в траур после того, как пророк покинул монастырь.
Деметра любила дворец меж водопадов (и кто бы не любил на ее месте!) Когда брат урезал ей довольство, принцесса выдумала очередной способ заработка. День накануне приезда северян был ее обычным трудовым днем, и выглядел он так.
Деметра полулежала на груде подушек, блестя украшениями и шелками. По движению ее пальца слуги наполняли кубок розовым чаем либо вином. У ног Деметры дремал снежный барс по имени Ямми (сын Тэмми, известного охотника на павлинов). Порою Ямми приоткрывал глаз и дергал хвостом, выражая потребность в ласке. Деметра почесывала его пальчиком ноги, барс урчал и засыпал вновь.
В комнату по очереди входили торговцы, чтобы предложить принцессе товар. Она встречала их радушно, приветствовала по имени, делала комплимент.
— Да падет на вас прохлада, славный Маллиус. С каждым днем молодеете, скоро не смогу вас узнать.
Делец расшаркался перед нею и показал товар:
— Взгляните, принцесса: новый парфюм с нотой лаванды. Доставлен из Маренго единственной партией.
Она понюхала пробочку из флакона.
— Хорош. Есть и женственность, и загадка. Но подобный ходил в прошлом сезоне, вряд ли мода повторится так скоро.
— Тогда отведайте этот: манго и апельсин.
Новый флакон лег в ее руку.
— Занятно… Он навевает мысли о Литленде. А Литленд давно не на слуху, что принесет оригинальность.
— Берете, ваше высочество?
— Сколько эфесов, славный?
— Четыре.
— Увы, я не могу принять столько низкую цену. Боюсь, она унизит нас обоих.
— Шесть, ваше высочество.
— А эта цифра звучит немного странно. И не четыре, и не восемь — какая-то полумера…
Купец отсчитал и положил перед Деметрой восемь золотых. Она щелкнула пальцами, и служанка убрала деньги.
— Нынче большая премьера в театре… — сказал купец.
— Ах, мне ли не знать!
— И я могу рассчитывать, что вы?..
Вместо ответа она нанесла парфюм на шею и запястья. Протянула руку барсу, и тот чихнул сквозь сон.
— Ямми всегда чихает, если аромат ему по вкусу. Благодарю вас, славный Маллиус!
Отведав чаю, делец ушел. Его место занял новый.
— Доброго здравия, славный Бальтерон. Ваши глаза сияют так, словно вы влюбились.
— Меня слепит ваша красота, принцесса!
То был не торговец, а хозяин мастерской. Он принес на пробу несколько пар перчаток. В знойные дни очень важно защитить от загара тыльную сторону ладони, не забыв при этом о красоте. Деметра выбрала две весьма изящных пары.
— Белая хороша, возьму ее за три эфеса, а золотистая вдвое краше, ее цена — шесть.
Бальтерон отсчитал девять золотых, но не отдал принцессе:
— Постойте, сразу две? Каким же образом?..
Деметра надела на правую руку белую перчатку, а на левую — золотистую. Вышло странно, но весьма стильно. Бальтерон поднял брови:
— Вот как!..
— Нужно притягивать взгляды, не правда ли? — Она показала разноцветные ладони. — Нынче я так пойду в театр. А послезавтра так будет ходить половина белокровных девиц.
— Благодарю вас, принцесса! Премного благодарен!
Девять эфесов легли на ковер перед Деметрой.
Если бы покойный граф Винсент Шейланд увидел ее, то пришел бы в восторг. Деметра воплощала собой его любимую поговорку: «Торгуй тем, что имеешь». Она была известна в Лаэме и торговала своей известностью. Младшие дворянки подражали принцессе. Купцы платили ей за то, чтобы их товар вошел в моду.