— Святые отцы, кто выступит первым? Прошу оратора на трибуну, — пригласил баронет.
Тут случилась вторая странность: кардиналы отказались подниматься. Встали плечом к плечу у секретарского стола, и старший прокашлял:
— Мы выступим вместе.
Неясно, как четыре человека могут произнести речь хором. Но баронет Эмбер не выразил удивления:
— Как будет угодно. Профессор, включите запись.
Олли щелкнул тумблером, и старший из кардиналов произнес:
— Лорды и леди, мы хотим покаяться.
Это так напоминало ироничную речь пророка, что в зале послышались смешки. Но Олли со своего места видел: кардиналу не до шуток. Его губы трясутся, а глаза мечутся. Он испуган!
— Я, Моргрет Амалия Хезер рода Катрины, в прошлом епископ Руайльда, ныне почетный кардинал, раскаиваюсь в мошенничестве. Я совершил обман при подсчете голосов на выборах приарха.
Заявление шокировало зал. Лорды буквально затаили дыхание. Следовало бы сделать паузу, чтобы слушатели пришли в себя, но старец не мог остановиться — слова жгли его и рвались наружу.
— Епископ Амессин подкупил меня суммой в четыре тысячи золотых эфесов. Я посчитал в пользу Амессина пять голосов, которые на самом деле принадлежали Франциск-Илиану. Другие члены счетной комиссии были заодно со мною.
По залу прошел ропот. Епископ Амессин вскочил, потрясая кулаком:
— Клевета! Навет!
Заговорил второй из кардиналов. Подобно старшему, он назвал свое имя и признался в подтасовке. Ему Амессин посулил имение и замок.
— Этот сговор устроил шиммериец! Высокие лорды, не позволяйте им…
На епископа не смотрели. Зал впитывал каждое слово кардиналов. Третий старец в лазурной рясе тоже был соучастником обмана. Он обошелся Амессину дешевле первых двух: всего лишь красивый малый Предмет в форме перстня.
Четвертый кардинал трясся так, что едва мог говорить. Слова буквально смешивались со стуком зубов.
— Я сознаюсь, что т-тоже об-б-манул на выборах. Ам-м-мессин подкупил меня. Я п-получил…
Голос упал до шепота. Лорды не услышали, устройство не записало. Баронет Эмбер сказал:
— Прошу вас, повторите громче.
Лицо старика залилось краской, он впился ногтями себе в грудь, до крови укусил губу — и повторил. Громче. Когда смысл сказанного достиг высоких лордов, зал ахнул.
— Ужасно!.. Какой позор!
Даже Олли покраснел, услышав признание, а Элис разинула рот. Кардинал зашатался и едва не рухнул на пол. Командир вильгельминцев вовремя подхватил его.
— Ложь! Клевета! — закричал с места епископ Амессин. — Ориджины запугали их и заставили сказать!
Однако никто его не слушал. Лорды поверили признанию кардиналов — нельзя было не поверить. Настолько очернить себя могли только люди, заживо снедаемые совестью.
— Святые отцы, — уточнил баронет Эмбер, — верно ли я понимаю, что на самом деле большинство голосов получил Франциск-Илиан Шиммерийский?
Ответы разошлись. Два кардинала подтвердили, другие два не смогли сказать точно.
— Однако вы утверждаете, что епископ Амессин получил большинство лишь благодаря обману?
С этим согласились все четверо.
Заговорила мать Алисия, самая высокопоставленная священница в зале:
— Прошу высоких лордов стать свидетелями: епископ Амессин лишается мантии приарха. Прошу стражу взять его под арест.
Легат вильгельминцев оказался в непростом положении. Амессин являлся его непосредственным сеньором. Долг послушания требовал исполнять приказы епископа, а не матери Алисии. Но командира, как и всех в зале, потрясли признания кардиналов. После долгого колебания он обратился к Амессину:
— Епископ, прошу снять мантию и следовать за мной.
— Я помогу! — радостно воскликнула Минерва и одним движением пальца сорвала мантию с плеч Амессина. Совершив неспешный полет, лазурная ткань опустилась на плечи Франциск-Илиана. — Поздравляю с избранием, ваше величество.
— Премного благодарю, — поклонился пророк, расплываясь в улыбке. — Легат, я имею к вам несколько просьб. Прежде всего, позвольте лазурным гвардейцам ее величества сопроводить Амессина под арест. Боюсь, монахи будут слишком смущены подобным поручением.
Командир вильгельминцев мрачно кивнул.
— Также я предлагаю вам отвести войска от здания Палаты.
Легат откашлялся.
— Простите, ваше величество, вы возлагаете на меня слишком большую ответственность. Церковь Праотцов еще не признала вас приархом. Видимо, потребуются повторные выборы. В данный момент вы не можете приказать мне сражаться на вашей стороне.
— Именно потому я прошу, а не приказываю. И я не хочу, чтобы ваши люди проливали кровь. Просто отведите вильгельминские когорты и сохраните нейтралитет. Сделаете ли такое одолжение будущему приарху?
— Так точно, — ответил легат.
— Прошу вас также организовать защищенный периметр и развернуть полевые кухни и лазарет. Если в городе начнется смута, пострадавшим потребуется помощь Церкви. Полагаю, собор Вильгельма и площадь перед ним идеально подойдет для данной цели.
— Будет исполнено, — сказал легат.
