Следующим появился славный Викентий — ювелир. С ним произошел маленький досадный инцидент.
— Принцесса, вы великолепны! — сказал Викентий. — Говорят, завтра прибывает ваш жених. Он сойдет с ума от первого же взгляда!
Затем он показал товар — браслеты с жемчугом — и Деметра отрезала:
— Не возьму.
— Но отчего? Взгляните на размер жемчужин! Такие не стыдно показать даже императрице!
— Грубое изделие для северных девок. Не возьму.
— А за десять эфесов?.. — спросил Викентий так, будто дело было в цене.
Принцесса тронула стопой ухо барса:
— Ямми, нам предлагают пошлость.
Он оскалил клыки и издал тихий, вкрадчивый рык. Викентий попятился, роняя браслеты.
— Простите, ваше высочество. Не хотел обидеть, виноват…
Деметра прикусила губу. Нельзя так срываться на людях! Она таила злость весь день… вернее, всю неделю… вернее, целых полгода, со дня той милейшей беседы с отцом. Но ювелир-то ничем не провинился.
— Вы простите, славный. Браслеты действительно плохи, но покажите остальной товар.
Осмотрев содержимое шкатулки, она выбрала один кулон. Железная Мать-мельница Дженна, примитивная, как вся культура Фейриса, но оправленная тонкою золотой нитью. Изящество оправы и грубость содержания составляли интересный контраст. Деметра повесила кулон на шею, мельница легла точно в ложбинку между грудей.
— Один эфес, славный. В качестве моего извинения.
— Всего один? Это мало, принцесса, возьмите два! Один для вас и второй для…
Он опасливо положил монету перед мордой барса. Ямми показал клык, но рычать не стал. Коли платишь эфес, тогда ладно уж.
А вслед за ювелиром появилась нежданная особа. Деметра как раз успела овладеть собой и выкинуть из головы мысли о мрачных северянах и двуличных шиммерийцах, когда в приемную вошла Ванесса-Лилит.
— Доброго дня, белокровная. Сочувствую вашей утрате.
Ванесса-Лилит овдовела год назад и прославилась благодаря своей трагедии. Где-нибудь на Севере издевательство над женщинами — обычное дело. Говорят, одну северянку задушили в постели, другую зарыли живьем, третью возили в клетке, как волчицу… Но всех в Лаэме потрясло до глубины души, когда пыткам подверглась белокровная южанка. На глазах у Ванессы зарезали мужа, а потом ее с двумя детьми бросили в яму без воды и питья. Несколько суток дети погибали от жажды, и мать ничем не могла помочь. К счастью, они были спасены, и Ванесса тут же сделалась звездою. Одна половина города сочувствовала ей, другая набивалась в женихи. Ванесса-Лилит извлекла выгоду из положения и открыла свое дело — вернее, продолжила дело покойного мужа. Онорико-Мейсор был посредственным сводником. Ванесса, благодаря известности и женскому чутью, достигла куда большего успеха. С ее помощью пятеро видных дворян простились с холостяцкой жизнью, а два десятка обзавелись лакомыми альтессами. Меж тем, Деметра не имела ничего общего с рынком альтесс и не понимала, что здесь делает вдова сводника.
— Какими судьбами, леди Ванесса?
— Ваше высочество, завтрашней ночью ганта Фархан устраивает большие торги. Я побывала на его корабле и отметила несколько жемчужин.
— Рада за вас, но я не работаю в этой сфере.
Ванесса продолжила, нимало не смутившись:
— Завтра же принц Гектор дает обед в честь гостей с Севера. Ориджинские корабли уже подходят к Лаэму, в одном из них прибудет ваш жених.
На сей раз Деметра сдержалась:
— Я с нетерпением жду встречи.
Вдова сказала:
— Принцесса, если ваши слова искренни, тогда мне нечего предложить. Но если грядущая встреча с кайром Лиллидеем сулит вам не только радость…
Деметра напряглась. Ямми навострил уши.
— Что тогда?
— Как известно вашему высочеству, Онорико-Мейсор был ниже меня родом. Когда мои родители утвердили брак, я испытала обиду. Я не могла знать наперед, каким заботливым и страстным окажется Онорико, потому не хотела за него. Дочь не смеет противиться воле отца. Но девушка может позволить себе легкие причуды. А если эти милые шалости шокируют жениха, приведут в негодование и ярость, заставят уйти, хлопнув дверью, — есть ли в этом вина невесты?
Деметра села прямо и погладила барса.
— Как видите, миледи, мы с Ямми внимательно слушаем.
Искушенный читатель уже посещал торги альтесс — в обществе Хармона Паулы и Архитектора Счастья. Потому не станем отягощать рассказ детальным описанием аукциона. Отметим лишь, что на нынешних торгах царило дивное праздничное настроение. Южные вельможи дорвались до лакомства после долгой голодовки. Шаваны предвкушали богатую прибыль. Девушки — большинство были альмерками — радовались шансу вырваться из степной глуши. Потому они охотно показывали свои таланты, а покупатели не скупились на похвалу и монету.
Под бдительным взглядом супруги принц Гектор не участвовал в торгах, но первым давал оценку каждой альтессе, появлявшейся в зале. Слова знатока служили ориентиром для покупателей.
