Забыв о еде, сидели над пустыми тарелками и любовались друг дружкой. Если их вовлекали в беседу, то оба начинали отчаянно красоваться. Мирей так и блистала остроумием, независимо от темы. Хайдер Лид по любому случаю вспоминал какой-нибудь свой подвиг. Когда один говорил, второй нахваливал:
— Вы так умны!.. А вы так отважны!..
Мирей была в закрытом платье с длинными рукавами, лишь тонкие запястья и щиколотки приманивали взгляд. Мирей уронила чайную ложку. Хайдер нырнул за нею под стол и долго не показывался — минуту, две. Кто знает, что он там делал, но Мирей сперва покрылась румянцем, потом засмеялась, потом закатила глаза. Лид вернулся на место, и лишь тогда оба вспомнили, что вокруг есть другие люди. С самым глупым видом Мирей спросила:
— Господа, простите, я отвлеклась. О чем вы говорили?..
И все, буквально все придворные дамы метали взгляды на Катрин Катрин: лукавые, одобрительные, восхищенные. Будто говорили: «Отличная работа, миледи! Перехитрили лису, заставили ведьму хлебнуть своего же зелья!» Катрин воротило с души. Она, кровная шаванка, ненавидела мысль о ядах — а теперь прослыла отравительницей. Южане восторгаются — тупицы. А что скажут Ориджин и Минерва? В Первую Зиму дойдут слухи, что тетку владычицы и вассала герцога отравили в Лаэме за праздничным столом. Долго ли проживет дружба Гектора с волками?..
И долго ли Гектор сможет верить жене? Если каждая, каждая придворная сучка начнет шептать ему на ухо: «Супруга вашего высочества так ловко применила зелье! Она очень опытна с ядами, мы даже не ожидали…»
— Получите оплату, — Катрин выписала вексель. Не королевский, а с собственного счета.
— Благодарствую, миледи. Желаю удачи в любви.
Она взяла флакон. Альваро поднял указательный палец:
— Важный нюанс, я должен предупредить. Приворотное зелье может работать тайком, отворотное — нет. Если влить его секретно или насильно — эффекта не будет. Оно должно быть выпито по доброй воле, никак иначе.
— Но почему?
— Так устроен мир: любовь нельзя убить или украсть. Чувство будет жить, пока человек сам от него не откажется.
Слуга Ванессы-Лилит узнал Деметру. Кажется, ее знала половина жителей Лаэма.
— Госпожа сейчас пьет чай. Она будет польщена, если присоединитесь.
Деметра первой вошла в чайную комнату, вдова с широкой улыбкой поднялась ей навстречу. Затем вошел Джемис, и радость Ванессы померкла.
— Граф Лиллидей?..
— Доброго здравия, миледи.
— Чему обязана счастьем вашего визита?
Опередив жениха, Деметра сказала:
— Не тревожьтесь, мы лишь хотели задать пару вопросов. С одним сослуживцем графа Лиллидея случилась грустная история. Вы очень обяжете нас, если поделитесь своими знаниями о недавних торгах…
Джемис был рад, что невеста взяла разговор на себя. Дорогою сюда он вспомнил, как выпивал с Генри Хортоном и Хармоном Паулой, и те рассказывали про некую Ванессу из Лаэма. Если эта Ванесса — та самая, то она — редчайшая сука. Джемис не умел быть вежливым с суками, потому и радовался, что говорит Деметра.
— Милая Ванесса, вы знаете всех покупателей альтеров и альтесс. Не вспомните ли среди них того, кто…
Джемис сел за стол и потянулся за чаем. И тут заметил: чашек на столе не три, а четыре. Когда они пришли, у Ванессы уже был гость. Он отлучился куда-то — возможно, в уборную.
— Здравствуйте, граф, — произнес мужской голос.
И в комнате появился шериф Халинтор.
Герцог Эрвин и Ворон Короны любили рассказывать про особый миг, когда множество мыслей раз — и соединились в одно знание. Сейчас Лиллидей ощутил это на себе. Шериф сделал лишь один шаг в комнату, а Джемис уже понял все.
У Ванессы-Лилит новый альтер — конечно, это и есть шериф. Они вместе провернули дело, чтобы рассорить Север с Югом. Сводница узнала про мальчика и заманила принца с северянами на торги. Она же наняла человека в белом плаще. Ну, а шериф позаботился о том, чтобы городская стража не искала покупателя. Кайрам пришлось бы самим взяться за дело — затевая драки, ломая руки и носы, а заодно и дружбу Ориджина с Шиммери.
Джемис вскочил на ноги, мигом вскипев от гнева. Шериф — защитник закона! Идов подлец! Рука кайра метнулась к поясу. Меча не было, остался во дворце. Но шериф тоже безоружен — вот и хорошо, бой будет равным. Кайр шагнул к нему, уже намечая удар, и напоследок мельком глянул на невесту.
На лице Деметры была некая злорадная досада. Джемис с полувзгляда узнал это чувство, ибо сам часто испытывал его. Это чувство, когда говоришь людям: «Будет дрянь», и дрянь случается, как ты предсказывал. Это чувство — когда ты оказался чертовски прав, но был бы рад ошибиться. Деметра знала, что будет драка. Поскольку ее жених — грубый тупой самец.
Джемис замер в шаге от шерифа и протянул раскрытую ладонь:
— Желаю доброго здравия.
Халинтор осторожно пожал руку, готовясь в тот же миг уклониться от удара левой. Джемис выдавил виноватую улыбку:
— Простите, у меня скверный денек. Злюсь не на вас, а на жизнь.