Франциск-Илиан обратился к кардиналам:
— Несомненно, вы заслуживаете самого строгого наказания. Но ваше искреннее раскаяние дает мне повод для милосердия. Я буду ходатайствовать перед судом Святой Церкви о том, чтобы вас только лишили сана, но избавили от пыток и казни.
Один из кардиналов от облегчения лишился чувств. Другие рассыпались в благодарностях.
— Но вы, бывший епископ Амессин… — король сделал паузу, и впервые под его мягкой иронией обнаружилась стальная твердость монарха. — Вы не заслуживаете милосердия. Покойный приарх Галлард воскресил традицию сожжения еретиков. Я буду рад почтить его память ярким костром.
Лазурные гвардейцы взяли под стражу Амессина и вывели из зала. Кардиналы вышли, понурив головы. Мрачный легат вынес бесчувственное тело. Франциск-Илиан вновь поднялся на трибуну.
— Высокие лорды и леди, я повторно раскаиваюсь перед вами. Простите, что занял ваше время и внимание. Похоже, события повернулись так, что мне предстоит исполнять обязанности приарха. В годы юности я попробовал бы совмещать мантию и Эфес. Увы, теперь мои силы не те. Я снимаю свою кандидатуру на титул императора. Желаю победы мудрейшему из достойных.
Раздался шум аплодисментов.
Минерва, опьяненная расправой над Амессином, вскричала:
— А как же ваш план? Вы обещали всех помирить со всеми!
— Не стану отнимать ваш хлеб, Несущая Мир, — с улыбкой ответил пророк.
И вернулся на свое место, окруженный восторгом.
После этого баронет Эмбер назначил перерыв. Заседание было невозможно — настолько всех потрясли события. Лорды вышли в трапезную, чтобы насладиться чаепитием. Профессор Олли сказал помощнице:
— Проверьте качество записи, а я схожу на чай.
Элис вскричала:
— Нет, постойте! Там будут обсуждать все, что случилось! Я хочу услышать!
— Я тоже, — ответил Олли.
— Но вам же неинтересно!
— Дорогая, вы слишком долго пользовались моим равнодушием к политике. Теперь оно исчерпано. Сегодня я тоже испытал любопытство и пойду пить чай с Минервой, а вы проверите устройство.
Она глянула на него возмущенно, однако с уважением.
Олли направился в трапезную, где был радушно приглашен за стол. Беседа шла весьма оживленно. Ориджины, Минерва и мать Алисия не скрывали торжества. Похоже, Амессин успел изрядно им досадить. Многие обсуждали признания кардиналов, особенно последнего. Тьма сожри, в его-то годы прельститься на… Пророк вмешался в эти беседы и призвал сотрапезников уважать святых отцов. Святая Церковь сама очистит свои ряды, не дело мирян — чернить ее имя. Лорды устыдились досужей болтовни, и на минуту воцарилась тишина.
Тут профессор понял, что получил шанс. Прямо напротив него сидела Минерва Несущая Мир, и теперь была та минута, когда можно спросить ее о чем-нибудь. Сначала мелькнуло: «Зачем вы мне помогли? Я же отдал устройство Адриану!» Потом всплыло более важное: «Правда ли, что вы любите театр? Какую пьесу посетите в ближайшее время?» Но он набрался мужества и спросил о главном:
— Ваше величество, как вы можете участвовать в выборах? Эта процедура подрывает устои монархии! Преемственность рухнет, и при каждой передаче власти будет наступать смута.
Все, кто сидел за столом, повернулись к Минерве. Все хотели услышать ее ответ. Она улыбнулась профессору и сказала:
— Милорд, знаете ли вы, что такое Династия Янмэй? Янмэйцы не любят говорить об этом, но каждый четвертый император принадлежал к роду Софьи, а каждый пятый — к роду Агаты.
— Простите, ваше величество?..
— Вы говорите о традициях престолонаследия. Но понимаете ли, в чем они состоят? Неужели вы полагаете, что традиция — это передача власти от отца к старшему сыну?.. Так случалось реже, чем в половине случаев. Одни императоры завещали Эфес дочке, поскольку любили ее больше, чем сына. Другие не доверяли старшему сыну, а отдавали престол младшему. Владыка Мейнир выбрал Телуриана, поскольку тот был серьезен и суров, но любимцем и копией отца являлся Менсон Луиза. Бывали ли вы в Ардене, в храме Прощание? На саркофаге Мейнира высечено: «Сын, прости». Эти слова адресованы Менсону!
— Ваше величество, я не понимаю…
Минерва пощелкала пальцами, ища объяснений. Глянула на герцога Ориджина, тот подсказал:
— Заговор Ночных Соколов.
— Без вас знаю! — почему-то огрызнулась Минерва, но повторила: — Заговор Ночных Соколов! Возвел на трон человека, который вовсе не был сыном прежнего владыки. Однако это был Эвриан Расширитель Границ — ныне легенда Блистательной Династии.
Профессор все еще не понимал.
— Я пытаюсь сказать… — начала Минерва.
— Пытаетесь, — усмехнулся герцог. Она шикнула на него.
— Я хочу сказать: Династия Янмэй — не череда отцов и сыновей, вовсе нет! Династия — это традиция методов управления! Дело не в крови, а в мировоззрении и навыках. Как объяснить…
— Даже не пытайтесь, — поддел ее герцог.
Минерва хлопнула в ладоши: