— Какие же странности водятся за нею?
— Ну, первым делом…
Слова принца прервал взрыв хохота. Смех часто звучал и прежде, но иного толка. То и дело кто-то из вельмож отпускал шутейку, другие хохотали громко и беззлобно. На сей раз вышло иначе.
В другом крыле зала, возле женских лож, раздался звон стекла. Кто-то опрокинул поднос с посудой. И тут же громыхнул обидный каркающий шаванский хохот.
— Безрукий ишак! Следи за копытами!
Джемис и принц поглядели туда. Мальчонка из тех, что выставлены на продажу, стоял на коленях у лужи вина.
— Убирай, осел! — гаркнул шаван и пнул мелкого под зад.
— Протестую, он уже куплен мною, — сказал южанин в плаще. — Уйдем отсюда, мальчик.
Он протянул руку и помог пареньку встать. Джемис подался вперед, напряг зрение. Возникло странное чувство: будто этот юноша — никакой не альмерец, а северянин. И даже больше: Джемис видел его прежде.
— Хайдер, ты случайно не узнаешь…
Капитан Лид тоже смотрел в ту сторону. Было далеко, ярдов тридцать, но капитан сумел разглядеть лицо мальчика. И вскочил рывком, как по команде «к бою».
— Холодная тьма! Это же Барни!
Тогда вскочил и Джемис. Он знал, все иксы знали: сынишка младшей сестры капитана попал в лапы к степнякам. Его взяли в горящем Лиде, и Хайдер думал, что мальчик погиб. Шаваны отступали зимой, по снегу, впроголодь. Пленников бросали тут и там…
— Стойте, негодяи! Это мой племянник!
Шаваны продолжали смеяться, не слыша его криков. Худой южанин в белом плаще взял мальчика под руку и вывел в боковую дверь.
Капитан перескочил два ряда сидений и сиганул через парапет. В один прыжок очутился на сцене, бегом пересек зал.
— Эй, куда спешишь? Неймется?.. — шаваны, улыбаясь, преградили ему путь.
Джемис понял, что сейчас произойдет, и сам прыгнул из ложи.
— Куда вы?.. — вскричал принц.
Прыжок вышел неудачным. Джемис упал с резкой болью в стопе, но поднялся и заковылял к сцене.
— Хайдер, нет!
Первого степняка капитан с налету пнул в колено. Тот завыл, катаясь по полу. Второму нанес прямой удар под дых и мимоходом добавил локтем в висок. Шаван свалился без криков, как кукла. Третий выхватил кинжал. Зря, ох зря он это сделал! До сего мига капитан был безоружен… Лидский Волк уклонился от выпада, вывернул руку с ножом, притянул шавана к себе и боднул в лицо. Переносица так и хрустнула, степняк отшатнулся, оставив нож в руке капитана. Лид подскочил к двери, в которую вывели мальца — но она оказалась заперта с той стороны. Лид ударил плечом, дверь не поддалась. Быстрым шагом он вернулся к шавану.
«Южные дамы увидят допрос в боевой обстановке», — подумал Джемис не без удовольствия. Лид ухватил шавана за сломанный нос. Тот взмахнул рукой, Лид подставил кинжал — и ладонь нанизалась на клинок. Капитан сосредоточился на ней: зафиксировал хватом за большой палец и повернул сталь внутри раны, раздвигая хрупкие косточки. От вопля первые ряды зажали уши; какая-то бабенка разрыдалась. Шаван с разбитым коленом попытался прийти на помощь, но Джемис вырубил его пинком в лицо.
— Кому ты служишь? — спросил Лид.
Степняк прервал вопли, чтобы простонать:
— Я сам ганта!.. Сожри тебя червь…
Лид пошевелил клинком, у ганты брызнули слезы.
— Кто купил мальчика?
— Не знаю… Аааа!
Нож двинулся от пальцев к запястью, вспарывая плоть и царапая кости.
— Человек Тимерета!
— Точно?
— Он так сказал…
— Оставь его, Хайдер, — наконец, вмешался Лиллидей. — Герцог велел: без трупов.
— Разве похож на труп? — спросил капитан, двигая ножом влево-вправо. — Дергается, вопит — все признаки жизни.
— Прекратите! — раздался резкий, властный голос принца. Гектор стоял на сцене, по обе руки от него — бойцы королевской гвардии.
— Правда, прекрати, — попросил Джемис.
Лидский Волк выдернул клинок из раны, позволив ганте свалиться на пол.
Люди принца крайне серьезно смотрели на северян. В руке у каждого сверкала шпага.
— Кинжал, — сказал принц.
Хайдер перехватил оружие за клинок и подал принцу. Рукоять тоже была в крови. Гектор скривился с омерзением:
— Бросьте на пол.
Кинжал стукнулся о сцену.
Гектор обернулся к залу и склонил голову:
— Дамы и господа, я глубоко сожалею о том, что вам пришлось увидеть. Северяне — мои гости, я приношу за них извинения. Чтобы развеять скверные чувства, каждый может заказать сколько угодно вина за мой счет.
Затем он велел своим воинам:
— Окажите помощь пострадавшим. Спросите, какой компенсации они желают. Уплатите без торга.
А потом обратился к северянам:
— За мной, господа.
— Мальчик — мой племянник, — сказал Хайдер Лид.
Он и Джемис стояли перед сидящим шиммерийским принцем. Северяне были безоружны, принца окружали гвардейцы при шпагах.
— Я это понял, — сухо ответил Гектор.
— Шаваны подожгли мой город, ворвались в дом моей сестры, избили ее и забрали ее сына. Теперь они продали его, как овцу.
— Я увидел, — сказал Гектор. — Я не слеп.
— Тогда какие вопросы вызвали мои действия у вашего высочества?
Гектор сделал паузу, чтобы успокоить дыхание. Он был в ярости.
— Славные кайры, вы с вашим сеньором прошли сквозь Степь, как вилка сквозь масло. Неужели по дороге вы не ограбили ни одну деревню? Не прирезали ни одного пастуха, не изнасиловали ни одну бабу? Неужели вы, капитан, никому не вкручивали винты в череп?!
— То был мерзавец и убийца, поправший заповедь Вильгельма.
— Мне плевать! — рыкнул Гектор. — Я торгую с шаванами много лет. Когда вы начали их громить, послы Степи примчали ко мне: «Принц Гектор, забудем обиды, объединимся против волков». О том же просил Адриан: «Дай мне войска, чтобы разбить Ориджина». И я ответил: «Нет, тьма сожри! Ориджин — мой друг!» Я остался в стороне от вашей вражды, ни один шиммерийский меч не пришел на Север. Что я должен чувствовать теперь, когда Север притащил свою войну ко мне в дом?!
Джемис пожал плечами:
— Не так, чтобы войну. Просто отделали парочку негодяев…
— Вы нарушили закон! Вы, мои гости, избили и ранили честных продавцов законного товара! Я краснею из-за вас. Я упал в грязь лицом!
— Нам очень жаль… — потупился Лиллидей.
— Незаметно. Вы не слишком спешили остановить вашего друга.
— Виноват, я опоздал. Подвернул ногу при прыжке.
Гектор состроил скорбную мину:
— Ой-ой-ой, сильно болит? Сильнее, чем рука у ганты?
Капитан Лид посмотрел ему в глаза.
— Ваше высочество, от имени Великого Дома Ориджин приношу извинения. Клянусь, что действовал по личной инициативе. Приказы герцога требовали мирного и спокойного поведения. Я их нарушил.
Гектор вздохнул:
— Это лишь усложняет дело. Раз вы поступили как частное лицо, то я могу арестовать и судить вас, не вызвав войны с Ориджином. Мои вельможи намекают, что так и нужно поступить. Но я знаю, кто вы для Эрвина. Вы спасли его в Степи. Вы уговорили его ворваться в Лид, что защитило Иону от смерти. Арестую вас — плюну Эрвину в лицо. Не арестую — не поймут мои подданные. Что прикажете делать?
— Примите мое раскаяние, — склонил голову Лид. — И… верните мальчика. Я заплачу его цену вдвойне, покупатель не останется в обиде. Знать, может, и не поймет, но три человека с добрыми сердцами оценят ваше великодушие: герцог Ориджин, леди Катрин Катрин и королева Мирей Нэн-Клер.
Гектор хмыкнул. Щелкнул пальцами, слуга вложил бокал ему в руку.
— Я одобряю вашу дерзость, капитан. Одна беда: понятия не имею, кто купил его.
— Но ваши вассалы должны знать.
— Не знают. Уже спросил и получил ответ: этот парень в белом плаще — впервые на аукционе.
— Вам знакомо имя Тимерет?
— Не припомню такого… Но поручу шерифу, он найдет. — Принц осушил бокал и сделался добрее. — Как человек, я понимаю вас и постараюсь помочь. Но как правитель, должен блюсти грозный вид. Отныне будьте тихи и скромны, ходите на цыпочках. Если ваши кулаки еще раз пойдут в дело — быть беде.
— Так точно, ваше высочество. Премного благодарим.
Весь остаток вечера и всю дорогу до дворца кайры выглядели крайне виновато. Даже Стрелец перенял настрой хозяина и жалобно поскуливал, повесив уши. При виде столь искреннего раскаяния сжимались любые сердца. Принц Гектор предложил выпить мировую. Леди Карин созналась, что ненавидит работорговлю, хотя и происходит из шаванского рода. А Мирей Нэн-Клер восхитилась тем, как Лид вступился за племянника. Родичи самой Мирей никогда не бились ни за что, кроме собственных интересов. Словом, инцидент остался в прошлом, а между гостями и хозяевами вновь воцарился мир…
Поздней ночью Хайдер Лид проснулся от звуков под окном:
— Ав… Ав… Ау-уууу!
Он открыл ставни, и в комнату сразу впрыгнул Стрелец. Следом, пыхтя, стал карабкаться Джемис.
— Тьфу, Хайдер, не смотри, а помоги! У меня нога болит.
Капитан втащил Джемиса и запер ставни.
— Какого черта воете по ночам? Весь дворец всполошите.
— Я хотел тихо подать тебе знак. Но герцог научил Стрельца выть, вот он и воет при удобном случае.
— Ладно, а тихий знак зачем?
— Помнишь, принц сказал, что не знает Тимерета? Ты ему поверил?
— Не совсем, — ответил Лид. — Глаза у него дернулись. Думаю, все-таки знает.
— Я тоже знаю Тимерета, — сказал Джемис.
— Шутишь?
— Полдворца ходят пьяными, от горничных до офицеров. Я поболтал с одним, с другим… Тимерет — местный сводник. Подыскивает баб для вельмож, с этого живет. Видимо, кто-то из его клиентов предпочитает мальчиков.
— А тебе сказали, где он живет?
Джемис взял Лида за плечи:
— Только дай слово, что никто не пострадает. Я же за тебя в ответе. Прикончишь кого-нибудь — мне отвечать.
Лид ухмыльнулся:
— Опять ты за свое! Мы ж давно выяснили: я старший в отряде, это я за тебя отвечаю. Именно потому я буду хладнокровен, как иней на кромке меча.
Джемис кивнул и назвал адрес.