Иксы разделились в чувствах. Одни испытывали гнев: идовы шаваны зарабатывают на несчастье девушек! Мало им всыпали при Первой Зиме! Другие возражали: для девушек все сложилось к лучшему. Это же простые крестьянки из Альмеры, на родине их ждут разоренные поля, сожженные избы и долгая тяжелая работа. А так — станут любовницами богачей, будут носить шелка и жить в хоромах.
Капитан Лид смекнул, что для спокойствия полезнее вторая точка зрения, ее и поддержал. Подозвал одну из альтесс — крупную рыжую деваху:
— Скажи честно: хочешь, чтоб тебя купили?
— Вы, милорд? — Девица рассмотрела благородные черты капитана. — Конечно, хочу.
— Я женат, супруга не поймет. Я в общем спросил…
— А я не женат, — другой знатный кайр, лейтенант Мейнард, поманил рыжую к себе на колени.
Лид пресек непотребство:
— Отставить! В Ориджине рабство запрещено, герцог с нас спустит шкуры.
Мейнард со вздохом отослал рыжую. Однако она не отступила, а предприняла внезапный маневр: встала у него за спиной и принялась разминать плечи.
— Зачем, не нужно… — возразил было Мейнард. — О… Ооо!.. Ай, как хорошо!.. Капитан, а точно запрещается? Нельзя ли в порядке исключения?..
После короткого диспута пришли к компромиссу. Дома ничего такого нельзя, но мы-то в Шиммери. Можно купить девушку и приятно провести время, а по прибытии в Уиндли отпустить на свободу. Часть иксов оживленно включилась в торги…
На продажу выставлялись не только девушки, а и юноши. Покупатели-мужчины не обращали на них внимания. Юноши сразу отправлялись на боковую сцену перед дамскими ложами, только там к ним имелся интерес.
Надо заметить: в павильоне для торгов предусматривались раздельные ложи для дам и господ. Леди Катрин Катрин и леди Мирей Нэн-Клер заняли почетное место в дальнем от Гектора крыле зала. Это немного опечалило принца. Он планировал обсудить с янмэянкой черты и достоинства женщин, а затем плавно перейти к достоинствам мужчин… Но леди Катрин нежно сказала ему:
— Дорогой, не будем смущать королеву отступлением от традиций. Дамы обычно сидят в особых ложах, мы с леди Мирей отправимся туда…
И принцу пришлось довольствоваться обществом хмурого графа Лиллидея. Правда, Гектор и в этом нашел удовольствие: насладился превосходством знатока над дилетантом.
— Славный граф, я признаю ваш несомненный воинский талант, однако, боюсь, вам недостает познаний в женской сфере. Слыша, как делают ставки ваши братья по оружию, я понимаю: северяне оценивают грубо. Белая кожа, большая грудь — хорошо, смуглая и плоская — плохо. Страстная девушка — дороже, вялая и с грустью — дешевле… Увы, это подход юнца. Зрелый мужчина понимает: женские черты можно оценить только в комплексе. Белокожая полногрудая кроткая дворянка кажется идеалом девушки. Но если в ней не найдется изюминки — например, остроты языка или пикантных постельных желаний — вы помрете от скуки. Унылое создание, которое только и блеет: «Да, милорд», «Нет, милорд»… Право, пасти овец — и то веселее! С другой стороны, возьмем тощую смуглолицую шаванку. Казалось бы, ей цена — одна монета. Но именно в такой женщине можно встретить яркий огонь души, который перевесит все остальное. Согласитесь: горячий норов коня важнее любых изъянов окраса.
Джемис через силу слушал принцево словоблудие и не мог перестать думать о Деметре. Чем больше показывалось на сцене пригожих альмерских девчонок, тем крепче он подозревал: с невестой — беда. Во всем этом точно есть подвох, неспроста северян привезли на торги. Быть может, в том задумка, чтобы Джемис соблазнился одною из рабынь? Тогда Гектор скажет, что честь королевской семьи задета, и не отдаст ему Деметру. Но почему принц против брака? И зачем плести интриги, когда можно сказать напрямик?
Наконец, Джемис не выдержал:
— Ваше высочество, правда ли, что герцог Ориджин — ваш друг?
— Святая истина, как слово Агаты.
— Тогда вы должны были слышать от него, что я — вернейший из его вассалов.
Гектор усмехнулся:
— Я слышал, что вы с ним вечно спорите, как старая карга. Однако да, Эрвин вас ценит.
— В таком случае, вы знаете, что можете мне доверять. Скажите напрямик: отчего вы против моего брака с Деметрой?
Брови принца полезли на лоб:
— Я? Против?..
— Изо всех сил не даете мне встретиться с невестой. Что вы скрываете? Нашли для нее более выгодного мужа? Или Деметра в положении?
Принц поджал губы:
— Мы приблизились к краю того, что можно назвать приятною беседой.
— Дайте честный ответ, и беседа сразу наладится.
— Отвечу: вы ошибаетесь во всем. Я буду только рад, если возьмете Деметру в жены и увезете отсюда. Моя радость расцветет, словно сад магнолий, если вы полюбите Шиммери и замолвите слово за нас, когда ваш сеньор станет императором. Проблема лишь в том, что моя дражайшая сестра имеет особенности. Нельзя просто так взять и обрушить ее на нежную душу жениха — от внезапного счастья могут случиться травмы. Я хотел, чтобы вы сперва расслабились, ощутили себя в кругу семьи, а уж потом, опираясь на мою поддержку, смело шагнули в объятия невесты.