Шериф предложил:
— Желаете чаю от нервов?
Четверо уселись за стол: принцесса, граф и пара похитителей детей. Деметра отсыпала несколько вежливых фраз, Ванесса ответила тем же. Напряжение слегка ослабло — ровно настолько, чтобы Джемис понял свою глупость. Нельзя лезть в драку: это же шериф! Нападешь на него — окажешься под стражей. Нет уж, нужно посидеть, мило выпить чаю, а затем пойти и все рассказать принцу.
— Что же с вашим однополчанином, граф? — спросила Ванесса.
— Мой бывший сослуживец, Генри Хортон по прозвищу Сорок Два, стал помощником Хармона Паулы, министра воздухоплавания. Давеча мы общались втроем, и Хармон Паула поведал, как был заключен в яму с Ванессой-Лилит и ее детьми.
Вдова и Деметра не ждали такого поворота беседы. А вот шериф не удивился:
— Да, граф, это памятная и тяжелая история. Стража Лаэма проявила себя не с лучшей стороны. Мы не успели разыскать Ванессу с детьми и Хармона Паулу. Они были бы обречены на страшную смерть, если б не помощь храброй девушки по имени Низа.
Лицемерие шерифа укололо Джемиса. Как ни в чем не бывало, говорит о похищении детей — хотя сам украл бедного Барни! Но Лиллидей хранил самообладание и вел беседу дальше:
— Я сказал Хармону Пауле, что собираюсь посетить Лаэм. Он обрадовался оказии и попросил меня навестить Ванессу-Лилит — убедиться, что у нее с детьми все хорошо.
Джемис поглядел в лицо белокровной стерве. Если прежде он имел сомнения в ее виновности, теперь они точно отпали. Любая мать обрадуется, если ты побеспокоишься о ее детях. Любая — но не Ванесса. На ее роже остались удивление и страх. Она точно знала, что Джемис пришел не ради заботы.
А вот шериф отменно владел собою:
— Весьма благородно со стороны министра. Передайте же ему, что Ванесса-Лилит прекрасна, как и прежде, а ее дети растут здоровыми и умными. Насколько знаю, Хармон Паула присылал Ванессе денежную помощь, которая оказалась до крайности полезна. Эти средства помогли семье пережить потерю кормильца и снова встать на ноги. Ванесса, не молчи же!
Лишь теперь сука открыла рот:
— Спасибо за заботу, граф. Моя нижайшая благодарность Хармону Пауле — воистину, он спас нас в трудную минуту.
Ненавидеть женщину — недостойно кайра, однако Джемис презирал эту тварь. На Севере леди — образчик благородства и морали. А здесь… Тьма сожри!
Теперь Джемис уже не считал шерифа главным гадом. Слишком он спокоен — может, действительно, не знает всего. А вот Ванесса — настоящая змеюка. С болезненным наслаждением Джемис решил до конца испытать ее бесстыдство.
— Другой мой соратник — капитан Хайдер Лид — лишился племянника. В дом его сестры ворвались шаваны и стали избивать ее, чтобы узнать, где спрятаны деньги. Сынишка Барни выбежал маме на помощь — его скрутили и забрали в рабство. До позавчерашнего дня капитан думал, что мальчик погиб по дороге в Степь.
Шериф нахмурил брови:
— Граф, мы делаем все возможное, чтобы разыскать его. Прошу довериться нам…
Джемис качнул головой:
— Нет-нет, я хотел сказать иное. Леди Ванессе может быть интересно, кто таков капитан Лид. Насколько я знаю, мужа Ванессы убил человек по имени Могер Бакли. Он же бросил в яму ее и детей. Так вот, Хайдер Лид задержал Могера Бакли и подверг жестоким пыткам, в результате коих подонок умер.
Ванесса долго не находила ответа. Глядела то на кайра, то на Деметру. Джемис пытался понять: хоть теперь ее проняло? Но, видимо, нет края бессердечности. Она должна была сознаться, услышав все это. Однако промямлила лишь:
— Я рада, что этот злодей улетел на Звезду…
Кайр Джемис все понял на счет южных барышень. Допил чай, закусил пирожным, немного послушал о детях Ванессы. Вежливо попрощался, пожал руку шерифу — почти с симпатией: в отличие от Ванессы, Халинтор был обычной продажной шкурой, коих на свете миллион.
Вышел на улицу вместе с Деметрой. Она спохватилась:
— Простите, милорд, я забыла перчатки.
Вбежала обратно в дом Ванессы, а он ждал ее у дверей и думал о том, каким сделается мир, когда леди перестанут быть образцом морали. Ведь, тьма сожри, если не они — то кто еще?
Мирей Нэн-Клер и Хайдер Лид держались за руки. Смущались под взглядами принца Гектора и леди Катрин, и дюжины солдат дворцовой гвардии — но лишь крепче сплетали пальцы. Катрин Катрин обратилась к ним:
— Леди Нэн-Клер, капитан Лид, я не буду ходить вокруг да около. Сложилась ситуация, которую можно назвать безумием, причем безумием опасным. Я предлагаю путь к исцелению.
Катрин Катрин протянула им пузырек. Ведьма взяла, вынула пробку и понюхала издали. После чего вновь закрыла флакон. Лид посмотрел с вопросом, Мирей сказала:
— Отворотное зелье.
Лид сказал:
— Клянусь Глорией, я не стану его пить.
Мирей ответила эхом:
— Будь я проклята, если выпью.
Они улыбнулись, гордые своим единством.