— Не могу знать, из пустыни или нет. Он приехал откуда-то лет дюжину тому… В родной земле, может, кто и остался, а здесь никого. Даже этой не было…
Констебль покраснел, чтобы не произносить слово «альтесса». Мак подначил его:
— А с кем же святой отец делил ложе страсти?
— Простите?..
— Чих-пыхался? Швиндибобрился? Ловил медовых пчелок? Играл в Мириам?
Констебль совсем растерялся:
— Не понимаю, к чему…
— Да ладно, простая проверка на ханжество. Я хотел спросить: у отца Фарнсворта не было альтессы, да?
— Ни в коем случае! Он ни за что!.. Сударь, он был хорошим человеком!
— Тогда с кем он общался?
— С прихожанами.
— А по душам?
— Ну, дьякон был ему товарищ. Это же он забрал карету с лошадьми.
— Дьякон забрал карету?
— На сохранность, как душеприказчик. Если объявятся родичи — он им отдаст.
— И приходом теперь управляет дьякон? Церковные дела ведет, почту пересылает?
— Ну, да, кто же еще? Он был в приходе вторым после Фарнсворта.
— Занятно… Где и когда святой отец нанял охранников?
Констебль выпятил подбородок:
— Не желаю знать. Порядок должны охранять честные констебли, такие как я. А от наемных головорезов толку нет. Если б отец Фарнсворт пришел за помощью ко мне — был бы живехонек.
— О, несомненно. Скажите хотя бы, как выглядят эти два Сэма?
Констебль описал.
— Благодарствую. Последний вопрос: где хранятся вещи, изъятые у кучера Пелмона?
— Где и сам кучер — в замке барона.
— А как фляга попала сюда? Вы что-то перепутали?
— Никак нет. Фляга принадлежала покойному священнику, найдена была в саквояже.
— Странно, — хмыкнул Мак и распрощался с констеблем.
Дьякон приморской церкви возник на горизонте как весьма любопытный персонаж. Именно поэтому Мак оставил его напоследок, а начал с фигур попроще. Крутые парни, ищущие работу, ошиваются в грязных трактирах. После смерти Фарнсворта охранники лишились работы. Значит, надо просто обойти все грязные трактиры, и… В четвертом по счету кабаке Мак обнаружил обоих Сэмов. После прошлых трех трактиров Мак уже был навеселе, так что с ходу взял быка за рога:
— Подскажите, парни, как пройти в городскую библиотеку?
— Чего-оо?.. — уставились громилы.
— Я узрел на ваших лицах любовь к литературе. А поскольку и сам не дурак почитать, то решил обратиться с вопросом.
— Любовь к чему?..
— Листал когда-то занятную книжицу, все хотел перечитать, да название забылось. Не поможете ли? Там вот какой сюжет. Один священник нанял двух парней с мечами в качестве охраны. Они брали с него денежки и всюду ходили следом. Как-то раз обычный кучер взял ножик — и тыц священника в грудь. Охранники были в десяти шагах и метнулись на помощь, словно молния. Пока подоспели, на труп батюшки уже слетелись мухи.
Сэм Ловкач первым сообразил, что над ними издеваются. Толкнул Сэма Длинного в плечо и шепнул пару слов. Тот протянул длиннющие руки и схватил Мака за шиворот.
— Ты кто такой?!
— Один момент… — Мак порылся по карманам и выдал визитную карточку.
Сэмы уставились на нее. Читать они не умели.
— Там сказано: «Макфрид Кроу. Законные услуги».
— Так ты из этих?.. — Длинный выпустил его и разгладил ворот. — Ну, садись, законник. Чего хотел?
— Заплатить вам денег: по паре глорий каждому.
— За какую работу?
— Расскажите про отца Фарнсворта.
Ораторское искусство Сэмов было далеко от совершенства. Потому беседа пошла не самым кратким путем, но в конечном итоге Мак выяснил следующее.
Отец Фарнсворт нанял охранников примерно за месяц до смерти. Он считал, что его хотят убить. Кто именно — отец не говорил. Сказал лишь, что враг живет далеко от Винслоу и, скорее всего, наймет для дела ассасина. Как будет выглядеть ассасин, священник не представлял, потому остерегался всех чужих людей. Не брал ничего из рук прихожан, не выходил затемно, избегал как уединенных, так и слишком людных мест. Ставни и двери укрепил дополнительными засовами, Сэмам велел поочередно нести ночную вахту. Особое внимание священник уделил ядам. Он прекратил есть вне дома, вино и пиво покупал каждый раз у новых торговцев, готовую пищу давал пробовать собаке. Кроме того, приобрел книгу о ядах и тщательным образом изучил их свойства. Сэмы знали, о чем читает Фарнсворт. Однажды он с сильной тревогой рассказал им, что некоторые яды могут содержаться не в напитке, а в стенках чаши или на одежде, или даже в запахе горящей свечи… Сэмы не одобряли эту болтовню. Они знали, что опытные убийцы не доверяют ненадежным ядам. Твердая рука и острый кинжал — вот верные орудия. Сэмы оказались правы.
— Весьма занятно, — отметил Мак. — Теперь расскажите про тот самый день.
Рассказ о дне убийства, в основном, повторил слова кучера. После утренней песни Фарнсворт велел собираться в дорогу. Кучер запряг лошадей и уложил в карету саквояж хозяина. Подал экипаж, священник сел, Сэмы поехали следом. Дорога заняла больше получаса, остановок не делалось. Сэмы не отставали от кареты дальше, чем на пять ярдов. Шел дождь, карета двигалась медленно, кто-то мог попытаться заскочить на ходу. Именно поэтому охранники были рядом и зорко следили за дверцей кабины. Нет, она не открывалась. Лишь у поместья Грейсендов кучер остановил и зашел внутрь. Добрую минуту он не выходил, Сэмы удивились этому и заглянули в кабину. Кучер Пелмон стоял над окровавленным трупом…
— Кто такой этот Пелмон?
Сэмы не знали. Отец Фарнсворт был скрытен, а кучер — ему под стать. Понятно лишь то, что оба приехали из одной земли, и земля эта далека от Винслоу. Пелмон служил священнику не только кучером, а и носильщиком, и посыльным. Это он собирал почту по монастырям и доставлял в порт; он заботился о вещах хозяина, когда тот пускался в путь.
— Ага, значит, зонтик в карету положил Пелмон?
— Зонтик?
— Ну, да. В кабине был найден зонт. Его принес туда кучер, вместе с саквояжем?
— Нет. Кучер уложил саквояж, а зонт был у хозяина. Дождь лупил, хозяин не хотел намокнуть, вот и шел до кареты под зонтом.
— Занятненько, — одобрил Мак. — Ну что ж, спасибо, парни.
Четыре глории перекочевали в руки Сэмов.
Тем временем палач Уолтер навестил леди Валери Грейсенд-Смайл. Вопреки мрачному ремеслу — а может, вследствие него — палач трепетно относился к младенцам и матерям. Противоположности притягиваются…
Уолтер приехал без доклада и долго расшаркивался перед дворецким: готов ждать сколько нужно, хоть несколько часов, миледи примет, когда сможет, а если не сможет — то можно понять… Но леди Валери приняла его сразу, и весьма радушно.
— Мастер, я глубоко уважаю ваше ремесло. Нужно иметь мужество, чтобы избавлять мир от злодеев.
Уолтер просиял и ответил взаимностью:
— Что может быть почетнее, чем творить новую жизнь? Молодая мать с ребенком — самое святое существо на свете.
Леди Валери стала рассказывать о материнстве. Уолтер охотно слушал и задавал вопросы. Миледи пришла в восторг, ведь обычно никто не терпит этой темы. Лишь путем насилия и шантажа можно заставить человека немного послушать о молоке, подгузниках и пеленках. К примеру, ее сеньора — леди Магда Лабелин — скрежещет зубами при одном слове «кормление».
— Мастер Уолтер, вы можете применять это в своем ремесле. Хотите помучить заключенного — расскажите о младенцах!
Палач заверил ее, что обожает младенцев. Его собственные дети уже стали юношами, и он страшно скучает по малюткам в пеленках. Леди Валери немедленно повела его в детскую и дала полюбоваться спящими крепышами. Один из мелких, почуяв чужой запах, начал хныкать. Леди Валери взяла его на руки и покормила. Разумеется, она сделала это за ширмой, Уолтер не видел ничего неприемлемого, но само присутствие при кормлении наполнило его благостью. А потом леди Валери позволила ему подержать младенца. Уолтер сказал:
— Малыш, пусть тебя больше никогда не тронет рука человека моего ремесла.
Валери добавила:
— Но пусть тебя везде окружают люди с такими душами, как у мастера Уолтера.
Словом, они достигли полной идиллии и могли еще много часов посвятить детской тематике, но счастливый случай вернул беседу в нужное русло.
— А как печальна судьба отца Фарнсворта: погиб, не оставив детей!.. — ужаснулась Валери, и тут палач вспомнил, зачем приехал:
— Да, верно, миледи, расскажите о нем.
Леди Валери знала священника очень мало. Виделись несколько раз: на церковных праздниках, да еще при визите графа Куиндара. Священник передавал через Валери приветствия ее мужу, отставному генералу. Она находила это милым. Но однажды Фарнсворт прислал тревожную записку: он угодил в опасное положение и вынужден просить помощи у генерала Смайла. Леди Валери ответила, что генерал не здесь, а в Фаунтерре, да и прежнего влияния не имеет: ведь он уже не полководец, а преподаватель. Но она, конечно, выслушает священника и передаст мужу его просьбу посредством птицы. Фарнсворт собирался приехать на чай следующим днем — но у самых ворот поместья был жестоко убит.
— Какая трагедия! Безумно жаль, что я не успела ему помочь.
Здесь Уолтер испытал затруднение. По роду службы он привык общаться с преступными падшими женщинами, и вести беседу к обличению их вины. А леди Валери казалась святой, палач не понимал, как ее опрашивать. Она сама высказала версию:
— Думаю, во всем виновны северяне!
— Ориджины?
— Все лорды Севера — свирепые бездушные люди, им ничего не стоит убить родного брата. Мой Алексис и граф Куиндар сдружились на почве противостояния с волками. А отец Фарнсворт, видимо, тоже имел врага в Ориджине, вот и обратился за помощью к моему мужу.
— Думаете, кучер Пелмон служит Первой Зиме? Больше похож на южанина или западника…
— Помилуйте, ему не нужно быть северянином. Эти чудовища просто взяли в плен его семью! Приказали: «Убей священника, иначе жене и детям не жить». Вот он и пошел на все, даже на плаху!